«В Московской области элита изнасилована» Депутат Николай Дижур организовал мусорные протесты. «Медуза» узнала у него, как Подмосковье стало политически активным регионом

14 апреля, в день рождения губернатора Московской области Андрея Воробьева, в девяти городах Подмосковья прошли митинги за закрытие местных мусорных полигонов; самый многочисленный — в Серпуховском районе. Его организовал бывший депутат трех созывов Серпуховского района, депутат совета депутатов городского округа Чехова Николай Дижур. Он же предложил активистам в разных городах провести акции в один день. «Медуза» расспросила Николая Дижура о протесте в Московской области и его последствиях.

— Вы организовали митинг 14 апреля в Серпухове, хотя являетесь депутатом Чехова. Как так?

— Ко мне за помощью обратилась инициативная группа по закрытию Кулаковского полигона под Чеховом. Пригласили на митинг в феврале 2017 года, мы там заявили, что если полигон не будет закрыт, то мы объявим голодовку. 1 июня я, муниципальный депутат Юрий Буров, местные жители ее объявили. Там, например, одна женщина живет в 139 метрах от полигона, прямо в защитной зоне. В ней же школа стоит, и 362 ребенка и 29 работников постоянно находятся в газовой камере. Эта инициативная группа пять лет занималась закрытием, но они не профессиональные политики, как я, действовали методом проб и ошибок, наступали на грабли, их судили. Они вступили в бой с неравными силами и, конечно, проигрывали.

В голодовке 13 человек участвовали, с разбивкой, я голодал 21 день. В результате на 56-й день голодовки полигон закрыли. Причем еще 1 июля — это мы уже позже узнали — [губернатор Подмосковья Андрей] Воробьев обратился к Путину по вопросу о закрытии свалки. В период голодовки подмосковные СМИ писали, что мы просто пиаримся перед выборами 10 сентября [2017 года] — хотя мы не объявляли, что собираемся идти в совет депутатов городского округа Чехова. Мне и незачем — я был депутатом Серпуховского района. Но нас этой клеветой вынудили сформировать список и выдвинуть его от партии «Яблоко». А так как мы показали реальное дело, люди за нас проголосовали. На участке в селе Манушкино за партию «Яблоко» отдали 50,18% голосов.

— Сильные последствия для здоровья были?

— Я только улучшил его. Выходил постепенно, по инструкции — я ее из интернета взял. Я похудел на 13 килограммов — так себя прекрасно чувствую! Сахар идеальный, давление тоже. Сейчас один день в неделю не ем обязательно, иногда — два.

— По вашей оценке, сколько человек вышло на митинги 14 апреля?

— Я обычно беру среднее между данными милиции и организаторов. Вот даже 1 апреля в Волоколамске — говорят, что там 5–6 тысяч было. Но там площадь больше 2–3 тысяч в принципе не вмещает. Конечно, есть желание, чтобы пришло полгорода. У нас [в Серпуховском районе 14 апреля было], по справке МВД, 1,5 тысячи участников, Серпуховский район разместил справку — четыре тысячи, «Новая газета» — пять. Я склонен справку милиции умножить на два (корреспондент «Медузы», бывший на митинге 14 апреля, также оценил количество участников в три тысячи — прим. «Медузы»). Для Серпуховского района это колоссальный митинг, потому что туда [в прилегающий к Серпухову поселок Большевик, где прошел митинг] из Серпухова надо было доехать, а они [власти] светофоры выключили и создали искусственную пробку.

Без противодействия на митинг пришло бы гораздо больше народа. Было дикое вмешательство — все бюджетники в тот день были расписаны на разные мероприятия (об этом корреспонденту «Медузы» в день митинга рассказывали также местные журналисты — прим. «Медузы»), а тех, кто придет на митинг, обещали уволить. Были организованы контрмероприятия — [акции за] раздельный сбор мусора, концерт певицы [Сати] Казановой на месте, где мы хотели провести митинг.

Из других поселений Серпуховского района тоже ехать долго, там в основном были только два — Дашковское и Калиновское [которые прилегают к поселку Большевик]. А для двух поселений 2,5 тысячи человек — огромный митинг. И около ста сообщений в федеральной прессе. Сейчас воробьевские [боты] закачивают [информацию], что митинг был не политический, а экологический, — это чушь и бред собачий. Митинг по определению политическое мероприятие, которое апеллирует к политическим институтам. И у нас было два требования: немедленное закрытие полигона (что за два дня до этого было подтверждено Арбитражным судом Москвы [он вынес решение о запрете эксплуатации свалки]) и отставка Воробьева — сугубо политическое требование. И когда мы спрашивали, нужен ли нам такой губернатор, аудитория вся, целиком, отвечала — не нужен.

— В одном из городов, где были митинги 14 апреля, организатор акции объявила, что как только будут политические лозунги, они выключат микрофон.

— Да, в Волоколамске, там эта женщина вышла… Этот мем закачивают воробьевские. Что не надо проводить митинги — мы сами все решим — и что, если уж проводите, не надо политики. Но дальше-то все видели, как люди орали на [руководителя администрации губернатора Подмосковья Михаила] Кузнецова [когда он вышел на сцену], как он ушел под охраной. Первый раз за пять лет вышел на трибуну — и то потому, что [глава Серпуховского района и сторонник закрытия свалки возле Серпухова Александр] Шестун предал гласности его предложения пойти против митинга и стать советником губернатора, — и был там ровно три минуты. И то, я сейчас был на эфире на радио — три звонка из Волоколамска, и все говорят: «Они нас обманули, закрыли один полигон, открыли другой, веры им нет».

— То есть деполитизировать такие митинги невозможно?

— Экономические требования неизбежно перетекают в политические, потому что власти не могут разрешить первые, так как они коррумпированы донельзя. Есть пять операторов [мусора], первый по объему — 30% мусора — [сын генпрокурора России Юрия Чайки] Игорь Чайка. Как они ему запретят и не будут принимать мусор?

Только теневой, незаконный оборот — 12 миллионов тонн мусора, который в год производят Москва и Подмосковье и утилизируют в области, им приносит 12 миллиардов рублей. Это все незаконно и должно быть закрыто еще вчера. Объясняю почему: по условиям тендера вот эти пять перевозчиков — Чайка, [долларовый миллиардер Роман] Абрамович, [сын бывшего министра транспорта Сергея Франка и зять долларового миллиардера, близкого к Кремлю, Геннадия Тимченко] Глеб Франк, [гендиректор госкорпорации «Ростех» Сергей] Чемезов и вице-мэр [Москвы Петр] Бирюков — должны были в 2015 году сортировать 30% мусора, в 2016-м — 70%, в 2017-м — уже 100%, а они просто вывозят, вываливают и получают чистые деньги.

Чтобы остановить это, нужно создать мусоросортировочную отрасль и прекратить это варварское складирование мусора, а они только открывают новые карты. «Самые лучшие, самые экологически чистые» — это чушь. То же самое складирование, только припудренное.

— Возвращаясь к митингам 14 апреля — сколько суммарно пришло человек?

— В Сергиевом Посаде мы в тот день собрали 1700 подписей против строительства мусоросортировочного комплекса.

— Так сортировать мусор — это же хорошо.

— Я вам скажу главную вещь: веры этому правительству нет. Вот почему неизбежна смена Воробьева, потому что веры нет. Кстати, меня партия «Яблоко» выдвигает на выборах губернатора [Московской области 9 сентября]. Даже если Воробьев выйдет и скажет: «Я вам построю самый золотой завод», народ ответит: «Стройте у себя на Рублевке». Нет, не хотят на Рублевке. Они же расхитители, отравители, душегубы — такое отношение у людей.

— Так, ладно, 1700 в Сергиевом Посаде. В других городах?

— Клин — я не разговаривал с организатором Олегом Мочаловым, но по картинке там многотысячный митинг. Волоколамск — тысяча с лишним. Красноармейск и Шатура — скромно, человек триста. Суммарно, я думаю, 8–10 тысяч. Лидер получается Серпуховской район.

— Поразительно мало людей было в Волоколамске, который стал за последние недели центром мусорного протеста.

— Ну когда митинг на центральной площади города — все вышли из дома и пришли. А туда, где он проходил 14 апреля, надо было машиной [добираться]. Не у каждого есть машина, не каждый захотел ехать.

«Что же вы терпите?»

— Обидно, что как только появляются небольшие помехи, количество участников митинга сразу падает в несколько раз.

— У меня вообще чувство веры в русский народ вернулось только благодаря Андрею Юрьевичу Воробьеву. Еще года полтора назад оно у меня было утрачено напрочь. Ко мне же постоянно люди приходят [на прием] — замордованные, забитые, несчастные. Приходят за помощью в диких, безысходных ситуациях… И их это устраивает! Их грабят, им гадят на голову, их обирают — они повозмущаются, но дальше лавочки это все никуда не выливается. Говоришь: «Ну как же вы? Что же вы это терпите?» Нет, дальше никуда не идет. Я классиков стал перечитывать. У Пушкина — «Паситесь, мирные народы!», у Лермонтова — «Прощай, немытая Россия…», это четверостишие про сегодняшний день, ничего не изменилось, только айфон в кармане. Мне больно было, обидно… А Салтыков-Щедрин? А Некрасов? «Люди холопского звания — / Сущие псы иногда: / Чем тяжелей наказания, / Тем им милей господа». Это же русская история вся.

А потом Воробьев объявил о насильственной ликвидации муниципальных районов. Я написал статью «Куда селянину податься», и у меня взорвался фейсбук. И мне все пишут: «Отец родной, спаситель, скажи, куда идти». Я решил — давайте соберемся в гайд-парке [в Сокольниках в Москве] и посмотрим, это наши придумки или люди и правда хотят самоуправление. Мы 20 ноября [2016 года] собрались, приехало человек триста из разных районов, депутатов, и с этого дня началась история нашего консолидированного протеста. 9 декабря в Серпухове мы провели первый Гражданский форум местного самоуправления и в апреле 2017 года стали юрлицом. Учредители — я, [депутат городского совета депутатов Сергиева Посада] Игорь Большаков, из Чехова парень. Мы провели за это время три форума, один конгресс в гостинице «Космос», порядка 720 участников было, там мы приняли резолюцию о вырождении органов государственной власти в преступное сообщество.

Чего мы добились? Воробьев сказал, что к концу 2016 года все районы будут городскими округами. Мы развернули борьбу, митинги, акции, круглый стол в Госдуме — мы там зажгли, больше нас туда не пускают. В результате у нас сегодня апрель 2018 года, у нас еще 12 районов есть, 23 только он сумел ликвидировать. Причем каждый район — это террор, насилие, шантаж, уголовные дела, переголосования. Вы посмотрите, как у нас слушания проходили (например, в декабре 2016 года публичные слушания по проекту объединения в городской округ в Люберецком районе переросли в беспорядки и столкновения местных жителей с Росгвардией — прим. «Медузы»). Вот тогда у меня вернулось чувство веры в человека, что у него вообще есть достоинство. Местное самоуправление растоптали и ушли, люди притихли и смирились все равно. Человек так-то понимает, что у него отнимают все, — но хлеб есть, молоко есть, ну и ладно. А вот зато сейчас вонь — а это прямое следствие того, что Воробьев ликвидировал местное самоуправление, — и народ вышел на площадь. Потому что они не имеют рычагов давления на власть, которая ставит своих назначенных глав [городских округов]. Причем я думаю, что за деньги, что политическая коррупция процветает.

Мы будто вернулись в татаро-монгольское иго, главы покупают ярлык на княжество и дальше получают право грабить и обирать. Ко мне же приходят избиратели на прием — разные, есть и статусные, — и рассказывают, как это происходит и по каким расценкам. Мой разум, конечно, сопротивляется тому, чтобы в это поверить, в то, что происходит в Московской области. Но давайте, например, посмотрим — Алексинский карьер [полигон ТБО] в Клину. Глава района — Алена Сокольская. Кто она? Она жена прокурора Тульской области [Александра] Козлова. Кто он? Фигурант «игорного дела».

Смотрим [назначенного в марте на волне протестов нового] главу Волоколамского района [Андрея] Вихарева — он фигурант «панамского списка». Кинул три тысячи обманутых дольщиков в Раменском, тысячу — в Жуковском, там дом стоит 25 этажей, он построил. [Игорь] Красавин, глава Ногинского района. Было крупное дело, когда [в 2007 году] они украли 17 тысяч бюллетеней в Электрогорске. Его не осудили, назначили главой Ногинского района, а он себе замом взял начальника полиции, который украл те бюллетени. Это люди, которые назначены губернатором Московской области! У меня 575 публикаций на «Эхе Москвы», если вы их откроете, то диву дадитесь, какие руководители в области! Вор на воре и вором погоняет!

— Звучит жутковато. И что с этим делать?

— Выбирать народного губернатора Дижура. Меня «Яблоко» выдвигает на выборах губернатора Подмосковья [10 сентября 2018 года]. Я замечу, что в свое время руководил горнодобывающим предприятием, гидродобыча у нас была, в Калужской области, в село Кузьмищево, на Оке. Я рекультивировал там землю, возвращал в народохозяйственный оборот.

— А вы думаете, вас на них допустят?

— Я имею опыт пятилетней давности, я выдвигался в 2013 году. Я был членом президиума совета муниципальных образований Московской области. То есть мне собрать подписи [можно было] по звонку. Что сделал Воробьев? Они зарегистрировали несколько мурзилок, включая [оппозиционного политика] Геннадия Гудкова, и дали задания советам муниципальных образований собрать им подписи — всем, кроме меня. Меня смещают с председателя совета депутатов, все подписи расписывают на тех [кандидатов], и мне достается четыре подписи. Имея тот горький опыт, сегодня мы создадим такую общественно-политическую ситуацию, что выгоднее будет эти подписи мне собрать — либо будет полное непризнание самой системы выборов и много чего другого. Каждый день будет огонь гореть.

— Похоже на план Навального, когда он пытался выдвинуться в президенты.

— У меня план принципиально отличается тем, что я признаю выборы президента. Он хотел занять его место. На сегодняшний день это смертельно опасная работа. Его проигнорировали с легким сердцем и под улюлюканье толпы. Кроме того, я говорил со многими главами [городских округов], кто занимается организацией выборов, они говорят так: «За кандидаты в президенты Путина мы проголосуем, а за кандидата в губернаторы Грудинина мы проголосуем тремя руками». Им Грудинин был интереснее, но они голосовали за Путина верноподданно. Сегодня в Московской области элита изнасилована, 2048 глав поселений и депутатов лишили в одночасье статусов, положений — взяли и вытянули. Народ по всем направлениям исключен из процессов, более того, его травят.

У нас ситуация как на броненосце «Потемкин»: когда офицеры били матросов и зуботычины были фирменным стилем управления на корабле, стоило дать опарышей — выкинули всех за борт и взяли курс на Петербург. У нас аналогичная ситуация — нас сегодня травят хлором, это химическая война, которую развязал Воробьев против собственного населения. Вон в Волоколамске люди уже с топором набрасываются. Что будет дальше, неизвестно. Либо бунт, либо мирный переход власти. Мы не против Конституции, все законным путем. Но если вы хотите беспредел только для себя — мы с этим не согласны. Причем это не только Дижур против — я ведь только подал идею провести [митинги в девяти населенных пунктах Подмосковья] в день рождения Воробьева [14 апреля 2018 года].

— Расскажите, как именно были организованы эти митинги? Как велась коммуникация?

— Фундаментальная ошибка в том, что якобы нужно объединить протесты, провести общий сход. Не нужно. Потому что локальная проблема Волоколамска не интересует Серпуховский район, у которого своя локальная проблема. Нам не надо объединяться, проводить съезд, создавать какую-то иерархическую экологическую структуру. У нас есть коммуникация через социальные сети, есть возможность говорить — я пришел на экологический конгресс к Грудинину и со сцены предложил 14 апреля поздравить Андрея Юрьевича экологическим протестом и выйти на площадь своих городов.

— Как вы общаетесь с организаторами митинга на местах? Встречаетесь или у вас чат в телеграме?

— Я просто позвонил: «Что вы думаете про 14 апреля?» — «Да шикарная идея!» И все поддержали. Звонил в каждый город, местным активистам, коллегам. У нас-то уже есть опыт — я же говорил, мы провели три форума [местного самоуправления], конгресс, показали свою состоятельность. Причем мы не претендуем на то, чтобы возглавить какой-то местный протест — это стратегическая ошибка. Везде свои местные лидеры, авторитетные талантливые люди, и мы все мыслим в одном направлении, и движет нами любовь к родному краю.

— Давайте конкретно по городам. Например, как вы договаривались с организаторами митинга в Волоколамске? В Балашихе?

— Из Волоколамска в социальных сетях ко мне пришел [активист и предприниматель Андрей] Жданов, прочитав мои публикации об их акциях. Мы с ним 1 апреля до [очередного их] митинга встретились в «Макдоналдсе», познакомились. Он и объявил на митинге, что давайте собираться 14 апреля. В Балашихе есть оппозиционер Александр Горячев, коммунист, он там постоянно организует [протестные акции], его тоже преследуют, он меня связал с заявителем митинга, мы с ним поговорили. В Сергиевом Посаде — Игорь Большаков, соучредитель Гражданского форума местного самоуправления, он и был заявителем митинга. В Шатуре — Игорь Воронин, тоже по телефону [поговорили], я с ним даже ни разу не виделся.

«Вся Средняя Азия пусть сортирует»

— Как решать проблемы с мусором в Московской области? Есть у вас идеальное решение?

— Вот идеальное решение: народный губернатор Дижур решит проблему в течение года. Первое [что нужно сделать для решения мусорной проблемы] — нужен открытый конкурс, под контролем общественности, на проект по созданию мусороперерабатывающей отрасли в течение одного года объемом на 12 миллионов тонн.

— За год разве можно создать отрасль с нуля?

— Все можно сделать при наличии политической воли. Всегда вопрос — откуда деньги? В Подмосковье бюджет — полтриллиона рублей. Порядка 10 миллиардов Воробьев тратит на пиар. Народный губернатор Дижур пиар исключает, будет только одна газета, [выпускаемая правительством] которая публикует законы. У нас в министерстве 54 ведомства, при Дижуре будет 13, остальных убираем, это все тунеядцы, колоссальные расходы на их содержание! Там еще миллиардов 50. Полномочия передадим на местный уровень, и 40% собранных налогов тоже там оставим, чтобы они их тратили на вопросы земельных отношений, градостроительной политики, утилизации отходов и здравоохранения. Но легализация мусорного оборота — вот первый принцип. И тогда иностранный капитал придет сюда с удовольствием [чтобы построить мусороперерабатывающую отрасль], и все по общепринятым мировым нормам — стопроцентная сортировка, раздельно стекло, железо, бумага, тряпки и так далее — все как в Германии!

— В Германии люди сами сортируют мусор там, где он возникает. Не могу представить такое в селе под Волоколамском.

— У нас есть специфические особенности — низкая культура населения, масса дешевой рабочей силы. Там, где будут сортировать, — слава богу, где нет — и не надо. Привезли, сортируем на заводе, платим деньги. Вся Средняя Азия пусть сортирует, пока не появится культура [сортировки домашнего мусора]. Это все решаемо, если вывести в легальную плоскость.

— Хорошо, но где строить мусороперерабатывающие комплексы?

— (Небольшая пауза.) Люди всегда будут против этого, если мы с вами не изберем местную власть. Поэтому — изменения в избирательное законодательство, чтобы советы депутатов состояли не из бюджетников, а из независимых [депутатов]. Потому что директор школы если избрался — то оставил себе пост директора. Люди, пользующиеся доверием, могут провести эту политику в жизнь, а с не пользующимися будет как в Волоколамске, где первый вопрос [на протестной акции] — убрать [нового главу района Андрея] Вихарева. А если третьего поставят — народ скажет, чтобы его тоже убрали! Грань перейдена, нет доверия к власти, хотя они еще питают надежды, что как-то обманут [жителей Подмосковья]… Власть должна быть реальной, иначе ее уничтожат, ее утопят в крови!

— Вот вы говорили про политическую коррупцию в Московской области, но ведь вертикаль власти упирается в президента.

— Да, это вопрос, который все задают: «Дижур, что же ты нам лапшу вешаешь на уши, когда вертикаль завершается президентом Российской Федерации?» У нас есть народная забава — плевать на скипетр и державу, обвинять во всех прегрешениях президента, которого ни пощупать, ни потрогать. А ты начни с себя! Все, кто обвиняет Путина, с моей точки зрения, наносят колоссальный вред протестному движению. Почему? Потому что духу не хватает пойти и остановить зарвавшегося милиционера, зарвавшегося судью поставить на место, главу города. С себя начните. Я уверен, что Путин не заставляет воровать конкретного главу какого-нибудь поселения. Так давайте [этого главу] уберем, потом поднимемся выше — наведем порядок в Московской области. Подмосковье не дотационный регион, нам не нужны деньги из федерального бюджета, ведь вся коррупция основана на том, что ты берешь оттуда [из федерального центра] деньги и возвращаешь им. А если ты приходишь не красть, а работать… Мне уже 56 лет, уже о вечном пора думать, а не о том, как набить карман.

— А если в условной администрации президента будут думать, как набить карман с вашей помощью?

— Мы откажемся! У нас еще все-таки есть демократия. У нас в совете депутатов Чехова 25 человек. Есть я с моим коллегой Юрием Дуровым — и их 23 человека. Мы законно избранные… пускай у нас голоса украли, пускай меня трижды лишали мандата — неважно. Мы есть, и мы заставляем их принимать решения против их воли — своим авторитетом, технологиями, публичностью, вынуждаем этот совет депутатов не принимать плохие решения, а принимать правильные, в интересах избирателей. Значит, можно [все делать честно]? Можно. И в одном регионе можно демонстрировать, как должна работать система, — и не красть.

Я не сторонник революции, потому что после них еще большие подонки приходят к власти, совершенно это ни к чему. Есть все для того, чтобы это сделать через систему выборов, и я это уже четырежды продемонстрировал. Можно выигрывать у этой власти, притом что вся машина работает против тебя. Я против революции, я против Навального, он диктатор еще больше, чем Путин, эгоистичный, самовлюбленный человек, для которого люди являются расходным материалом. А я исхожу из того, что я сам тот же простой человек, который живет в том селе с другими людьми.