Диссидент, который стал идеологом Путина Полная история Глеба Павловского — человека, придумавшего современную российскую власть
В 1970-х Глеб Павловский был молодым одесским марксистом и давал в КГБ показания на местного антисоветчика. В 1980-х издавал диссидентский журнал и сидел за это в Бутырке. В 1990-х стал одним из первых в России политтехнологов и помогал с предвыборными кампаниями Борису Ельцину, Сергею Кириенко и Александру Лебедю. В 2000-х превратился в главного политтехнолога при власти — и разрабатывал идеологию «суверенной демократии» и «путинского большинства». В 2010-х Кремлю Павловский оказался не нужен — и стал активным критиком режима. Жизнь Павловского — краткий учебник современной политической истории России и путеводитель по ее многочисленным парадоксам. Спецкор «Медузы» Таисия Бекбулатова поговорила с самим Павловским, его коллегами и недругами — и рассказала его биографию целиком.
Глеб Павловский умер 26 февраля 2023 года. Этот текст был впервые опубликован в 2018-м.
Поклонник Че Гевары и его друзья
«Свидетель Павловский Глеб Олегович. 1951 года рождения. Исключен из ВЛКСМ за неуплату взносов. Окончил истфак Одесского государственного университета. Не работает с февраля 1976 года».
Так в марте 1976 года представляли одного из свидетелей в Одесском областном суде. Слушалось дело 27-летнего Вячеслава Игрунова: будущего создателя партии «Яблоко» и депутата Госдумы обвиняли в распространении сведений, порочащих советский строй. Игрунов держал библиотеку запрещенной литературы и самиздата, которой пользовались люди по всей стране. В поле зрения КГБ он попал давно, но собрать доказательства у чекистов долго не получалось. До сей поры.
Как сообщила на заседании судья, в августе 1974-го свидетель Павловский написал «собственноручное заявление в органы». Он рассказал, что Игрунов — человек с «чрезмерно критическим складом ума» — приносил ему книги Солженицына, Цветаевой и номера журнала «Хроника текущих событий».
В 1974 году Павловский выпросил у Игрунова «Архипелаг ГУЛАГ»: это был особый экземпляр размером больше обычного, и он хотел дать его почитать своему преподавателю, историку Вадиму Алексееву-Попову, у которого было слабое зрение. На Алексеева-Попова кто-то донес; во время обыска на даче нашли книгу; на допросе историк назвал имя Павловского. Он, в свою очередь, дал показания на владельца книги. Игрунов понял, кто его сдал, еще на допросе, — когда чекисты выложили на стол редкий экземпляр «Архипелага».
За несколько лет до того, в сентябре 1971-го, студент одесского истфака Павловский вместе с тремя друзьями-марксистами пришел в мастерскую Игрунова на фабрике народно-художественных промыслов, где тот зарабатывал деньги на издание подпольной литературы. Распространение самиздата в те годы фактически делало Игрунова центром социальной сети инакомыслящих, и он считал своим долгом перезнакомить их между собой: по его словам, в этой среде мирно уживались и либералы с социалистами, и сионисты с националистами.
В углу мастерской, среди опилок и деревянных заготовок, Игрунов проговорил с новыми знакомыми несколько часов. Речь шла о российской истории и перспективах государства. Павловский показался Игрунову неформальным лидером группы — гости «держались вокруг него». Несколько часов студенты слушали авторитетного антисоветчика, а потом заговорили сами — и ничего приятного в их словах не оказалось. Павловский и его друзья — Константин Ильницкий, Вячеслав Килеса и Игорь Иванников — были поклонниками Че Гевары и пришли знакомиться с профессиональным революционером, а обнаружили перед собой либерала, называвшего их «господами». Они жестко раскритиковали Игрунова, обвинив его в буржуазности, но знакомства прерывать не стали: больше нужные книги достать было не у кого.
Павловский с друзьями работал на истфаке над студенческой газетой «XX век и мир», куда писал острые критические статьи. Как позже рассказывал Килеса, в итоге деканат передал один из выпусков в КГБ и устроил редакции выволочку: «Особую ярость вызвал нарисованный в центре газеты гриб атомного взрыва, расцененный парторгом как левацкий призыв к третьей мировой войне». Иванников вспоминал, что 19-летний Павловский уже тогда был настолько самоуверен, что набросал «в записной книжке эскиз своей мемориальной доски, которая должна непременно появиться, когда ему стукнет 60–70 лет».
К 1971-му четверо товарищей съехались вместе в организованной ими коммуне СИД («Субъект исторической деятельности»). Она представляла собой флигель на улице Амундсена в Одессе: несколько комнат, газовая плита с баллоном, кухонный столик со съестными припасами; на подоконнике — ведро с питьевой водой. Личную собственность на вещи, книги, идеи и будущее молодые люди отменили, договорившись вместе осуществлять «работу по изменению мира». «Научные изыскания убедили нас в том, что марксизма-ленинизма как такового не существует, — рассказывал Килеса в своей книге „СИД“. — Это открытие лишило нас почвы и уверенности; мы казались себе робинзонами, попавшими на необитаемый остров, где, чтобы выжить, приходилось самим создавать свое будущее». Павловский считал, что «достаточно трех человек, которые идеально понимают друг друга, для того чтобы произвести любой переворот в государстве».
Игрунов был оскорблен своей неудачей на встрече с молодежью — и стал часто ходить в гости к четверке, устраивая с ними многочасовые дебаты. Молодые люди тем временем были озабочены бытовыми проблемами. Иванников не хотел убираться и готовить. Ильницкий, сын заместителя прокурора, чувствовал себя неловко в грязных комнатушках. Павловский начал проявлять склонности к вождизму. Постепенное превращение мечтателей в «обычных квартирантов» закончилось тем, что все разошлись по домам — и СИД развалился.
Вскоре Павловский женился на Ольге Гапеевой, поэтессе, студентке истфака и общей подруге всех участников СИД. Родители молодоженов сначала выгнали их из дома, не одобрив брак, но потом мать Ольги, работавшая в Одессе прокурором, смягчилась и сняла для них дом на Ромашковой улице. Жили небогато. К дому прилагалась хозяйская овчарка Альма, бидончик помоев для которой обходился в 50 копеек в день.
В поле зрения КГБ Павловский попал, вернувшись из глухого украинского села Бирносова, где ему пришлось поработать учителем — без этого на истфаке неудобному студенту отказались выдать диплом (Павловский протестовал, сидя на полу в деканате, — это не помогло). О злополучном «Архипелаге» его расспрашивали два одесских чекиста: один представился «Александром Сергеевичем», другой — «Николаем Васильевичем» (Гоголь с детства был одним из любимых писателей Павловского). Позже, объясняя, почему он стал давать показания на Игрунова, он объяснял, что «в таких случаях из человека лезет тайный неадекват» — и в его случае это выразилось в недоверии к либералу: как ему казалось, тот и сам «мог запросто сдать». Самому Павловскому вынесли только официальное предостережение — «профилактировали».
На следующее утро после того, как Игрунова увезли на допрос в КГБ, его жена столкнулась с Павловским у молочной кухни, расположенной рядом с их домами: у Игрунова был полуторагодовалый ребенок, у Павловского только-только родился сын. Когда жена Игрунова рассказала, что мужа забрали, Павловского это почему-то шокировало — он словно не ожидал, что этим кончится. Он пришел каяться к Игрунову, которого временно отпустили домой. Они отправились гулять, разговаривали несколько часов — и решили, что Павловский прекратит давать показания, а на суде откажется от того, что уже сказал чекистам.
Так он и сделал: на заседании в марте 1976 года судья зачитала его показания, но он от них отказался — и из дела их пришлось исключить. Игрунов в итоге провел несколько месяцев в психбольнице на Слободке, где его даже навещали друзья. По тем временам это был «курорт».
Теперь, вспоминая тот процесс, 69-летний Игрунов защищает Павловского. Он и сам как-то признавался, что в 1968 году сдал чекистам товарища, приняв его за провокатора. «Не все люди оказываются морально готовыми к столкновению, — спокойно рассказывает Игрунов. — Я понимал, что меня посадят, и я был готов сесть. Павловский вел себя на суде достаточно твердо. Но для многих это осталось фактом: вот он сдал товарища. А я говорю, что это неправильная п