«2025 год сложился для Украины лучше, чем ожидалось» Военный аналитик Майкл Кофман — о ситуации на фронте, мирных переговорах и перспективах войны. Главное из его интервью «Украинской правде»
Майкл Кофман — американский военный аналитик родом из Украины, сотрудник Фонда Карнеги за международный мир, эксперт по российским и украинским вооруженным силам. С самого начала большой войны России с Украиной он регулярно бывает на линии фронта с украинской стороны и собирает информацию о ходе боевых действий из первых рук — от солдат и командиров. В интервью «Украинской правде» он рассказал, что к концу 2025 года Украина находится в тяжелом, но не критическом положении. Вот несколько главных цитат.
О ситуации на фронте
Думаю, 2025 год сложился для Украины лучше, чем ожидалось. Возможно, нас ждет месяц-два стабилизации. Так же было и в прошлом году. Обычно намного сложнее вести наступательные действия с декабря по февраль.
<…> Выглядит так, что ни одна из сторон давно не может продвинуться, но я бы не сказал, что война в тупике. Оборона Украины в значительной степени базируется на использовании беспилотных летательных аппаратов в сочетании с минами и артиллерией. Российские войска пытаются продавить линию фронта. В основном атакуют рассеянной пехотой, пытаясь осуществить инфильтрацию, или механизированными штурмами при поддержке легкомоторных войск.
<…> 2025 год ознаменовался борьбой за преимущество в зоне действия беспилотников между украинскими и российскими подразделениями. Именно она определяет инициативу и относительный баланс потерь.
На этой войне нет сплошных линий обороны. Украинские позиции представляют собой разрозненные группы войск, расположенные на значительном расстоянии друг от друга, и российские войска стремятся их обойти. Поле боя — перекрытие зон действия беспилотников, где украинские и российские позиции перемешаны в городах. Присутствие не означает контроль. Поэтому гораздо сложнее понять, кто что контролирует, и линия фронта превратилась в гораздо более размытую зону.
<…> В 2025-м мы видим расширение зоны боевых действий, уже не ограниченных границами Украины и России, например, когда Украина атакует российский «теневой флот». Один из трендов уходящего года — горизонтальная эскалация. Стратегия США и НАТО — сдержать расширение конфликта — не работает: риски региональной эскалации растут.
О преимуществах и слабостях сторон
Если посмотреть на стратегическом уровне, я бы сказал так: на более короткий срок Россия имеет преимущество в живой силе и материальных средствах. Ее ударная кампания сосредоточена на энергетической инфраструктуре, а сейчас у нас наступила зима. А украинская ударная кампания сосредоточена на экономических ресурсах России и ее способности продолжать войну. Это будет влиять на следующие 6+ месяцев.
<…> В этом году Россия сделала ставку на тактику инфильтрации и наступательные действия силами легкой моторизованной техники. Поэтому они теряют меньше бронированной техники, но очень много людей. Мы видим замедление уже в декабре из-за того, что у них были большие потери за последние несколько месяцев.
Если посмотрим на живую силу, в этом году, скорее всего, более 90% контрактников, которых набирала Россия ежемесячно, ушло на покрытие потерь. Россия уже не может наращивать свои силы, как это было в предыдущем году. Если нынешние тенденции сохранятся, у них возникнут проблемы с укомплектованием личного состава в подразделениях и с наличием рабочей силы в следующем году.
<…> Украинские Силы обороны выглядят как система военных стартапов, каждый из которых связан со своими лабораториями, производителями и тому подобным. Поэтому украинская армия, как правило, опережает российскую в инновациях, в применении новых тактик.
Но когда дело доходит до того, кто лучше адаптируется как система, Россия часто имеет преимущество. Их военное руководство принимает решения медленнее, но там, где они видят технологические и тактические подходы, которые эффективно работают и дают реальное преимущество, они их копируют и затем масштабируют. Я знаю много украинских подразделений, которые стараются не демонстрировать на видео, как они применяют свои дроны, и не показывают своих подходов. Потому что боятся, что их скопируют.
О переговорных позициях
Я бы сказал, что ситуация на фронте не настолько критическая, что Украина должна договариваться на любых условиях. Европейцы объявили, что нашли вариант, как будут финансировать украинские потребности на следующие два года. Россия еще долго будет воевать за ту часть Донецкой области, которую хочет получить без боя на своих условиях мира. И даже после выхода из Покровска я не вижу больших шансов, что будет прорыв с их стороны или фронт посыпется. Сейчас тяжелая ситуация для Украины, но осенью 2024-го многое выглядело хуже.
В 2025-м Путин сделал две ставки. Первая — если они будут давить, то рано или поздно фронт где-то посыпется, пойдут прорывы на оперативном уровне. Этого не произошло. Даже несмотря на локальные прорывы в Доброполье, в Запорожье, украинская армия держит оборону и способна стабилизировать ситуацию.
Вторая ставка Путина — на то, что российская дипломатия сможет вывести из игры Соединенные Штаты. И если это произойдет, то вся помощь Запада уйдет вместе с США. И тогда опять-таки фронт обвалится, поскольку без военной и финансовой поддержки трудно представить, как Украина может его удержать.
Ни одна из этих двух ставок Путина в 2025 году не сыграла.
О перспективах
На что бы я обратил внимание в следующем году. Первое: война идет трех-четырехмесячными циклами, когда одна из сторон применяет новые технологии или тактику, а другая адаптируется и находит ответ. Большую часть 2025 года мы наблюдали масштабное производство различных типов дронов российской стороной, качественное улучшение применения ими беспилотных сил за счет подразделений типа «Рубикон». Важно, как ВСУ адаптируются к этим новым условиям и чем смогут ответить.
Меня интересует, как Украина будет применять мидлстрайк — высокоточное вооружение и системы разведки на расстояниях от 30 до 300 километров. Это ключевой недостаток Сил обороны на сегодняшний день, поскольку большая часть ударных средств сконцентрирована на расстоянии в несколько десятков километров [от линии фронта]. А потом уже идут дальнобойные дроны. Между ними очень большой промежуток, где есть радикальный дефицит средств с украинской стороны.
Думаю, что эскалация ударных кампаний и расширение войны станет одним из ключевых «лебедей»: украинцы бьют по российским танкерам, россияне расширяют ударную кампанию, в том числе с нарушением воздушного пространства стран НАТО.
Есть еще и международный фактор, откуда могут прилетать «лебеди». Вспомните, как отвлекла ресурсы и внимание 13-дневная война Израиля с Ираном, ударные кампании против хуситов. Представьте, если в следующем году будет военная операция против Венесуэлы или война Китая с Тайванем. Скорее всего, этого не будет, но насколько это изменило бы общую картину и поддержку Украины со стороны США? Конечно, изменило бы кардинально.
