Ищете, что нового почитать из художественной литературы? Вот семь отличных книг Например, поэтический дневник о России 2020-х и роман о семье, которая переживает конец света на необитаемом острове
В конце лета и начале осени книжный рынок традиционно оживает в преддверии ярмарок и премий. Рассказываем о семи новых книгах, изданных на русском языке, — от попыток найти поэтический язык, уместный в России 2020-х, до фантастического романа о людях, которые пытаются выжить на постапокалиптическом необитаемом острове.
Издательство «Медузы» выпускает книги, которые из-за цензуры невозможно напечатать в России. В нашем «Магазе» можно купить не только бумажные, но и электронные версии книг. А еще «Медуза» начала издавать художественную литературу. Это один из самых простых способов поддержать редакцию и наш издательский проект.
Михаил Айзенберг. Не трогай нас
«Новое издательство»
Стихи Михаила Айзенберга из этого сборника датируются 2022–2023 годами и поэтому (не) отвечают на вопрос: как возможна поэзия в ситуации катастрофы? Конечно, повод для этого размышления очевиден, однако напрямую о нем не говорится. Перед нами уникальный для сегодняшнего дня жанр поэтического дневника, отражающего трагедию. Стихи Айзенберга по-прежнему сочетают в себе лиричность и рефлексивность, он ориентируется на свои ощущения и чувства читателя — на те страшные отметины дня сегодняшнего, которые уже проявились и от которых не избавиться. Это своего рода остановка сознания, которое цепенеет перед неописуемым и не пытается идти дальше.
Кажется вдвойне важным, что Айзенберг таким образом ставит своеобразную границу языку: его поэзия может только бесконечно приближаться к неописуемым ужасам, но не рассказывать о них напрямую, в отличие, например, от z-поэтов. Окольный путь, которым движется поэтическая идея Михаила Айзенберга, кажется сегодня одним из немногих возможных для понимания происходящего — и, что самое главное, добавляет размышлений о том, как все-таки об этом думать и говорить.
Джубран Халиль Джубран. Рассказы
Издательский дом «Куруш»
Главный текст Джубрана Х. Джубрана, американского писателя ливанского происхождения, — «Пророк», — к счастью, переводили на русский уже много раз, а вот его рассказы в основном только сейчас приходят к читателю. Чаще всего это тончайшие по форме религиозные притчи, однако Джубран постоянно пересобирает классический восточный жанр. При всем ориентальном колорите невозможно понять, происходит ли действие его рассказов в настоящей или вымышленной стране. Это писательская установка: Джубран, хотя и прожил большую часть жизни в США (где и умер), так никогда и не научился писать на «западные» темы — и наоборот, всегда нес с собой сознание человека с Востока. При этом он был не только беженцем, но и, что гораздо важнее, выполнял исключительную роль культурного трансфера между Востоком и Западом. Его рассказы напоминают о необходимости диалога и дают надежду изгнанникам.
Ежи Косински. Раскрашенная птица
Издательство «Опустошитель»
«Раскрашенная птица» — один из главных романов о Холокосте, причем судьба автора и текста едва ли не важнее, чем сама книга. Ежи Косинский мальчиком пережил оккупацию Польши нацистской Германией и, возможно, был очевидцем некоторых событий Холокоста — это место его биографии и вызывает главные споры. Впоследствии он эмигрировал в США, где сделал успешную писательскую карьеру, пока в его главном тексте — «Раскрашенной птице» — не заподозрили фальсификации.
Противоречий и нестыковок в «Раскрашенной птице» было много в обоих изданиях, 1965 и 1976 годов. Практически все точки над «и» в истории главного романа Косинского и его жизни были расставлены в Польше, где в 1994-м вышла книга «Черная птица» Иоанны Седлецкой — одно из первых журналистских расследований, получивших всеобщее признание. Выяснилось, что его детские годы в оккупированной Польше были по меркам того времени вполне благополучными. Справедливости ради: Косинский не утверждал, что все изложенное им в романе — правда. Недавно ушедший из жизни влиятельный американский критик и теоретик Хейден Уайт писал в своей последней книге «Практическое прошлое» (переведена и опубликована на русском в издательстве «НЛО» в 2024 году), что в любом рассказе о Холокосте будет место разночтениям, пытаться снять их все — значит упрощать картину.
В итоге перед нами — уникальный автофикшн, действительно опередивший свое время: история Холокоста глазами ребенка. Провести грань между вымыслом и истиной сложно, да и, кажется, не нужно — книга точно не об этом, а о надежде в самые темные времена. На русский книгу перевел Илья Кормильцев — это еще одна причина с ней познакомиться.
Исабель Альенде. Дочь фортуны
Издательство «Иностранка», «Азбука-Аттикус»
«Дочь фортуны», роман хорошо известной в России чилийской писательницы Исабель Альенде, исследует пересечение границ — в разных смыслах слова. Вроде бы избитый сюжет, Золотая лихорадка в Калифорнии, обрастает множеством отсылок к приключенческой литературе и предстает с неожиданной стороны: важна не только конечная цель всего путешествия, но и его начало. Писательница напоминает, что такая авантюра была еще и разрывом привычных связей со своим домом и образом жизни. Именно это происходит с героиней романа, которая отправляется из Чили в Калифорнию.
Перед нами история взросления и обретения любви, а еще — преодоления границ между Латинской Америкой и США, которое может произойти, например, в океане (великий американский писатель Герман Мелвилл посетил Чили, только чтобы встретиться с последней возлюбленной Симона Боливара). Еще одной каплей в этом «плавильном котле» становится доктор из Китая. Герои из разных стран воплощают сложную этническую историю всего американского континента. На этом фоне Золотая лихорадка становится очередным (и не последним) Эльдорадо, которое манит в Америку все новых странников.
Трудно представить себе латиноамериканский роман, куда не вмешивалась бы история, и «Дочь Фортуны» не исключение: Исабель Альенде размышляет о противоречиях между Латинской Америкой и США, их разным историческим опытом, а главное, о том, почему практически всегда вторжение истории в жизнь обычных людей оборачивается трагедией.
Йохи Брандес. Сад Акивы
Издательский дом «Книжники»
Книга современной израильской писательницы Йохи Брандес посвящена великому еврейскому учителю и законодателю рабби Акиве, жившему во втором веке новой эры. Это исторический роман в лучшем смысле слова — попытка реконструкции истории со множеством реальных персонажей и деталей. Исторический фон повествования — гибель Иудеи под ударами Рима и угроза самому существованию еврейского народа.
В этой критической ситуации идут споры о том, пришло ли время для записи древнего устного закона — будущего Талмуда. Рабби Акива — один из тех, кто отвечает «да» на этот вопрос. Подоплека этого спора гораздо серьезнее, чем может показаться, ведь изначально устный закон был дан не для записи, значит, его кодификация уже нарушает договор между Богом и человеком.
Перед героями стоит выбор: или рисковать потерей национальной идентичности — или ослушаться воли Господа. Одна из главных тем романа — историческая память: ради нее люди готовы принести себя в жертву — или же перетолковать веками соблюдаемые законы. Любители исторической литературы без труда найдут для себя скрытую перекличку с «Трилогией об Иосифе» Лиона Фейхтвангера.
Томас Гунциг. Рокки, последний берег
Издательство Polyandria NoAge
Книга бельгийского писателя Томаса Гунцига — о поглотившей Землю глобальной катастрофе и одном ее неочевидном последствии. Одна из выживших семей не просто спаслась на маленьком островке в Атлантике, но и пытается восстановить прежний образ жизни со всем возможным комфортом — благо для этого есть почти неисчерпаемые запасы еды и даже тысячи книг и фильмов. Однако несмотря на успешную внешнюю реконструкцию, связи внутри маленького мирка так и не налаживаются.
Дело, кажется, в том, что сама память о пережитом не дает начать все с чистого листа — эта метафора из иронической (главный герой — миллиардер, которому не раз приходилось начинать все сначала) превращается в трагическую. Разумеется, в какой-то момент роли в семье меняются, действие напоминает почти герметичный детектив, и классический семейный кризис грозит бедствием планетарного масштаба — умрут ли (последние) люди? И, в общем-то, уже неважно, какая катастрофа станет концом, природная или рукотворная — ведь невозможность восстановления мира отражается на всех нас. Это очередное, но далеко не лишнее напоминание о цене ошибки.
Гаэль Ноан. Бюро расследования судеб
Издательство «Лайвбук»
Гаэль Ноан в «Бюро расследования судеб» экспериментирует с восприятием домашней или семейной реликвии как музейного артефакта. Героиня ее романа прослеживает через отдельные вещи — одежду, драгоценности, игрушки — историю их владельцев, переживших Холокост. Большинство этих предметов тщательно документировано, но все равно где-то между ними возникают разрывы и провалы, которые надо каждый раз крайне осторожно восстанавливать.
Понятно, что многие вещи пережили своих владельцев, а некоторых людей не найти, хотя они еще живы — да и вообще, какой смысл в подобном занятии? Формально это весьма условное восстановление справедливости, но фактически людям возвращают частичку их прежнего образа жизни. Вряд ли к этому подходит слово «компенсация», но, безусловно, какая-то терапевтическая функция в этом странном действии присутствует. Умению сохранить вещь, чтобы впоследствии передать ее законному владельцу, кажется, предстоит учиться и нам.
В России разработали «стандарт» для писателей — чтобы «повысить статус мастеров художественного слова» Они ведут «важную работу по воспитанию читателей». Поэтому должны много знать (а также иметь высшее образование)
В России разработали «стандарт» для писателей — чтобы «повысить статус мастеров художественного слова» Они ведут «важную работу по воспитанию читателей». Поэтому должны много знать (а также иметь высшее образование)
«Медуза»