Сигнал
«Сигнал» — это медиа от создателей «Медузы», которое помогает лучше понимать новости. Подписывайтесь на имейл-рассылку и аудиоверсию «Сигнала» в ваших любимых подкаст-приложениях. А еще не забудьте рассказать о нас своим друзьям.
Почему мы все время подводим итоги? И можно ли перестать это делать?
Зачем мы все время подводим итоги? Можно ли перестать этим заниматься? И почему часто принимаем подведенные другими итоги за свои? Разбираемся в этом «Сигнале».
Российское общество несправедливо. А возможна ли вообще справедливость в автократии?
Вопрос о справедливости устройства российского общества — ключевой в многолетнем споре о правильном «пути страны». Возможна ли справедливость в автократии? И почему даже демократия не всегда может ее гарантировать? Разбираемся в этом «Сигнале».
Война в Сирии. Ключевые термины и понятия, которые помогут разобраться в этом запутанном конфликте
Кто с кем и за что воюет в Сирии? Чего другие страны хотят от Сирии? В этом эпизоде «Сигнала» объясняем термины, понятия и топонимы, которые помогут лучше понимать контекст войны в Сирии.
Россия требует себе «сферу влияния». Откуда мысль, что мир можно поделить на такие «сферы»?
Откуда взялась идея о сферах влияния? Почему в эпоху постколониализма она никуда не делась? И можно ли хоть что-то противопоставить этой идее? Рассказываем в этом эпизоде «Сигнала».
Откуда берутся «людоеды»? И могут ли гуманисты тоже ими стать?
В спорах, в том числе политических, нередко возникает аргумент «я гуманист, а вы — людоеды». Что стоит за этой эмоцией? В этом «Сигнале» рассказываем, откуда берутся людоеды и как они связаны с «реальным» и «абстрактным» гуманизмом.
Говорят, «вегетарианские времена» закончились. А они вообще когда-то были?
Некоторые россияне то и дело вспоминают, что когда-то в стране были «вегетарианские времена». Откуда взялось это выражение? Почему «вегетарианские времена» всегда заканчиваются и можно ли их вернуть? Объясняем в этом «Сигнале».
Тру-крайм становится все популярнее, а споров вокруг него все больше. Он эстетизирует насилие?
Журналистские расследования реальных преступлений (тру-крайм) становятся все популярнее — и вызывают все больше споров. Авторов обвиняют в эстетизации насилия и неуважении к жертвам. Почему этот жанр так популярен и стоит ли стыдиться интереса к нему?
Популистами называют и демократов, и диктаторов. Как это понятие превратилось в оскорбление?
Популистами в разное время называли и Владимира Путина, и Дональда Трампа, и даже Алексея Навального. Почему популистами называют всех подряд — левых и правых, демократов и диктаторов? И как это слово превратилось в оскорбление? Об этом — эпизод «Сигнала»
Зачем российские власти провоцируют антимигрантские настроения? И как далеко они готовы зайти в борьбе с мигрантами?
Сразу после теракта в «Крокусе» российские политики и пропагандисты стали требовать ужесточения миграционной политики. В Россию вернулась ксенофобия? Или она никуда не пропадала? Можно ли назвать ксенофобными российские власти? Об этом — эпизод «Сигнала».
У каждого есть мнение о том, какие продукты вредные и сколько часов надо спать. Почему это так раздражает?
В этом эпизоде «Сигнала» на примере дискуссии об избыточном весе и ожирении объясняем, почему в разговорах об индивидуальном здоровье так много морализаторства.
Почему мы стали бояться алгоритмов? Они действительно нами управляют?
Как мы стали бояться алгоритмов? И почему наделяем искусственный интеллект субъектностью? Этот эпизод «Сигнала» о новом значении слова «алгоритмы», которого пока нет в словарях.
Не только люди, но и государства жаждут мести. Кто-то мог бы их помирить?
Желание отомстить — одна из самых популярных эмоций в сегодняшней политике. В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, чем месть отличается от справедливости и как государства присвоили себе право на месть и используют ее в своих интересах.
Трамп — «народный кандидат»? Почему его называют фашистом? Правда ли, что американская политика необратимо изменилась? Главные уроки выборов
Трампа часто представляли угрозой демократии. Теперь же мировые лидеры поздравляют его с победой, а эксперты говорят, что со знакомым политиком проще иметь дело. Какие сигналы об американской и мировой политике можно уловить в прошедших выборах?
Россию называют Мордором. Это в смысле «империя зла» или в смысле «страна орков»?
Путинскую Россию регулярно сравнивают с Мордором. Почему именно с ним? И смогут ли россияне когда-нибудь избавиться от сравнений с «орками»? Разбираемся в этом «Сигнале».
Музыканты и спортсмены часто говорят, что они «вне политики». Но можно ли на самом деле хоть где-то без нее обойтись?
Почему людям хочется сбежать от политики в «нейтральную зону»? Зачем нужны пространства «без политики»? И может ли вообще хоть что-нибудь в этом мире по-настоящему без нее обойтись? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Куда делись «ватники»? Эпизод о том, как появился этот штамп и почему он все реже встречается в нашей речи
«Ватники» — один из самых известных штампов прошлого десятилетия. Кто их придумал и кому они нужны сегодня? Об этом — эпизод «Сигнала».
Почему мы заговорили о политике и власти терминами из психологии? Рассказываем, откуда взялся психояз
Десятки понятий из психологии — от «защиты личных границ» до «абьюза» — ушли в народ и во многом заменили политический язык в России. В этом «Сигнале» рассказываем, как «психояз» захватил нашу речь.
Жить долго — единственный способ увидеть смену режима в России?
Для многих надежда на перемены в России — это пережить правящий режим. До чего можно дожить в России, если жить долго? В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем о специфическом российском стоицизме.
Нам регулярно грозят «точкой невозврата», но мы все никак ее не пройдем. Где вообще эта точка? И кто ее ставит?
Что такое «точка невозврата» в политике? И существует ли она? В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем, как авиационный термин проник в политический язык и стал одним из самых затертых клише.
«Связи» в России — это обязательно коррупция и блат? И почему Кремль так боится горизонтального общества?
Как работают горизонтальные связи в России? Они когда-нибудь приведут страну к демократии? А «связи» (то есть коррупция и блат) — это тоже горизонтальное общество? Выясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Россию называют бандитским государством. Что отличает ее от «порядочных» стран?
Когда страна превращается в «бандита»? И что роднит Россию и Сирию — и отличает эти страны от всех остальных? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Путин все время норовит «защищать соотечественников» за рубежом. Может, это просто агенты?
Как Кремль работает с теми, кого считает «соотечественниками»? И почему соседи России их боятся? Насколько велико влияние российских диаспор? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Курс доллара для многих россиян — показатель того, как обстоят дела в стране. Может, стоит начать следить за юанем?
Какое место занимает курс доллара в экономических и политических представлениях россиян? Можно ли по нему судить о состоянии экономики? И будет ли зависимость России от доллара меньше из-за войны? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Зачем России «новые территории»? И что власти собираются делать с «новыми россиянами»?
В 2022-м Россия аннексировала четыре оккупированных украинских региона: Луганскую, Донецкую, Запорожскую и Херсонскую области. Власти, пропагандисты (а иногда и оппозиция) называют их «новыми территориями». Почему это понятие нельзя считать нейтральным?
Мы часто слышим о «долге перед Родиной». Но разве мы ей что-то должны?
Чиновники и военные часто говорят о «долге перед Родиной». При этом нередко разговоры о нем соседствуют с упоминанием других долгов — финансовых. Как связаны эти долги? В этом эпизоде «Сигнала» — аудиоверсия письма социолога Григория Юдина.
«Медуза» — это вы! Уже три года мы работаем благодаря вам, и только для вас. Помогите нам прожить вместе с вами 2025 год!
Если вы находитесь не в России, оформите ежемесячный донат — а мы сделаем все, чтобы миллионы людей получали наши новости. Мы верим, что независимая информация помогает принимать правильные решения даже в самых сложных жизненных обстоятельствах. Берегите себя!