Курорты Северной Кореи Как жители Дальнего Востока ездят в КНДР кататься на горных лыжах и отправляют туда отдыхать детей. Репортаж «Медузы»

Северная Корея считается самой закрытой страной мира — однако купить туда туристическую путевку на самом деле не очень сложно. Более того, жителям Дальнего Востока съездить в КНДР на море или на горнолыжный курорт часто дешевле, чем куда-либо еще; некоторые даже отправляют в корейские пионерские лагеря своих детей. По просьбе «Медузы» владивостокская журналистка Дарья Миколайчук рассказывает, что представляет собой отдых в Северной Корее — и сколько это стоит.

Однажды хабаровский маркетолог Александр Головко решил съездить с друзьями в Северную Корею, чтобы понять, как там обстоят дела на самом деле. Он объехал почти всю страну и привез с собой сувенир — плакат ручной работы, где падающий с неба кулак вдавливает американский танк в землю. «Плакаты стоили прилично, но это объяснимо тем, что на них изображены нереальные шедевры! — считает Головко. — С тех пор как я там побывал, несколько моих знакомых туда съездили, и все в восторге. Ты словно попадаешь на другую планету, где нет сотовой связи, где живут вечно счастливые люди. Хотя мы прекрасно понимаем, что нам показывали только одну сторону медали».

Следующий отпуск в КНДР Головко хочет провести на горнолыжном курорте Масикрен и готов на него потратить около ста тысяч рублей.

Масикрен — визитная карточка режима Ким Чен Ына. Власти Северной Кореи называют его «объектом международного уровня» — что отчасти подтверждается недавним предложением Южной Кореи провести там соревнования в рамках зимней Олимпиады в следующем году (а также в рамках налаживания отношений между соседями). Открыли Масикрен зимой 2014-го; Ким Чен Ын тогда сфотографировался на подъемнике в меховой шапке. По данным северокорейского телеграфного агентства, курорт включает в себя около десятка склонов и почти 60 спортивных объектов, которые были построены «с молниеносной скоростью». Отдохнуть там можно примерно за сто долларов в день (для отдыха на горных лыжах это немного) — впрочем, судя по фотографиям пустых склонов, туристов на Масикрене пока мало.

Поездку на курорт предлагает, например, приморский туроператор «Альфа и омега». Менеджер компании Елена (свою фамилию она «Медузе» называть не захотела) рассказывает, что туризм в КНДР нельзя назвать массовым — путевки покупают три-пять человек в месяц, а Масикрен со времени его появления посетил только один их клиент. Помимо пляжей и горных лыж оператор предлагает клиентам гольф-туризм, свадебные церемонии, альпинизм и охоту в Северной Корее, но желающих пока не было — возможно, потому, что многие опасаются за свою безопасность: местная журналистка Надежда Арсеньева в разговоре с «Медузой» вспомнила, как корейский пограничник направил на ее коллегу из туристической группы автомат, когда тот высунулся из окна поезда с фотоаппаратом.

«Мы привыкли получать сервис, — говорит туристка Дарья Ломанова из Хабаровска. — Северная Корея старается его создать, но серьезно уступает другим странам. По инфраструктуре она напоминает приграничный Китай, плюс многих смущают конфликты на полуострове [между КНДР и Южной Кореей] и контроль со стороны гидов». «Гиды» — это люди, которые встречают туристов в Северной Корее после пересечения границы и сопровождают их повсюду, следя за тем, чтобы они не фотографировали того, чего не следует снимать, не контактировали с местным населением и не гуляли в одиночестве. Часто они носят костюмы и свободно знают русский язык; принято считать, что гиды работают на корейские спецслужбы.

В последние годы руководство КНДР решило превратить свою страну в центр туризма на Дальнем Востоке. По данным южнокорейской ассоциации по развитию внешней торговли KOTRA, правительство КНДР стремится к тому, чтобы в 2017 году страну посетил миллион человек, а к 2020-му их число достигло двух миллионов (при этом, по данным того же доклада, в 2012-м в Северной Корее побывали четыре с половиной тысячи иностранцев, а в 2014-м — втрое меньше). «В КНДР создают условия для туризма, потому что страна нуждается в валюте», — объясняет Лариса Лизунова, руководитель корейского направления туристической компании «Фрегат аэро». И добавляет: власти КНДР установили существенно более низкие цены на отдых для россиян, чем для посетителей из западных стран.

«Боевое братство» и гимн Ким Чен Ыну

«Красный туризм» — это не только когда китайцы ездят по памятным местам Октябрьской революции в России. Отдых в КНДР на Дальнем Востоке ожидаемо популярен среди членов партии КПРФ. По словам Натальи Кочуговой, помощника депутата законодательного собрания Приморского края Артема Самсонова, в стране даже есть отдельные гостиницы для коммунистов; по корейским меркам — пятизвездочные. Кочугова уверена: КНДР — одна из немногих стран, где можно увидеть подлинную силу идеологии. «Там люди простые, искренние, они верят своему вождю, в победу над силами зла, в идею чучхе, — говорит она. — Они вкалывают на работе, кричат на парадах ради этого. А у нас бездуховное общество, человек человеку враг. Нам идей не хватает, гордости за свою страну». Кочугова убеждена, что проблем с безопасностью в Северной Корее тоже нет — особенно если «не вести себя по-скотски и не нарушать правила». «Я уверена, американскому студенту дали инструктаж, что можно, что нельзя, — считает помощник депутата. — Его приговорили к 15 годам тюрьмы. Какая плата жизнью? О чем вы говорите? Неизвестно, что там произошло. А у нас в тюрьмах что происходит?»

В Корею ездят не только взрослые. Приморское отделение Ленинского комсомола организует туры русских детей в международный пионерский лагерь «Сондовон» в Северной Корее. Каждый год его посещает как минимум одна делегация школьников с Дальнего Востока, дети от 10 до 17 лет. Группа от КПРФ в лагере ходит в пионерских галстуках.

«Сондовон» открыли в 1960-х специально для детей из дружественных КНДР государств; потом, когда в стране случился экономический кризис, лагерь пришел в упадок, но теперь он реконструирован — и там отдыхают не только россияне, но и школьники из Китая, Бразилии, Танзании, Пакистана, Вьетнама и Нигерии. По словам депутата Самсонова, который организует выезды в «Сондовон», по уровню лагерь ничем не уступает крымскому «Артеку» — там есть бассейн, стадион, аквапарк, поле для стрельбы из лука; детей возят в цирк, дельфинарий, показывают деревню, где родился Ким Ир Сен.

Ездят в КНДР не только дети коммунистов — по словам председателя правления дальневосточной организации ветеранов «Боевое братство» Виктора Донца, корейское министерство туризма распределяет путевки по городам Дальнего Востока через дружественные организации (кроме «Боевого братства» это, например, клуб туризма «Следопыт»). Можно купить путевку и самостоятельно — двухнедельная поездка будет стоить около 40 тысяч рублей; многие родители узнают о лагере на форуме «Владмама».

Через «Боевое братство» в КНДР попала 11-летняя Ева — организация выделила несколько путевок для участников кружка, в котором девочка занималась пением. Ее родители были не против поездки — они решили, что нельзя упускать шанс побывать в самой закрытой стране мира.

Ева рассказывает, что они жили отдельно от корейских детей, но по вечерам им разрешали танцевать вместе. Дети писали друг другу записки, которые проходили через переводчика. Корейцы спрашивали: похожа ли жизнь русских детей на жизнь в Корее? Ева отвечала, что да. Ей нравилось, что они стремятся показать страну с хорошей стороны, нравилось, как корейцы воспитаны. Многие корейцы приехали в «Сондовон» из интернатов и говорили, что учатся без каникул; Ева решила, что они получают хорошее образование.

Каждый день она с другими участниками смены в обязательном порядке учила на корейском языке три гимна — Ким Чен Ына, Ким Чен Ира и Ким Ир Сена. В качестве сувениров дети могли купить книги о жизни вождей. Подругам Евы, которые сушили вещи на балконе, выходящем на памятник лидерам, корейцы сделали строгое замечание.

«В „Сондовоне“ принято каждое утро в 6:30 выходить подметать площадь перед памятником Ким Ир Сену и Ким Чен Иру. Так они выказывают почтение своим вождям, — рассказывает в своем блоге депутат Артем Самсонов. — Не препятствуют они это делать и российским детям, но просят, чтобы никого не заставляли. Я предложил своей группе. В первый день высказали желание 10 человек из 15. Нам как группе ЦК ЛКСМ оказали особое внимание, дали не веники, а специальные подушечки и позволили протереть сам памятник. Процедура заняла 10 минут — и подушечки остались такими же чистыми, как до уборки. В последующие дни продолжали вставать утром убирать памятник только два наших ребенка, зато к ним было особое уважение со стороны корейцев. Одному из них доверили выступить с речью на закрытии смены».

Очень милые люди

Раз в неделю к морскому вокзалу Владивостока прибывает окруженный чайками стометровый паром ManGyongBong 92 — первый в России туристический лайнер, совершающий рейсы в Северную Корею. Ранее судно курсировало между Японией и КНДР, но когда выяснилось, что корейцы разрабатывают ракетное оружие, Япония отменила рейсы. Паром может перевозить до двухсот пассажиров и до полутора тысяч тонн грузов; впервые он пришвартовался во Владивостоке 18 мая — причем поначалу здание вокзала оцепили сотрудники правоохранительных органов из-за подозрительного пакета (позже выяснилось, что кто-то забыл свои вещи).

Сейчас паромом в основном пользуются северокорейские рабочие, которые возвращаются домой, и сотрудники «РасонКонТранс» (совместное предприятие «Российских железных дорог» и порта Раджин по транспортировке угля через КНДР). Марина и Нина Огневы из Хабаровска — одни из первых туристов, кто путешествовал на корабле.

Марина раньше училась в университете в Южной Корее, а сейчас ведет блог «Поехали в Корею», где рассказывает об изучении корейского языка и образовательных грантах. Она выбрала пляжный отдых в Раджине, потому что слышала положительные отзывы и хотела сравнить языки Севера и Юга Корейского полуострова. Вместе с матерью они купили два тура «все включено» за 30 тысяч рублей на семь дней. Ездили в города Раджин и Санбон, на остров Пипха, где обитают морские котики. Огнева осталась от поездки в восторге. Особенно ее впечатлили просторные номера гостиниц, горы и прозрачная вода в море.

«Я читала, что там голод, но нас очень хорошо кормили, — рассказывает Огнева. — Много говорят о политпропаганде, но это был обыкновенный отдых. Я знаю корейский, а это туристы в КНДР обычно скрывают, чтобы не было лишних вопросов о шпионаже. Я написала об этом в анкете честно и боялась, что меня плохо воспримут. Но все со мной разговаривали, пытались понять, насколько глубоко я знаю язык. Если никого не оскорблять и соблюдать правила, проблем в КНДР не будет. Наоборот, здесь очень милые люди. Гиды старались во всем угодить».

Некоторым туристам повышенное внимание со стороны корейцев только в радость. Скажем, Александр Головко говорит, что почувствовал себя «вип-персоной», потому что к нему в КНДР приставили автомобиль с водителем и двух гидов.

По словам путешественницы Дарьи Ломановой, российские операторы тщательно инструктируют туристов перед поездкой, потому что дальше с ними работает только корейская сторона. Говорят, что необходимо надевать скромную одежду в мавзолей. Рекомендуют взять с собой подарки для гидов: для женщин — косметику и парфюмерию, для мужчин — алкоголь и сигареты, но только не американские. Предупреждают, что нельзя фотографировать военных и любые объекты, имеющие военное назначение.

В брошюре, которую своим клиентам рассылают в фирме «Фрегат аэро», указано, что самостоятельно гулять в Корее запрещено и лучше не запрашивать у гидов поездки в места, которые не входят в программу. «Основная рекомендация для туристов — понимать, что такое Северная Корея. Не пытаться рассказывать о религии. Не говорить, что у них плохо, а у нас хорошо, — объясняет Ломанова. — Мы знали, куда едем. Внимательно слушали экскурсии, кивали. Кланялись перед памятниками вождям, возлагали к ним букеты за 10 евро, хотя к концу поездки это очень раздражало».

Сталлоне и пограничник

Мария Иванова (так она представилась корреспонденту «Медузы») учится в магистратуре в Дальневосточном федеральном университете и параллельно работает парикмахером. Три года назад ей хотелось недорого отдохнуть на море — и она купила тур в Раджин. Их тургруппа отправлялась из приграничного поселка Хасан в Приморском крае. Туристы сели в поезд, пересекли мост и уже через полчаса прибыли на станцию в КНДР.

Когда Иванова проходила корейскую таможню, там стали осматривать ее вещи — сканеры не работали, чемоданы перебирали вручную. В турфирме говорили заранее: полиграфическую продукцию брать запрещено, не должно быть никаких предметов «для взрослых», каждую фотографию в телефоне осмотрят. У одного из туристов забрали газету, в которую была завернута обувь, еще у одного — набор открыток «красивый Владивосток» с видами города.

После этого группу привезли в отель на берегу. Туристы загорали на безлюдном пляже, купались в море, ели дешевые морепродукты. Мобильной связи в стране нет, никакой промышленности в окрестностях тоже не наблюдалось, пляж регулярно чистили от водорослей и мусора, и Ивановой казалось, что КНДР идеально подходит для отдыха на природе. Впрочем, с балконов гостиницы за туристами все время следили гиды, а за скалами около пляжа обнаружился огораживающий зону для туристов забор. Иногда ответственные за группу корейцы приходили на берег поболтать с туристами — они были в костюмах, не загорали и не купались.

Иванова ездила в Раджин в августе, который в Северной Корее считают высоким сезоном. К туру прилагалась дополнительная опция — посещение международной выставки товаров Rason International Trade Exhibition (RITE) в свободной экономической зоне, куда входит Раджин. По словам Ивановой, продавались там китайские товары вроде тех, которые можно было купить на российских рынках в 1990-х: синтетические трико салатового цвета, меховые шапки. У прилавков быстро образовалась толпа из местных жителей, и девушка решила, что наконец-то сможет погулять одна, потому что проводники не заметят ее отсутствия в толпе. Прежде чем свернуть с площади, она обернулась — и увидела, что рядом с ней стоит гид. «Привет!» — сказал он Ивановой на русском. Вечером он вместе с туристами сидел в одном из гостиничных номеров и пел «Подмосковные вечера» и «Катюшу».

«Мы понимали, куда едем. И что свободы не будет. Но мы всегда искали то, что видеть было запрещено», — рассказывает Иванова. Однажды на пляже она увидела мальчика. У россиянки с собой был пакет с конфетами. «Я понимала, что наша встреча может быть опасной для него. Но мне хотелось дать ему конфет. Я оставила их на песке в пяти метрах и прошла мимо, как будто просто гуляю, — вспоминает Иванова. — Мальчик сразу схватил пакет, пролез в дыру в заборе, прыгнул через мусорку и побежал в сторону домов».

Все люди, которые встречались девушке в КНДР, убеждали туристов, что жизнь в стране прекрасна, они счастливы и ни в чем не нуждаются. В один из дней гостей отвезли в Дом культуры на концерт, где выступали школьники возрастом от пяти до 15 лет. Гиды предложили туристам взять с собой подарки: канцелярию, игрушки, сладости. После концерта зрители понесли их на сцену. Дети складывали подарки на полу перед собой и возвращались на свое место, опустив руки по швам. Кто-то пытался обнять их и сфотографироваться; школьники, на лицах которых был толстый слой грима, не улыбались. 

Когда Мария выезжала из КНДР, ее телефон тщательно досмотрели. Пограничник нашел в нем мем со Сильвестром Сталлоне с пацанской стрижкой (сиротливая челка на лысой голове) и надписью: «Что было бы, если бы он жил в России».

— Кто это? — спросил пограничник на русском.

— Актер.

— Ты знаешь этого человека? Это американский актер! У тебя есть американские фильмы? Ты смотришь? У тебя есть посмотреть сейчас американские фильмы?

В таком духе разговор продолжался 40 минут. Кореец искал в ее технике американские фильмы и пытался выяснить, какие у нее отношения с Сильвестром Сталлоне. Когда туристов наконец отпустили обратно в поезд, пограничник еще раз зашел к ним в купе.

«Друзья, а у вас нет случайно американских фильмов? — снова спросил он на русском. — Мне так хочется посмотреть».