30 лет назад начался геноцид народа тутси в Руанде. Трибунал в Гааге до сих пор судит главного пропагандиста этой страны Его российских «коллег» ждет то же самое?
- Что случилось?
- Перед каким судом предстал Кабуга?
- МОМУТ — это и есть Гаагский трибунал?
- А трибуналы по Руанде и бывшей Югославии были созданы специально для наказания за преступления, совершенные в этих странах?
- Кабугу судят за пропаганду?
- То есть пропагандистов могут судить за призывы даже в том случае, если геноцида не было?
- А происходящее в Украине — это геноцид?
- То, что говорят пропагандисты из РФ, вообще похоже на высказывания «журналистов» из Руанды?
- Многие российские пропагандисты наверняка будут оправдываться тем, что одновременно с этим говорили и о том, что русские и украинцы — «братья»…
- Так или иначе, в суды по Югославии и Руанде российские пропагандисты явно не попадут. А в МУС? Или куда-то еще?
- Можно ли создать отдельный трибунал по событиям в Украине?
- То есть без согласия России сделать будет ничего невозможно?
- Чем вообще руководствуются трибуналы, собранные «по особому случаю»?
- Привлекают к ответственности только самых известных пропагандистов? Или рядовых работников провластных СМИ тоже?
- А в российском Уголовном кодексе есть статьи, по которым можно преследовать пропагандистов?
- Если международного трибунала не будет, а внутри России пропагандистов осудить не получится, они могут быть спокойны?
Что случилось?
Ровно 30 лет назад, 7 апреля 1994 года, начался геноцид народа тутси в Руанде. Он продолжался 100 дней — до середины июля, и за это время, по разным оценкам, погибли от 500 тысяч до миллиона человек.
В начале октября 2022 года в Гааге начался судебный процесс над 89-летним Фелисьеном Кабугой — основателем и главным спонсором «Радио тысячи холмов». Обвинение посчитало, что деятельность радиостанции стала одной из основных причин геноцида народа тутси.
Сотрудниками радиостанции были исключительно хуту, а ее информационная политика заключалась в разжигании ненависти к тутси. Радио, в частности, сравнивало тутси с тараканами и беспрестанно призывало к их массовому убийству.
Кабуга скрывался от правосудия 23 года, но в 2020-м его задержали французские власти в арендованном доме недалеко от Парижа. Трибунал ООН обвиняет его в геноциде, публичном подстрекательстве к геноциду, сговоре с целью осуществления геноцида и преступлениях против человечности.
Бизнесмен также обвиняется в поддержке «интерахамве» — вооруженного формирования, совершавшего массовые убийства мирных жителей. Предполагается, что Кабуга оказывал этим группировкам логистическую и финансовую поддержку — например, закупал сотни тысяч мачете и другое оружие для боевиков.
Кабуга отказывается признавать себя виновным. Его защита во вступительном слове называла претензии прокуратуры необоснованными, заявив, что обвиняемый был простым бизнесменом, который оказался втянут в масштабный конфликт. В июне 2023 года суд признал Кабугу находящимся в «состоянии сосудистой деменции» — это означает, что ему не вынесут обвинительный приговор. Тем не менее процесс продолжается — и Кабуга будет находиться в следственном изоляторе до его окончания.
«Медуза» впервые опубликовала этот материал 7 ноября 2022 года, вскоре после начала суда над Кабугой. Мы обновили и вновь опубликовали карточки 7 апреля 2024 года — в день памяти о жертвах геноцида в Руанде.
Перед каким судом предстал Кабуга?
Кабугу судит Международный остаточный механизм для уголовных трибуналов (МОМУТ). Это преемник Международного трибунала по Руанде. Тот, в свою очередь, был учрежден Советом безопасности ООН и официально завершил работу 31 декабря 2015 года, как и предполагал его устав.
МОМУТ появился, чтобы исполнять функции международных трибуналов по Руанде и бывшей Югославии и преследовать преступников, которых не успели осудить до окончания мандатов этих структур.
МОМУТ — это и есть Гаагский трибунал?
Это разные структуры, которые часто путают.
В Гааге раньше заседал трибунал по бывшей Югославии, а Кабугу, как и других преступников из Руанды, должны были доставить в Арушу, город в Танзании, где сейчас расположена штаб-квартира МОМУТ. Однако медицинские эксперты сошлись во мнении, что длительная транспортировка может угрожать его здоровью. Поэтому судебный процесс перенесли в Гаагу.
Там же, в Гааге, с 2002 года работает Международный уголовный суд (МУС) — постоянный судебный орган при ООН, который расследует преступления против человечности, военные преступления и другие незаконные действия. Кроме того, в Гааге находится Международный суд ООН — эта структура нужна для разрешения споров между государствами.
И трибунал по Югославии раньше называли (и оба международных суда в Гааге сейчас часто называют) Гаагским трибуналом. Но МОМУТ — это не то же самое.
А трибуналы по Руанде и бывшей Югославии были созданы специально для наказания за преступления, совершенные в этих странах?
Да, трибуналы по Руанде и бывшей Югославии, как и их преемник МОМУТ, — это судебные органы, созданные Советом безопасности ООН ad hoc — то есть по особому случаю.
Для каждого подобного трибунала создается отдельный устав. Судьи избираются Генеральной ассамблеей ООН по спискам, представленным Советом безопасности. К примеру, в случае с Руандой среди них не может быть двух граждан одного и того же государства.
Для создания трибуналов Совбез ООН проводит голосование, в котором постоянные члены (а это Китай, Россия, Великобритания, США и Франция) имеют право вето. Резолюцию о создании МОМУТ приняли 14 голосами за, воздержалась только Россия. Свою позицию РФ объяснила тем, что трибуналы по Руанде и Югославии «имели достаточно возможностей, чтобы выполнить все возложенные на них задачи в установленный срок».
Кабугу судят за пропаганду?
Не только и не столько за нее.
Подстрекательство к геноциду только часть обвинения, в котором есть и более тяжкий состав — прямое участие в геноциде. По версии прокурора, обвиняемый финансировал акции по массовому убийству тутси, в частности закупал оружие. Финансирование таких акций будет считаться прямым участием в геноциде — и доказать его в случае с Кабугой проще, чем подстрекательство.
В уставе Международного трибунала по Руанде указано, что подстрекательство должно быть «прямым» и «публичным». «Прямым» высказыванием не может считаться расплывчатый или косвенный намек — подстрекательство должно провоцировать другого человека на «немедленные» действия. Например, «прямым» высказыванием трибунал посчитал призыв популярного руандийского певца и автора песен Саймона Бикинди «встать и поискать [тутси] везде, где только можно» и «никого не щадить». Эти слова признали «недвусмысленным призывом уничтожить этническую группу».
«Публичными» Комиссия международного права ООН называет призывы, которые прозвучали в общественном месте или через СМИ. Это тоже важный фактор, потому что подстрекательство в личной беседе может считаться преступлением, только если оно привело к реальным последствиям. За публичные призывы в теории могут преследовать, даже если им никто не последовал.
То есть пропагандистов могут судить за призывы даже в том случае, если геноцида не было?
Формально подстрекательство не обязательно должно быть успешным, чтобы признать преступника виновным, — на это указывают решения Международного трибунала по Руанде.
Трибунал судил не только Кабугу, но и других пропагандистов. Например, резонанс вызвал процесс над тремя сотрудниками «Радио тысячи холмов» — соучредителем радиостанции Фердинандом Нахиманой, председателем правления Жаном-Боско Барайагвиза и журналистом Хассаном Нгезе. Процесс стал известен в прессе как «дело СМИ» (Media Case), обвиняемые в итоге получили огромные сроки — от 30 до 35 лет (впрочем, некоторых позже освободили досрочно).
Судебная палата трибунала в своем первом решении признала подстрекательство к геноциду неоконченным преступлением — то есть действием, во время которого человек хотел совершить нечто общественно опасное, но этого не произошло благодаря каким-то факторам или причинам.
В ответ на апелляцию трибунал подтвердил этот вывод. В его окончательном решении есть такой отрывок:
Подстрекательство само по себе является преступлением, и нет необходимости доказывать, что оно на самом деле в значительной степени способствовало совершению актов геноцида. Иными словами, преступление прямого и публичного подстрекательства к совершению геноцида является неоконченным преступлением, наказуемым, даже если ни один акт геноцида не был совершен.
При этом в реальности на международном уровне людей до сих пор привлекали к ответственности только тогда, когда геноцид имел место и была очевидна связь между пропагандой и преступлениями, рассказал «Медузе» кандидат юридических наук, научный сотрудник Копенгагенского университета Глеб Богуш.
А происходящее в Украине — это геноцид?
Геноцидом ситуацию в Украине называли президент США Джо Байден и его предшественник Дональд Трамп. Президент Франции Эммануэль Макрон не согласен с этой оценкой; он считает, что следует «быть осторожнее с такими терминами» — но при этом указывает, что российская армия совершает военные преступления (геноцид не входит в эту категорию и рассматривается отдельно).
С ним солидарен прокурор Международного уголовного суда в Гааге Карим Хан, который заявил, что «есть разумные основания полагать, что в Украине были совершены военные преступления и преступления против человечности». Офис прокурора МУС уже подключился к расследованию этих преступлений. При этом Карим Хан не упоминал о том, что МУС считает происходящее геноцидом.
Термин «геноцид» подробно расшифровывается в уставе трибунала по Руанде
Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:
а) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
с) умышленное создание для группы таких условий жизни, которые рассчитаны на ее полное или частичное физическое уничтожение;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
е) насильственная передача детей из такой группы в другую.
То, что говорят пропагандисты из РФ, вообще похоже на высказывания «журналистов» из Руанды?
Судите сами. Вот отрывок из радиопередачи 1994 года, признанный трибуналом преступным (имя ведущего было указано неразборчиво):
Прошлой ночью я видел ребенка тутси, которого ранили и сбросили в яму глубиной 15 метров. Он умудрился выбраться из ямы, и его прикончили дубиной. Перед смертью его допросили. Он рассказал, что инкотаньи обещали оплатить его учебу в университете. Пожалуй, этого можно было бы добиться и без того, чтобы рисковать жизнью и разорять свою страну. Мне непонятно, о чем думают инкотаньи. У них не больше оружия, чем у нас. У них куда меньше людей. Думаю, они исчезнут, если не отступят.
А вот что сказал глава русскоязычной дирекции «RT Россия» Антон Красовский во время эфира с писателем Сергеем Лукьяненко (перед этим тот рассказал о детях, которые говорили ему, что «Украина оккупирована москалями»):
А прям топить таких детей надо было в Тысине, прям вот там, где пливе кача. Вот прям топить этих детей. Топить! Прям в Тысине. Это не ваш метод, поэтому вы интеллигентные люди и писатели-фантасты. А это наш метод. Вот прямо сказал «москали оккупировали» — и сразу прямо бросаешь в реку с буйным, бурным течением.
Лукьяненко ответил, что на Руси для наказания «традиционно использовали розги», на что Красовский заявил, что детей также можно «сжигать»: «У них там каждая изба называется смерекова хата. И вот прям в эту смерекову хату забивать и жечь».
Разжигающие ненависть высказывания можно найти в выступлениях и других высокопоставленных российских пропагандистов (раз, два, три).
Еще один пример высказываний ведущих «Радио тысячи холмов»
Ведущая Валери Бемерики (в 2009 году осуждена на пожизненное заключение):
Я расскажу вам про одну женщину по имени Жанна. Она работает учительницей шестого класса в деревне Мамба, в общине Муйаге. Ничего хорошего она там не делает. У нее есть муж Гастон, тутси, который сбежал в Бурунди. Он уехал, но замыслил заговор против хуту в своей деревне: его жена Жанна должна их убить. Он делает все возможное, чтобы начать агрессию, а жена ничего не имеет против — она учит этому своих учеников. Учит их ненавидеть хуту. Дети проводят в школе целый день, так что добрые жители Муйаге, хорошо известные своим мужеством, должны ее окоротить. Вы же понимаете, что она — угроза для общины.
Многие российские пропагандисты наверняка будут оправдываться тем, что одновременно с этим говорили и о том, что русские и украинцы — «братья»…
Опыт трибунала по Руанде показывает, что это вряд ли сработает.
К примеру, в «деле СМИ» во время апелляции сторона защиты приводила такую цитату популярного ведущего «Радио тысячи холмов» Кантано Хабимана:
Я не ненавижу тутси! Это не так. Почему я должен ненавидеть тутси? Единственной причиной недопонимания было то, что бомбы инкотаньи обстреливали нас. Они выгнали нас из наших домов и заставили жить на пустырях, таких как Ньяконга. Это была единственная причина недопонимания. Нет причин ненавидеть их. Теперь они поняли, что диалог — это главное. Они отказались от своей злобы и сдали оружие. <…> Они тоже руандийцы. <…> Даже инкотаньи могут говорить по нашему радио. Так что те, кто думает, что наша радиостанция ссорит людей, будут поражены. Вы обнаружите, что ошибались. В конце концов, радио станет посредником между людьми.
Несмотря на выдержки, которые можно принять за защиту тутси, трибунал решил, что эта передача все равно была «примером подстрекательской речи» и что у журналиста было очевидное намерение «вызвать гнев против тутси» и «высмеять их».
Так или иначе, в суды по Югославии и Руанде российские пропагандисты явно не попадут. А в МУС? Или куда-то еще?
Такая возможность существует — но есть и несколько препятствий.
Деятельность МУС регулируется Римским статутом. Россия перестала быть участником Римского статута в 2016 году — соответствующий указ подписал Владимир Путин. Украина также не входит в Римский статут. Однако прокурор МУС может открыть процесс для расследования преступлений, даже если страна, на территории которой они были совершены или граждане которой являются подозреваемыми, не участник Римского статута.
При этом в деятельности есть важное ограничение: этот суд не имеет права судить подозреваемого заочно.
Более того, в уставе трибунала, который судит Кабугу, среди наказуемых деяний есть отдельный пункт — «прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида». В Римском статуте МУС тоже есть статья «Геноцид». Но в ее содержании нет состава, связанного с призывами или подстрекательством. Соответственно, у трибунала больше шансов привлечь за подстрекательство к геноциду, чем у МУС.
Можно ли создать отдельный трибунал по событиям в Украине?
Теоретически да — и, например, прописать в нем возможность судить обвиняемых заочно. Причем если в случае с Руандой пропагандистов могут судить только за публичные призывы к геноциду и прямое участие в нем, то трибунал, связанный с войной в Украине, мог бы получить более широкую юрисдикцию.
Если государство признает законность международного трибунала, часть дел, которые связаны с гражданами этой страны или людьми, которые находятся на ее территории, просто передается в национальный суд.
Проблема в том, как создать международный трибунал. Для этого нужно решение Совета безопасности ООН — а Россия обязательно наложит вето на подобную резолюцию.
То есть без согласия России сделать будет ничего невозможно?
Какие-то варианты теоретически возможны.
В конце октября 2022 года представитель Лихтенштейна в ООН Кристиан Венавейзер предложил создать специальный трибунал решением Генеральной ассамблеи ООН. Ассамблея имеет право принимать меры, если Совет безопасности не может действовать из-за вето одного из постоянных членов в случае, когда есть угроза миру, нарушение мира или акт агрессии. По мнению Венавейзера, примером подобного решения можно считать Смешанный трибунал по Камбодже — специальный орган, созданный в результате соглашения между правительством Камбоджи и ООН для уголовного преследования лидеров красных кхмеров.
Еще это могло бы быть похоже на Нюрнбергский трибунал
В теории трибунал также можно создать по схеме Нюрнбергского трибунала. Тогда четыре страны (США, Великобритания, СССР и Франция) собрались в Лондоне в 1945 году и решили создать трибунал, подписав многосторонний договор. Но вряд ли сейчас, когда создан МУС и действует остаточный механизм ООН по трибуналам, политики реанимируют эту рудиментарную практику, считают эксперты.
Чем вообще руководствуются трибуналы, собранные «по особому случаю»?
Для каждого трибунала ad hoc пишут новый устав — но не с чистого листа, а на основе международных законов.
Правда, у такой практики всегда находились критики. Например, во время Нюрнбергского процесса сторона защиты выступала именно с таким аргументом — трибунал называли антиправовым из-за того, что для него специально «сочинили» нормы.
Юристы, с которыми пообщалась «Медуза», рассказали, что считать, будто во время Нюрнбергского процесса законы были созданы специально для нацистских преступников, неверно. В основе первых послевоенных трибуналов — как Нюрнбергского, так и Токийского — лежали уже имеющиеся тогда нормы о военных и других преступлениях. Например, это нормы из Санкт-Петербургской декларации 1868 года, запретившей применение некоторых видов снарядов во время войны. То же самое можно сказать и про более поздние трибуналы, созданные ad hoc.
Кроме того, прецеденты для международных процессов были еще до Второй мировой
16 декабря 1918 года был учрежден военный трибунал в Стамбуле — его целью было наказать виновных в жестоком обращении с британскими военнопленными и в геноциде армян после того, как Османская империя проиграла в Первой мировой войне. Тогда трибуналу удалось доказать организованный характер массового уничтожения армян, некоторые обвиняемые были приговорены к смертной казни, приговоры исполнены. Во время суда впервые был использован термин «преступления против человечности». Но в 1920-м власть в Турции поменялась и трибуналы распустили, а оставшихся обвиняемых освободили от ответственности (позже, в 1922-м, национальное собрание в Анкаре признало некоторых казненных «национальными мучениками»).
Также после Первой мировой организовали Лейпцигский процесс о военных преступлениях Германской империи. Историки считают трибунал провальным, поскольку фактически все обвиняемые и свидетели проигнорировали процесс. Но из неудач этого трибунала сделали выводы в будущем. С начала 1940-х члены антигитлеровской коалиции начали систематическую работу по созданию будущего военного трибунала и по пресечению побегов военных преступников. В частности, в 1943 году была создана Комиссия ООН по расследованию военных преступлений (предшественник МУС), которая занималась созданием досье и документированием преступлений, а также формированием списков подозреваемых.
И все же важно, что Нюрнбергский и Токийский процессы — это трибуналы, которые происходили сразу после войны, и судили военных преступников страны-победители. То есть справедливость была важнее формальной буквы закона. Право вырабатывалось на самом процессе — к примеру, именно в Нюрнберге впервые был использован термин «геноцид».
По сравнению с перечисленными процессами, трибуналы по бывшей Югославии и Руанде — это трибуналы с большей степенью отстраненности, поскольку судьями не являются пострадавшие страны. Но говорить о том, что формула «судят побежденных» окончательно преодолена, и в этих случаях все-таки не получается. Такие претензии наверняка будут выдвигать и к трибуналу, связанному с войной в Украине, — если его получится создать.
Послевоенные трибуналы судили пропагандистов?
Да, например, пропаганда агрессивной войны была подсудна Токийскому трибуналу. Вот выдержка из его устава:
Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, принимавшие участие в разработке или осуществлении совместного плана или заговора, предусматривавших совершение какого-либо из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любым лицом при выполнении подобных планов.
Аналогичная норма была закреплена в уставе Нюрнбергского трибунала.
В рамках Токийского процесса обвинялся Сюмэй Окава — публицист и пропагандист, который считается идеологом японского милитаризма. В ходе разбирательства он был признан невменяемым и исключен из числа подсудимых. Есть мнение, что психическое расстройство он умело имитировал при помощи брата-психиатра.
Уже после завершения послевоенных трибуналов был осужден Эзра Паунд — американский поэт, который поддержал Бенито Муссолини. Во время Второй мировой войны вел программы итальянского радио на английском языке, в том числе антиамериканского и антисемитского характера, поддерживал войну против СССР и критиковал внешнеполитический курс Франклина Рузвельта, призывая США перейти на сторону Третьего рейха. Он был задержан итальянскими партизанами в Генуе, передан американским властям, содержался три года в тюрьме для военнопленных в Пизе, потом был отправлен в США, где против него возбудили дело о пропаганде фашизма. Но Паунд был признан недееспособным, его освободили от ответственности и отправили в психиатрическую клинику. В 1958 году, после многочисленных просьб о помиловании (в том числе от Эрнеста Хемингуэя), Паунда выпустили из больницы и он смог вернуться в Италию.
Привлекают к ответственности только самых известных пропагандистов? Или рядовых работников провластных СМИ тоже?
Главными обвиняемыми в случае с Руандой и бывшей Югославией действительно стали влиятельные политики, военные и пропагандисты. Но рядовых исполнителей тоже привлекали к ответственности — в том числе в национальных судах.
В уставах первых послевоенных трибуналов преступления условно ранжировались по степени тяжести и по уровню высокопоставленности преступников. Для рядовых исполнителей существовала специальная «категория С». То есть трибуналы, которые были сконцентрированы на влиятельных должностных лицах и организаторах военных преступлений, не исключали привлечение к ответственности и рядовых преступников.
В случае с Руандой такими рядовыми преступниками (не только пропагандистами, но и убийцами) в основном занималось правосудие самой Руанды после смены власти. Для рассмотрения сотен тысяч дел о геноциде пришлось создать систему специальных судов (gacaca) с выборными непрофессиональными судьями. По некоторым данным, в результате профессиональные суды Руанды рассмотрели 77 тысяч уголовных дел организаторов геноцида, а специальные суды — 433 тысячи дел простых участников убийств и еще 309 тысяч дел мародеров.
Хабаровский процесс — национальный суд, который был проведен по следам Нюрнбергского и Токийского трибуналов. Во время процесса судили военных преступников из Японии, в том числе тех, кто проводил опыты над советскими военнопленными. Во время Хабаровского процесса, к примеру, был осужден (но получил минимальный в сравнении с остальными обвиняемыми срок) лаборант Юдзи Курусима. Он, работая лаборантом и имея специальную подготовку, участвовал в культивировании бактерий холеры, сыпного тифа и других инфекционных болезней, а также в испытаниях бактериологических снарядов. Сам он не проводил опытов над военнопленными и не убивал их, но тем не менее был осужден на три года лагерей.
Есть важное ограничение: национальный суд не может преследовать за преступление, по которому преступника уже осудил международный трибунал.
А в российском Уголовном кодексе есть статьи, по которым можно преследовать пропагандистов?
Теоретически да. В российском УК есть статья 354 (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны), максимальное наказание по ней — лишение свободы на срок до пяти лет.
При этом, по мнению юриста Глеба Богуша, ведущие пропагандисты скорее могут попасть под 353 статью УК РФ (планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны) как соучастники преступления. Максимальное наказание по ней — 20 лет лишения свободы.
При этом в России нет практики по этим статьям — во всяком случае, нам не удалось найти ее в открытых источниках.
Если международного трибунала не будет, а внутри России пропагандистов осудить не получится, они могут быть спокойны?
Есть еще один способ привлечь пропагандистов и военных преступников к ответственности. Он связан с так называемой универсальной юрисдикцией. Многие государства Европы и Северной Америки позволяют национальным судам привлекать к ответственности людей, которые не являются гражданами этих стран, за преступления, которые были совершены за границей.
Но такая возможность есть только для нескольких категорий преступлений — это геноцид, преступления против человечности, военные преступления, пытки, а также акты международного терроризма. Некоторых участников руандийского геноцида задерживали и судили в различных странах, признающих универсальную юрисдикцию своих судов в отношении преступлений геноцида, например, в Германии.
В конечном счете возникновение трибунала или отдельного дела — вопрос не только правовых аспектов, но и политической воли. Именно политики должны обеспечить возможность организовать сам процесс и исполнение приговора.
Петр Сапожников