истории

Просто наблюдают за тем, как все сгорает Как и почему горят сибирские леса. Репортаж Ильи Жегулева

Источник: Meduza

Этим летом лесные пожары в Сибири и на Дальнем Востоке, по данным государственной Авиалесоохраны, затронули больше девяти миллионов гектаров леса. На пике одновременно горело больше двух миллионов гектаров тайги, а дымом накрыло не только крупные города Сибири, но также Урала и даже Поволжья. Россельхознадзор оценил экономический ущерб от стихии в семь миллиардов рублей. После нескольких недель распространения огня к его тушению подключились федеральные власти. Председатель правительства России Дмитрий Медведев заявил, что причиной возникновения огня могут быть поджоги, которые устраивают специально, чтобы скрыть незаконную вырубку леса. Свою помощь в тушении даже предложил президент США Дональд Трамп. До начала активной борьбы с огнем поведение чиновников объяснил губернатор Красноярского края Александр Усс. Он заявил, что природные пожары — «обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно, а может быть даже где-то и вредно». Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев поехал в Красноярск, чтобы посмотреть, как сейчас в Сибири тушат пожары и для чего в действительности там поджигают тайгу лесозаготовщики.

Пилот вертолета МЧС Денис Курносенко снимает в сторис инстаграма, как выгружаются из его Ми-8 сотрудники МЧС в аэропорту Богучан Красноярского края. «Не материтесь там, это я для соцсетей снимаю», — пилот прыскает со смеху при виде того, как торопливо выбрасывает рюкзаки с вещами, оборудование и сухпайки из вертолета бригада пожарных, две недели пробывших в лесах в Богучанском районе. Позже Курносенко опубликует  пост о том, что «люди и дожди победили огненную стихию <…> а значит пора домой».

Это будет 16 августа, а всего через день Красноярск в очередной раз за лето затянет дымом и город даже попадет на первое место среди городов мира с самым грязным воздухом по версии сервиса Air Visual. 

Лесные пожары в Сибири продолжаются уже несколько недель, в середине августа площадь, охваченной огнем тайги, по данным «Гринпис», достигла максимума с начала 2019 года. Она составила 5,4 миллиона гектаров — это сопоставимо по площади с Бельгией. По официальным данным Авиалесоохраны, горит меньше 800 тысяч гектаров.

По сведениям экологов, это рекорд за всю историю наблюдений — то есть с 2001 года. Горит лес в основном в труднодоступных местах, в которых пожары обычно никто не тушит, однако после общественной кампании огонь стали тушить и в местах, отдаленных от населенных пунктов.

Пожарные МЧС в Красноярском крае, с которыми поговорил корреспондент «Медузы», неофициально признают: толку в тушении расположенных далеко в тайге обширных пожаров никакого нет — погасить удается немного, а все усилия направлены скорее не на борьбу с огнем, а на борьбу с общественным недовольством. А оно в буквальном смысле зависит от того, куда дует ветер — как только дым идет на Красноярск, возмущения больше. Как только ветер меняется — СМИ и соцсети про пожары забывают. От населенных пунктов огонь далеко и непосредственно им не угрожает. Зато за это лето пожары успели превратиться в аргумент в политических спорах — регионального, федерального и международного значения.

Помощник Трамп

К концу июля о горящей Сибири много писали в СМИ и соцсетях. Российские знаменитости (например, рэпер Баста, комик Илья Соболев, актриса Мария Кожевникова и другие) участвовали во флешмобе — призывали чиновников обратить внимание на сибирские пожары. И даже на митингах протеста в Москве в конце июля-начале августа звучали призывы к властям не разгонять демонстрантов, а лучше заняться огнем в далекой тайге.

На этом фоне в интернете моментально разошлось снятое на телефон видео на молодежном форуме «Бирюса». В ролике губернатор Красноярского края Александр Усс объясняет молодым людям, почему не все лесные пожары требуется тушить. «Есть категория [лесов], которая называется зоной контроля — там пожары по определению не тушатся. И есть зона [противопожарной] охраны, где пожары тушатся», — сказал Усс. Он добавил, что бороться с лесными пожарами в глухой тайге «бессмысленно, а может быть даже где-то вредно». По его словам, огонь в безлюдных лесах чаще всего вспыхивает из-за грозы, причем это случалось «и сто, и двести, и триста лет назад».

Высказывание Усса быстро стало мемом «Тушить экономически не целесообразно» (хотя этих слов Усс не говорил), а красноярский губернатор превратится в символ бездействия чиновников на фоне расползающегося бедствия.

Чуть позже, 30 июля, в других выражениях, но точно в той же логике о пожарах на совещании в правительстве высказался премьер Дмитрий Медведев. «Пока непосредственной угрозы безопасности и жизни людей нет, но прогноз сложный, — заявил он. — Нельзя допустить разрастания огня до границ населенных пунктов. Все мы помним опыт 2010 года, когда горела вся страна, ситуация была очень тяжелой». Председатель правительства попросил взять вопрос на особый контроль, министра природных ресурсов Дмитрия Кобылкина — полететь в Сибирь и оценить обстановку на месте, а министерству чрезвычайных ситуаций — рассмотреть предложения о помощи регионам в борьбе с лесными пожарами.

Уже на следующий день, 31 июля, государственные структуры логику своих действий поменяли — МЧС объявило о том, что уже включилось в работу. Более того, президент страны Владимир Путин отдал распоряжение о привлечении к тушению горящих лесов министерства обороны.

Руководитель «Богучанского лесничества» Юрий Галамиев уверен, что эта внезапная активизация — заслуга президента США Дональда Трампа.

Галамиев не видит острой проблемы в том, что горят леса. На вопрос, почему в этом году такие обширные территории заняты пожарами, он вздыхает и начинает долгое объяснение, что это явление — в порядке вещей. «Пожары были всегда, за миллионы лет до нас. Это как сменяемость пород, кислотность почв, это было, есть и будет. Раньше вообще пожары не тушили. Они загорались с лета и горели до осени», — объясняет он.

По его мнению, отличие этого года от предыдущих лишь в одном: Владимиру Путину во время телефонного разговора об этой проблеме сказал Дональд Трамп. И предложил российскому коллеге помощь в борьбе со стихией. «Нашей родине дали по носу. Впервые в истории тушения лесных пожаров, — воспроизводит логику федерального центра руководитель лесничества. — [Актер и защитник природы, опубликовавший в своем инстаграме пост о пожарах в Сибири] Ди Каприо — Бог с ним, ему все равно, что енотов защищать, что пингвинов, что леса. „Гринпис“ — так вообще наймиты какие-то, явно враждебные. Можно расколупывать болячки, можно помогать. Но тут России предложила помощь Америка. Не мы предложили, как всегда мы делали, а они. Обычно же позиция сильного помочь слабому. Нас унизили. Нас просто унизили. Нам сказали: вы не умеете, вы не можете».

Галамиев уверен: если бы не разговор с Трампом, федеральный центр не отправил бы в Красноярский край ни дополнительной помощи МЧС, ни солдат, принимающих участие в тушении пожаров. 

Основные аргументы красноярских региональных властей, которые они высказывают в местной прессе, состоят в том, что масштабы стихии не больше обычных, а также что вреда здоровью людей нет. Депутат Законодательного собрания Красноярского края Иван Серебряков критикует своего политического противника, главу региона Усса, сверяясь с цифрами. Депутат заявляет, что 8 августа 2019 года площадь пожаров в крае составляла 975 тысяч гектаров, тогда как в этот же день год назад — 543 тысячи гектаров, почти в два раза меньше. А два года назад — в 2017 году — всего 198 тысяч.

«Губернатор говорит, мол, горит лесов столько же [сколько всегда]. Но это чистое вранье», — заявляет Серебряков.

На счет влияния дыма пожаров на здоровье людей у критиков власти тоже есть сомнения. В Красноярске ТЭЦ работают на угле, к тому же в городской черте расположен алюминиевый завод, поэтому чистота воздуха здесь — важная тема. Политики и общественники организуют митинги против «черного неба», а местные СМИ подсчитывают, сколько дней подряд Красноярск покрывал смог на этот раз и какие опасные вещества содержатся в облаке.

Красноярский предприниматель Игорь Шпехт — основатель проекта общественного мониторинга чистоты воздуха Nebo.Live. В 2017 году он купил первый датчик-анализатор, а на несколько других по всему городу предложил собрать деньги — многие идею поддержали. Посмотреть, как меняется загрязнение воздуха в режиме реального времени можно на сайте проекта. Дым лесных пожаров этим летом тоже попал в мониторинг, их влияние на здоровье людей, по словам Шпехта, было катастрофическим.

«Наше проклятье в том, что мы [жители городов Сибири] очень далеко друг от друга. Когда на севере края что-то происходит — никто и не заметит», — говорит Шпехт. Активист-эколог уверен, что острая общественная реакция на огонь в тайге в этом году — точно не из-за неоднозначных высказываний губернатора Усса, а из-за природных особенностей. «Раньше пожары были нормой и стали катастрофой [в 2019 году] только из-за того, что дым дошел до тех городов, до которых раньше не доходил. Раньше дым ходил по Эвенкии, часть уходила на Канаду, часть — на Аляску, дым рассеивался. А когда направление ветра долго было только в одну сторону — тогда все осознали масштаб происходящего».

В начале августа глава края Александр Усс заявил, что «в борьбе с огненной стихией на территории Красноярского края наступил радикальный перелом». Игорь Шпехт реагирует на это заявление так же, как другой критик Усса, депутат Серебряков: «Губернатор Красноярского края врет. Никаким образом ситуация не переломлена. Мы отслеживаем каждый день, сколько гектар горит. Не знаю, что он там переламливает, но площадь пожаров только увеличилась».

Роса как противопожарное средство

В отличие от далекой тайги, где пожары начинаются стихийно, в местах, где идет лесозаготовка, их могут устраивать специально. А еще — огонь может появляться из-за несоблюдения мер предосторожности на лесопилках.

Владимир Максимов переехал из Красноярска в северный райцентр Богучаны несколько лет назад, чтобы присматривать за больными родителями. В Красноярске он занимался проектированием инженерных систем в зданиях, в том числе в больших торговых центрах. В восьми часах езды от краевой столицы, в селе-райцентре Богучаны большинство строений — избы. Знание инженерных систем здесь не востребовано, поэтому Максимов занимается всем подряд — от проектирования автобусных остановок до торговли молоком собственных коров. А еще — он самый известный в Богучанах блогер. Максимов часто публикует в твиттере информацию о пожарах и лесах. В середине июля его блог выглядел вот так:

Пока мы едем на его «УАЗ-патриоте» за город, Максимов ведет небольшую экскурсию — рассказывая (и показывая), как в Богучанах добывают лес. «Здесь жил Витя Федоров, — блогер указывает на отличающийся от других, но не слишком шикарный дом. — Это главный был здесь смотрящий, ставленник Ляпы [красноярского авторитета Виктора Липнягова, убитого в 1993 году]. К Ляпе поехал с отчетом и случайно получил пулю в живот». Федоров, по словам Максимова, «держал» в Богучанах в основном нелегальных лесорубов — рынок был криминализован. 

Потом на смену бандитам пришли сотрудники правоохранительных органов и чиновники. Максимов вспоминает о находящемся сейчас под следствием депутате краевого законодательного собрания Юрии Ефимове — он проходит по делу о взятке в 10 миллионов рублей, которую, по версии следователей, получил за покровительство одному из лесозаготовщиков.

Максимов ведет машину по лесной дороге, которая, петляя, выруливает к вывеске «„Ангара-лесстрой“. Частная собственность, въезд запрещен». Блогер на надпись не обращает внимания, он едет дальше — прямо к лесопилке, на которой работают китайцы. «Они как роботы работают, сволочи, — почти с завистью говорит Максимов, глядя на работников, распиливающих бревна на доски, ни разу за время нашего пребывания не прерываясь на перекур. — Ремонтировал я тут им две пилорамы, помогал подключать электрику. Могу сказать, оборудование очень устаревшее, прошлый век». Однако китайские работники судя по всему и на старом справляются неплохо.

Старший по пилораме сильно нервничает из-за присутствия посторонних, но сказать ничего не может — совершенно не знает ни русского, ни английского языка. В итоге он находит решение — набирает телефон и звонит своему партнеру, который худо-бедно язык знает, чтобы тот узнал, что нужно приехавшим.

Максимов объясняет, что на лесопилках часто нарушается технология хранения опилок, которые легко загораются и могут стать причиной большого лесного пожара. «Сейчас покажу гору опилок», — говорит он.

Гора оказывается оврагом, специально выкопанным, чтобы сваливать туда опилки — при таком складировании риск пожара ниже. Владимир Максимов признает: китайцы очень стараются делать все легально, так как они, в случае чего, первые под ударом. В отличие от лесозаготовщиков-россиян.

Прямо на выезде из Богучан в лесу все-таки встречается гора опилок высотой с пятиэтажный дом, и безо всякого оврага. Максимов авторитетно заявляет, что 99% всех лесных пожаров начинаются из-за людей — большинство очагов возгорания находится вдоль лесных дорог.

Руководитель «Богучанского лесничества» Юрий Галамиев на вопрос о горе опилок, отвечает, что существенной опасности они не представляют, потому что воспламеняться им мешает роса.

Черные лесорубы сжигают улики

«Богучанский район, поселок Таежный. Тупик китайцев. Лежат горы срубленного обгорелого леса», — подписан снимок, опубликованный в красноярском паблике «Новости Красноярска и края». Нелегальная рубка китайцами леса с дальнейшим поджогом, чтобы замести следы — одно из популярных объяснений пожаров. 

Кроме опилок, у предприятий скапливается огромное количество невывезенного леса, который тоже воспламеняется очень легко. «Есть, например, серьезное предприятие „Краслесинвест“, у них десятки тысяч кубов сваленного, но не вывезенного леса», — рассказывает Владимир Максимов.

Еще один частый повод для пожара — поджог, связанный со стоимостью сгоревшего леса. Некоторые недобросовестные предприниматели специально поджигают лес, чтобы через какое-то время провести на этом месте санитарную рубку. Стоимость участка со «сгоревшим лесом» в разы дешевле, потому что после пожара и санитарной рубки лесопроизводитель уже не платит за спиленный лес, а наоборот помогает избавиться от сгоревшего. При пожаре сгорает обычно только верхушка, а основной ствол остается, поэтому в Китай древесина идет по той же цене, что и обычная сосна. 

О такой схеме рассказывала и бывший министр природных ресурсов Красноярского края Елена Вавилова. По ее словам, лесничества в регионе финансируются примерно на 40%, остальное они должны заработать сами. Вырубка и продажа пострадавших в пожарах деревьев — один из способов заработка. В программе Андрея Караулова Вавилова подтвердила, что под видом санитарных рубок в крае вырубаются по заниженным ценам нормальные деревья и потом продаются в Китай. Правда, сама Вавилова тоже находится под следствием — и тоже из-за леса. По версии прокуратуры, чиновница передала предприятию «Краслес» 70 тысяч кубометров леса за 3,4 миллиона рублей, а оно тут же продало их другим предприятиям уже за 18 миллионов. Суд по делу, заведенному еще в 2015 году, до сих пор не состоялся, дело отправили на доследствие.

Парашютисты против «Хиросимы»

Бывшая глава Счетной палаты Красноярского края Татьяна Давыденко подтверждает, что незаконная вырубка леса имеет прямое отношение к пожарам. «Мы наложили карту места, где производилась санитарная рубка, и места, откуда начались пожары, — рассказывает она „Медузе“. — И они совпали».

По словам Давыденко, есть еще и те пожары, которые загораются сами собой, по причине жаркой погоды. Точную причину возгорания назвать сложно, потому что практически ни один пожар не удается потушить в самом его начале. И это самая главная проблема.

Татьяна Давыденко рассказывает, что до недавнего времени существовала «четкая система для борьбы с лесными пожарами», но в 2019 году она была сломана. «Раньше маленькие самолеты, „аэропракты“ патрулировали территорию, — рассказывает бывшая чиновница. — Самолет летит по заданному кругу, патрулирует, смотрит, где пожары. Рядом с пилотом сидит летчик-наблюдатель. И когда он видит пожары — взлетает Ан-2, где находится 12 парашютистов».

В этом году, по словам Татьяны Давыденко, организация работы была изменена. Вместо «аэпропрактов» поставили 12 вертолетов Robinson R44. «Это двухместный пляжный вертолет, — говорит Давыденко. — Раньше они патрулировали газовую трубу у Сечина. После того как было много аварий, Сечин запретил их своим приказом». Бывшая чиновница утверждает, что после того, как от «робинсонов» отказалась «Роснефть», их приобрел местный предприниматель, который «решил использовать их в сговоре с министерством природных ресурсов».

По словам бывшей главы Счетной платы края, с тех пор «аэропракты» не летают вообще, а летают теперь только «робинсоны» — несмотря на то, что вылет вертолета стоит в полтора раза дороже (46 тысяч рублей в час против 33 тысяч), а скорость и дальность полета у него ниже. «Крейсерская скорость „робинсона“ не позволяет все облететь, — уверяет Татьяна Давыденко. — „Аэропракт“ держится в небе пять часов. Робинсон — максимум три часа». В результате, по словам бывшей главы Счетной палаты, площадь патрулирования стала резко уменьшаться.

Еще весной, когда Давыденко была при должности, она пыталась предупредить об опасности главу края. Ревизор показывает корреспонденту «Медузы» СМС-переписку с губернатором Александром Уссом.

«Министерство леса закупило 12 вертолетов „Робинсон“ и три „цесны“. Сечин убрал их с патруля газовой трубы, есть приказ. На них летать нельзя, не дайте совершиться преступлению, иначе все сгорит». И ответ: «Будем разбираться 13 мая на президиуме. Если это преступление — торги отменим, виновных накажем». На возражение Давыденко, что к этому времени делать другую закупку будет поздно, поскольку «все уже сгорит», губернатор не ответил.

Позже в местном парламенте произошло собственное разбирательство — уже по поводу самой Давыденко, которую обвинили в конфликте интересов. Дело в том, что учредителем компаний, которые раньше поставляли те самые «аэропракты», была дочь Татьяны Давыденко Мария. Компания «Аэропром» была создана в декабре 2016 года и с 2017 года была контрагентом «Лесопожарного центра» по госконтрактам по охране лесов. В 2017-2018 годах объем госконтрактов составил 432 миллиона рублей, в 2019 году он сократился до 27 миллионов рублей. В краевом парламенте сочли, что именно «послужило причиной ряда контрольных мероприятий, инициированных председателем Счетной палаты в отношении министерства лесного хозяйства и подведомственных ему учреждений». 11 июля 2019 года парламент отправил Татьяну Давыденко в отставку.

Сотрудник МЧС в Богучанском аэропорту рассказывает, что и старая система с «аэропрактами» (кстати, в Богучанах она действует до сих пор) не сильно работала на тушение пожаров. «Это как мертвому припарка, — говорит он. — Вылет самолета с парашютистами нужно согласовать с краем, а самолетов все равно на всех не хватает и парашютистов тоже. Решение принимается только через сутки, а через сутки там уже не маленький очаг, а просто Хиросима, которую уже никакими парашютистами не затушить».

Сезоны плохой экологии

По мнению эколога Игоря Шпехта, проблемы, которые привели к нынешней ситуации, начались не в 2019 году, а гораздо раньше — в 2006-м. Именно тогда был принят лесной кодекс, по которому значительно снизилось обеспечение лесничеств, а пожары просто перестали тушить, если они не происходят вблизи населенных пунктов и не угрожают жизни людей.

«Раньше говорили: нет средств, поэтому не летаем. А теперь на законодательном уровне не надо тушить, — объясняет активист. — Придумали так называемую „зону контроля“, где пожар не контролируют, а просто наблюдают над тем, как все сгорает». 

По закону, «мероприятия по ликвидации последствий чрезвычайной ситуации в лесах, возникшей вследствие лесных пожаров, осуществляются в первую очередь на лесных участках, имеющих общую границу с населенными пунктами или земельными участками, на которых расположены объекты инфраструктуры». Если, как публично заявил Александр Усс, тушить пожар экономически нецелесообразно, — его только «контролируют» причем исключительно со спутников. То есть, по утверждению Шпехта, «просто ставят галочки в местах, куда пожар идет дальше». Лишь в этом году пожары стали тушить в местах, где людей нет — за 200-300 километров от населенных пунктов.

Как рассказывает «Медузе» замглавы МЧС края Алексей Богданов, режим чрезвычайной ситуации в лесах объявляется каждый год, но силы МЧС, да еще и в таком количестве, задействованы впервые. Тем более, как признает Богданов, раньше МЧС привлекали только в случае угрозы жизни, и впервые их силы используют для защиты экологии. «Первое: на это потребовалось решение руководства страны, — говорит он. — Второе: ситуация, которая спровоцировала озабоченность населения». 

— То есть это все произошло только из-за общественного резонанса?

— Скорее всего, да.

При этом, по мнению Игоря Шпехта, самый проблемный с точки зрения экологии период в Красноярском крае — не лето, когда горит тайга, а зима, когда начинается отопительный сезон. Пожары убийственно влияют на птиц, катастрофически — на экологическую обстановку и флору; дым от них пагубно сказывается на здоровье населения, но еще хуже — дым от угля, которым топится весь город зимой.

Все три теплоэлектростанции Красноярска работают на угле. Как рассказывает Шпехт, который замеряет выброс частиц CO, зимой из-за угля фон выше чем даже в пик пожаров летом. «Летом когда горят пожары, город задымлен, это приходит с потоками ветра и с потоками ветра уходит, — говорит активист. — А зимой смог стоит и когда нет ветра, он над городом копится никуда не уходит». Именно зимой, когда нет никаких пожаров, уровень выбросов в атмосферу тяжелых частиц в Красноярске зашкаливает — и город гораздо дольше держится на верхних строчках рейтинга самых загрязненных мест планеты.

Организация Шпехта поставила по Красноярску 16 приборов учета уровня загрязнения воздуха. Когда активисты проанализировали данные за 2018 год, выяснилось, что с началом отопительного сезона концентрация PM2.5 (мелкодисперсные частицы, которые есть в выбросах и от автомобилей, от городских котельных, от Красноярского алюминиевого завода) оказалась в 6-7 раз выше, чем в летний период. «КрАЗ, который всех так пугает, не является основным загрязнителем воздуха, — объяснял Шпехт. — Хотя нам самим в это не верилось. Совершенно точно можно сказать, что основная проблема города — это отопительный период, теплоэнергетика, возможно — низкие источники выбросов, то есть частный сектор».

У главы Богучанского лесничества есть предложение — хотя бы малые города топить опилками, которые в огромном количестве остаются от лесопроизводителей. «Из опилок электричество, пар производить — все что угодно можно. А так они просто лежат и в летний период становятся зоной повышенной опасности. Опилки невозможно потушить даже водой».

— А вы говорили это кому-нибудь, пытались убедить руководство?

— А разве у нас в стране есть возможность кроме Болотной площади где-то что-то сказать?