За что мы ненавидим соцопросы Четыре главных претензии к рассуждениям о «большинстве россиян»
Социологические опросы ужасно раздражают. Результаты исследований часто подаются чиновниками и журналистами как истина в последней инстанции. При этом власти ссылаются на «мнение большинства», когда им это удобно. «Медуза» рассказывает о четырех главных претензиях к соцопросам.
Результаты опросов не внушают доверия
По данным опроса общественного мнения, данным опросов общественного мнения доверяют 54% опрошенных. Такое исследование в феврале 2015 года провел Левада-Центр — одна из трех крупнейших российских социологических служб.
В ноябре результаты похожего опроса опубликовал другой представитель «большой тройки» — государственный ВЦИОМ. По данным этого исследования, 71% россиян доверяют результатам социологических опросов. Результаты Левады и ВЦИОМ отличаются почти на 20 процентных пунктов, и непонятно, кому должен верить рядовой читатель.
Это далеко не единственный случай, когда похожие опросы показывали очень разные результаты. Опросам социологических служб не вполне доверяют и российские власти — недаром исследования по некоторым важным вопросам проводят не социологи, а Федеральная служба охраны. Недоверие к соцопросам имеет под собой веские основания — в частности, из-за недостатков методологии и недобросовестной работы интервьюеров. Например, интервьюеры часто невольно подсказывают респондентам «правильные» ответы, а иногда откровенно фабрикуют результаты.
Непонятно, кто соглашается участвовать в соцопросах
Одна из самых популярных претензий к соцопросам звучит примерно так: респондентам звонят только днем и на стационарные телефоны, так что им отвечают в основном пенсионеры. Это неправда. ВЦИОМ, Фонд Общественное мнение (ФОМ) и Левада-Центр проводят и «поквартирные» опросы — отправляют интервьюеров обходить дома. При этом любой опрос, который должен отразить мнение жителей России в целом, не может учитывать ответы только пенсионеров — выборка должна охватывать взрослых людей разных возрастных групп.
Тем не менее, иногда действительно не очень ясно, кто участвует в опросах, и насколько результаты репрезентативны: во всем мире растет количество людей, которые отказываются участвовать в опросах. Особенно это касается телефонных опросов — в США процент отказов доходит до 95%. При поквартирных опросах ситуация лучше — по данным Дениса Волкова из Левада-Центра, интервьюерам службы удается опросить около 40% от желаемого количества респондентов. По словам социолога Григория Юдина, люди, которые соглашаются участвовать в опросах, могут чем-то существенно отличаться от тех, кто отказывается, поэтому репрезентативной картины все равно не получается.
Власть оправдывает свои действия результатами некачественных опросов
Власти иногда используют опросы как способ легитимизировать свои действия. Самый яркий пример — опрос ВЦИОМа жителей Крыма об их готовности потерпеть перебои с электричеством, проведенный 31 декабря и 1 января (93% респондентов высказались против контракта на закупку электричества на Украине). Опрос провели в срочном порядке по публичному поручению президента Владимира Путина. Социолог Григорий Юдин отмечает: это первый случай, когда в России официально признали, что вопросы формулируют не специалисты, а представители власти. Он также отмечает, что формулировки эти совершенно безграмотны.
К этому опросу у профессионального сообщества есть и другие претензии: социолог Алексей Куприянов написал подробную статью о методологических ошибках исследования. Например, в работе не указано, почему часть людей не удалось опросить, а это важный фактор — возможно, в опросе не участвовали люди, у которых были отключены стационарные телефоны как раз из-за перебоев с электричеством.
Денис Волков из Левада-Центра считает, что в последнее время государство использует социологию как пиар-инструмент: государственные службы проводят только те исследования, результат которых заранее известен и приятен государству.
Электронные опросы — еще хуже, чем обычные
Грамотно проведенный онлайн-опрос вполне может быть достоверным — службы изучения общественного мнения вкладывают большие ресурсы в технологии, которые позволяют избегать серьезных ошибок. В России с этим все не так хорошо — особенно это касается опросов, которые, по сути, выполняют функции голосований.
Больше всего возмущений вызвал проект московского правительства «Активный гражданин», с помощью которого жителям столицы предлагается участвовать в принятии решений на городском уровне. Так, в ноябре 2015 года пользователям предложили решить, стоит ли переименовывать станцию метро «Войковская», названную в честь одного из убийц царской семьи. Претензий к голосованию было очень много: один человек мог поучаствовать в опросе несколько раз — с помощью разных сим-карт; голосовать могли не только москвичи, но любые обладатели российского номера; в опросе не говорилось, кто такой Петр Войков, и почему люди выступают против старого названия.
Словом, подобные электронные опросы — еще более сомнительный способ легитимизировать действия чиновников, чем традиционные.