В 1952 году на Курилах цунами после землетрясения смыло целый город Посмотрите фотографии и почитайте воспоминания очевидцев

Землетрясение было очень сильное. Там часто были землетрясения, вообще острова без конца трясло, привыкли уж и не обращали на это внимания, особенно если всего балла два-три. Те, кто на берегу, конечно, всегда их ощущали, а мы в море землетрясения вовсе не чувствовали.

Так вот, когда начало сильно трясти, многие, да, собственно, почти все люди совершенно не знали, что бывают на море такие волны — цунами. Я кое-что читал о них в морских учебниках. Но это так… мало ли о чем читаем? Истинного представления о них и о том, какую беду они приносят, не было…

Помню, с постели соскочил, а пол из-под ног выдергивает, и будильник упал, и темнота — свет давали от электростанции до 11–12 часов. Но у меня дома аккумулятор и лампочка были. Дети же все-таки, один совсем маленький — мало ли что ночью? Ну, включил свет, под ногами — будильник, и стрелки на циферблате показывали десять минут четвертого. Это мне врезалось в память. А в доме — он был японский длинный, барачного типа, из восьми квартир — шум, крики.

Люди выскакивали на улицу. Я в окно глянул. Что там такое?.. Не пойму. И так, в этой суматохе, шуме, минут 10–15 прошло. Жена еще спала с ребятишками, затем старший проснулся, бормочет: «Чего это такое?» — а она ему: «Спи». А маленький как спал, так и не проснулся.

Потом слышу люди кричат: «Волна! Волна!»

Это была первая, невысокая волна, которая по берегу прокатилась. Она, как я после увидел, пирсы разломала, снесла с них транспортеры, по которым рыба шла, и обмыла нижние дома — по окна. Людей, конечно, это страшно переполошило. Они все и удрали сразу — так что здесь у нас жертв не было.

А вот дальше — там берег сразу круто поднимался вверх метров на 30 с лишним над уровнем моря, — там вроде сильно забурлило и опять крики: «Волна, волна!» Тут мне в голову стукнуло: «Стоп! После сильного землетрясения могут быть волны большие». Я сказал жене: «Ты давай вставай и ребят одевай, видишь, там „волна“ кричат». Жена: «Да что, в первый раз трясет? Потрясет да перестанет». У меня привычки нет ругаться, а тут запалил, как говорится, с верхнего этажа: «Вставай! Одевай ребят!» А сам думаю: мол, как друзья там, Костя Тодоров, Сашка Ерушевич — одесситы. Надо сбегать посмотреть. Они там, ближе к морю, остались.

Ну, вышел из дома. А ночь светлая, тихая. Луна прямо над проливом. Добежал до их дома — целый, только заметно, что вода до окон поднималась. И песок вокруг так разровняло, ну, прямо как на хорошем пляже. А пирсы раскурочены…

Тут ко мне два парня присоединились, один — старшина военного катера, а второй — рыбообработчик консервного завода. Вот мы втроем пошли вниз по берегу, а вода в море отступает, дно оголяется. Этот парень, рыбообработчик, сказал: «Смотрите-ка, дно появляется, и песок даже там, где стояли на якорях, — мест у пирса не было». Увидели мы чей-то якорь оборванный. А парень усмехнулся: «Если так вода будет уходить, то мы через час в Северо-Курильск придем». А я сказал: «Парни, это плохая примета. Кажется, дно оголяется перед новой волной».

Вскоре внимание наше привлек какой-то гул со стороны океана. Гул этот все время усиливался, нарастал. Посмотрели мы в сторону океана, а под луной — такая светлая полоса по воде. Не просто дорожка, а полоса. Мы ее когда увидели, она тонкая была. И вот стала толстеть. «Ребята, — сказал я, — вот этот гул… полоса — это волна катится, давайте-ка отсюда смываться». Я вспомнил в ту минуту, как в морском учебнике про эти волны написано. И мы сначала от нее — шагом, шагом, а она нарастала c огромной быстротой. И гул нарастал. Грохот.

Мы бегом, а потом видим, что она близко, страшно стало и все понятно — мы во всю прыть. Чья-то корова мимо нас пробежала, и тут мы тропинку заметили, и по ней — вверх и вверх. На взгорье вбежали, дальше бы надо, а сил уже нет, сердце жутко колотилось. Приостановились. Видим — серая масса вала катит вроде бы не очень быстро, но какая громада!.. И вот ударила в завод, накрыла его частично и как бы толкнула — все эти строения моментально начали всплывать, разваливаясь на бревна и доски, и вода погнала их впереди себя. Она все несла, руша, сжевывая на своем пути другие постройки, и буквально за какие-нибудь две-три минуты прокатилась по всему берегу. Затем вода стала снижаться, скатываться.

Открылся берег. А мы стоим с выпученными глазами и не верим тому, что видим. Были постройки — ничего нет. Как дворник с метлой прошел и все подмел — берег чистый.

Потом видим, когда в сторону Северо-Курильска глянули, — хотя это ж не день, хорошо не рассмотришь, но увидели, что вода оттуда хлынула черная — это обломки города заполнили бухту, и из них — крики. Душераздирающие крики.

14 ноября. Рассказывают, что на Северо-Курильск примерно через 40 минут после первого сотрясения надвинулись две сейсмические морские волны. Первая была не особенно высокая, и она только залила первые самые низкорасположенные дома, вторая была очень высокая, как потом выяснилось, 10 метров, которая и причинила главные бедствия. Уцелела небольшая часть города, расположенная на участках террасы, сохранились электро- и радиостанции. Радиостанция непрерывно передавала SOS, но как-то бестолково, так что Петропавловск ничего не мог понять. Самолет, прилетевший на рассвете к Парамуширу, обнаружил, что Северо-Курильск смыт и весь пролив полон обломков домов, бревен, бочек и всего державшегося на воде, в том числе и людей. Приземлившийся самолет, сообщив первые сведения о несчастье, остался принимать следующие самолеты. К этому времени пришел приказ правительства об эвакуации всех ближних островов. Самолетами, а затем пароходами, были эвакуированы сперва женщины и дети, потом мужчины, а в заключение их вещи. К месту несчастья приехал адмирал со штабом и съехались военные и торговые корабли. Основную массу уцелевших жителей увезли во Владивосток, а небольшую часть на аэродром в Елизово. Эвакуированные жители, говорят, по три дня не могли спать, вскакивали от каждого шороха ночью.

17 ноября. Прибыли на судно гидрографической экспедиции. В ожидании пока нас разместят по каютам, сидели в кают-компании и разговаривали с офицерами. Узнали еще некоторые подробности о цунами. На пристань экспедиции первая волна пришла в 7 часов 30 минут, вторая — примерно в 8 часов 15 минут. Высота ее была 115 сантиметров. В Северо-Курильске было около 15 тысяч жителей, погибло около 4 тысяч. Сильные разрушения, смыв построек были на Парамушире еще в следующих местах: на мысе Рифовом, в погранпункте между мысом Рифовым и Северо-Курильском и на Океанском (ближе к мысу Васильева). На мысе Васильева волна была 4–5 метров, но так как жилье расположено выше, то гибели людей не было.

23 ноября. [Пийп передает рассказ директора рыбокомбината в Океанском.] Землетрясение началось ровно в 4 часа ночи. От сотрясения, продолжавшегося до прихода цунами через полчаса, начали разваливаться печи. Директор, убедившись, что опасаться следующих сотрясений нет оснований, начал успокаивать народ и отдал уже распоряжение готовить бригады для ремонта утром печей. Часто выходя в это время на улицу, директор увидел приближавшуюся стену цунами. Сообразив, что это означает, директор дал тревогу, и народ, кто только мог, стал спасаться бегством на соседний с комбинатом остроконечный невысокий холм, называемый здесь Дунькиным пупом.

Находясь на склоне холма, директор видел, что накрывшая огромный комбинат гигантская морская волна в несколько минут разрушила и смыла его. Волна была одна. На месте комбината остались руины и разбросанные остатки строений, машин, цистерн, котлов, содержимого складов и вышвырнутые катера. Многое, что могло плыть, в том числе и люди, были оттянуты волной в море. Цунами был нацело разрушен огромный, протяжением 120 метров, глубиной 7 метров и шириной 6 метров железобетонный мол, построенный еще японцами, большие блоки этого мола были смещены на 50–70 сантиметров сторону по пути движения цунами. Благодаря молу уцелел пирс, хотя участками его сильно повредило и расшатало. Кран высотой около 6 метров, стоявший на конце пирса, был сбит с основания и сильно накренился.

По словам директора, высота цунами была около 15 метров, ибо волна, как он сам видел, накрыла на 2 метра железобетонное здание цеха, находившегося на высоте 6 метров от поверхности моря и имевшего высоту 7 метров. <…> Потом мы пошли к его дому, стоящему у основания Дунькиного пупа. По поведению директора и его спутников было видно, что все они порядочно пьяные. В доме мы застали пирующую компанию. Это были в основном военные, которые приехали сюда, чтоб принять оставшееся от комбината имущество, и второй день беспрерывно пьянствовали. Заставили и нас сесть за стол, выпить водки и есть жареную свинину, сыр, капусту и другие даровые продукты, доставшиеся живым людям за счет большой катастрофы и гибели многих других. <…>

Здесь на Океанской было тысяча с небольшим человек народу, погибло около 500 человек. На соседней к югу (в 18 километрах) китобойной базе разрушения и урон в людях были еще больше. Из 300 человек там спаслись только 92 человека. Вся эта китобойная база была целиком уничтожена. <…>

24 ноября

В 7 часов 30 минут выехали на катере снова в Океанскую. <…> Опять нас угощали водкой и завтраком. <…> Здесь, оказывается, сохранилось огромное количество скота и птицы: 66 коров, много свиней, уток и кур. Так как это все только остатки, то все это бесхозное, за которое никто не отвечает и, как даровое, оно широко поедается и раздается. Много роздано на пароходы, заходившие сюда, день и ночь свинина поедается директором и гостями, кур и уток едят досыта солдаты, а валяющихся на разрушенной территории животных поедают собаки, которых здесь тоже немало. <…>

На территории комбината в беспорядке валялись цистерны, груды досок, выброшенные катера, ящики с рыбными консервами, дохлые свиньи и ящики cо сливочным маслом. Многие ящики с маслом были раскрыты и содержимое объедено собаками. Часто встречаются железные бочки со спиртом, которых здесь, говорят, раскидано около 90 штук. <…> На Океанской, по вычислениям двух топографических отрядов, работавших одновременно, высота волны не превышала 7,5 метра. <…>

На китобойной базе, действительно, разрушения были еще более крупными. Здесь две волны сошлись за разделяющим их мысом и, встретившись, значительно подняли свою высоту. Здесь оказались разрушенными огромные краны для приемки китов. Краны были погружены на ¾ в землю и, тем не менее, их вывернуло и искорежило. Краны, по грубой оценке весившие 140 тонн, были перемещены на 40 метров в сторону. Волна шла с востока-юго-востока. Судя по тому, что к радиостанции, стоящей на высоте 19,5 метра, был принесен кунгас, и с самой радиостанции была снесена крыша, высота волны в этом месте была несколько больше 20 метров. <…> По всей видимости, большую роль в увеличении высоты цунами, кроме глубины, играют очертания и рельеф береговой линии.

1 декабря. Алексеев (второй секретарь Камчатского обкома КПСС) рассказал на словах, что произошло во время цунами на Камчатке. Здесь погибло около 200 человек, и неизвестное число людей пропало без вести. Последнее потому, что плохо была поставлена система прописки. В бухтах севернее Петропавловска урон был следующий. В Халактырке смыло три дома, погибло несколько человек. В Налычево смыло всю деревню, но жители все спаслись, убежав на заставу. Та находилась на возвышенности. На месте деревни образовались три больших протоки Налычевой. Деревня Жупаново сохранилась, так как находилась на возвышенном месте. В бухте Ольга, в Кроноках, смыло склады нефтеразведки, и там погибло девять человек. <…>

Позже ко мне зашел познакомиться инженер геофизической группы Богачевской нефтеразведки, специалист по сейсморазведке И. Д. Верескун. Он рассказал много интересного о проявлении цунами в бухте Ольга.

Во время цунами 5 ноября Верескун был на берегу залива в устье Ольги и сам наблюдал цунами. Толчок в 4 часа утра здесь ощущался весьма сильно. Разрушились печи, падали со стен висячие предметы и сильно раскачивались сами постройки. После толчка море, всегда шумное здесь, стало необыкновенно тихим. Сразу же после толчка вода стала медленно отступать от берегов. Отступание продолжалось довольно долго, несколько минут. Затем столь же медленно море стало наступать и медленно надвинулось на берег, поднявшись метра на полтора над нормальным уровнем. До построек и складов, находившихся на высоте около 15 метров над уровнем моря, вода не дошла. Это был первый, низкий вал цунами. Затем море вновь стало медленно отступать и опять столь же медленно наступало, дав второй гребень цунами, высотой около 3 (?) метров. Наконец, после третьего отступания, море вновь стало медленно наступать, но на этот раз с шумом, и вдали на море показался в виде высокого вала третий гребень цунами. Этот вал был разрушительным; высота его, судя по тому, что вода достигла поверхности террасы с отметкой 15 метров, была 15 метров. Этим валом были снесены склады и дома Богачевской нефтеразведки, попорчено все сейсмическое оборудование сейсморазведки. Один жилой дом, в котором находились муж и жена, был поднят на гребень цунами, разломан и затем половина дома, в которой находился муж, залезший на чердак, была выброшена на сушу, а вторая половина дома, где находилась жена, была унесена в море, где женщина погибла. Всего здесь погибло 11 человек. <…>