«Присяжный номер два»: юридическая драма Клинта Иствуда, созданная в диалоге с классическим голливудским фильмом «12 разгневанных мужчин» Теперь героями движет не чувство справедливости, а личный интерес
В прокат вышел фильм Клинта Иствуда «Присяжный номер два» — довольно традиционная по форме юридическая драма, которая тем не менее многое сообщает о современности. Прежде всего — благодаря диалогу с классической картиной Сидни Люмета «12 разгневанных мужчин». Кинокритик Антон Долин рассказывает, как 94-летний режиссер работает с острыми проблемами законности и справедливости.
Клинту Иствуду 94, он живая легенда. «Присяжный номер два» — его сороковая режиссерская работа. Невозможно представить рецензию на фильм, где не делался бы акцент на возрасте автора и его удивительной творческой форме. Меж тем «Присяжный номер два» просто очень хороший фильм, который заслуживает собственного зрителя и внимательного разбора, вне зависимости от фан-базы и внушительного послужного списка Иствуда.
Перед нами, несомненно, классическое голливудское кино — судебная драма с надлежащей театральностью, сильными актерами и этической доминантой в напряженной интриге. В этом смысле «Присяжный номер два» принадлежит скорее прошлому, чем будущему. Но больше всего он резонирует с настоящим. Если с Иствудом и произошли возрастные изменения, это не коснулось слуха: шум времени он по-прежнему различает лучше большинства коллег. А время оказалось беспощадным к устаревающим на глазах представлениям о добре и зле, правосудии и справедливости. Этому кризису ценностей и посвятил свою картину режиссер, способный быть моралистом без морализаторства: поражает, в частности, красота открытого финала.
Иствуд и его сценарист Джонатан Абрамс не стесняются прямой отсылки к традиции. Дело — заранее прозрачное для всех, судьба обвиняемого кажется решенной еще до первого заседания присяжных. После шумной разборки на улице у бара девушка отправляется домой пешком — под проливным дождем, — а разгневанный бойфренд остается на парковке. Наутро ее обезображенное тело находят неподалеку.
Послужной список у парня так себе, нрав крутой, в его вине никто не сомневается. Но один присяжный возвышает голос: точно ли доказательств достаточно? Не в том ли дело, что его коллеги по жюри торопятся поскорее решить вопрос и вернуться домой, к привычным делам? Один за другим присяжные начинают задумываться над аргументами… Да, вы правильно поняли: повторена сюжетная модель незабвенной классики — «12 разгневанных мужчин» Сидни Люмета. Разве что времена поменялись, и теперь мужчин с женщинами среди присяжных поровну.
Однако для того и нужна параллель, чтобы вступить в полемику с прекраснодушным шедевром из безвозвратно миновавшей эпохи. К моменту первой путаной, но эмоциональной речи Джастина Кемпа (Николас Холт в своей лучшей, быть может, роли) в защиту предполагаемого убийцы зритель уже знает о факте, принципиально влияющем на конфликт. Присяжный № 2 вступается за обвиняемого потому, что твердо знает о его невиновности, и умалчивает об этом знании, чтобы не подставиться самому. Джастину хватает совестливости, чтобы воспрепятствовать расправе над невиновным. Но не для того, чтобы оказаться на его месте. А такой риск высок как никогда.
В первой же сцене Иствуд предлагает нам идиллию настолько безоблачную, что ее необходимо нарушить ради соблюдения элементарных законов драматургии. Джастин, журналист провинциального издания и завязавший алкоголик, показывает беременной на позднем сроке жене Алли (Зои Дойч) приготовленную для их первенца детскую; та на грани растроганных слез признается в любви мужу: «Это безупречно! Ты безупречен!»
Реплика аукнется не раз, проблема безупречности поведения окажется в центре. Ведь центральный вопрос «Присяжного номер два» — о том, кто больше заслуживает наказания: очень хороший человек, по неосторожности совершивший преступление, или предполагаемо дурной, который оказывается невиновным. Справедливость в общепринятом смысле слова и законность вступают в трагическое противоречие, герои фильма вынуждены совершить выбор. Ситуация осложняется тем, что каждый бьется не только за принцип, но и за себя, любимого. Даже если стесняется в этом признаться.
«12 разгневанных мужчин» будто очищали персонажей от патины персональных качеств, превращая в персонификацию закона, который небезупречен, но все-таки стоит на стороне человека: лучше оправдать виновного, чем обвинить (возможно) невинного. О присяжном-зачинщике мы не знали практически ничего, и это было концептуальным решением. Важно не кем является человек, а как он поступает.
«Присяжный номер два» устроен иначе. Узел интриги завязывается именно из-за подоплеки принимаемых решений, и освободиться от этих мотивов не удается никому. Скажем, один из присяжных (Джей Кей Симмонс), владелец цветочного магазина, пытается сам расследовать преступление — потому что не в состоянии отрешиться от профессионального азарта полицейского: двадцать лет его жизни отданы работе детектива.
Самым интересным персонажем фильма оказывается не мучимый совестью, вполне в духе Достоевского, Джастин, в самом имени которого будто звучит «справедливость» или «правосудие», а его предполагаемая оппонентка — прокурор Фэйт Киллбрю. Это изумительно тонкая работа Тони Коллетт, вполне при этом вписанная в галерею многочисленных сыгранных ею «железных леди». В ее фамилии, напротив, слышится воля к убийству, а имя без потерь переводится на русский словом «Вера». Она и сама использует это в своей предвыборной кампании на место окружного прокурора, идущей параллельно с процессом. «Хочешь правосудия — выбирай Веру», — гласит слоган на плакате за ее спиной.
Фэйт не стесняется говорить на заседаниях от лица государства, искренне считая себя его персонификацией. Она человек честный, принципиальный, верящий в осмысленность своей миссии: для нее этот процесс — великолепный пример борьбы с насилием против женщин, которую она считает самой важной задачей. Но достаточное ли это основание, чтобы вынести убийственный обвинительный вердикт, — истовая вера в то, что ты все делаешь правильно и во имя благого дела?
В «Присяжном номер два» множество замечательных актерских работ: хочется сказать хоть пару слов в защиту отодвинутых на второй план Криса Мессины (адвокат с красивой фамилией Резник — хороший парень, но без огонька, с проигрышем он готов смириться заранее), Кифера Сазерленда (глава отделения анонимных алкоголиков, куда ходит Джастин), Гэбриела Бассо (обвиняемый) и даже совсем эпизодической Франчески Иствуд (жертва преступления), дочери режиссера. Иногда обидно, что артистам дается так мало времени и реплик, чтобы развить роль, сделать ее глубже, но автор верен себе. Одним штрихом, нюансом, коротким диалогом он дает характеристику ситуации и ее участникам, оставляя открытое пространство для дальнейшей интерпретации. Перед нами, несомненно, интерактивный фильм: главный вердикт в нем выносить будет публика.
Критики уже возмущаются, что Warner Brothers отказались от широкого проката «Присяжного номер два», а первоначально вовсе собирались выпустить его только на стриминге. Видимо, сочли, что картина разговорная, не зрелищная, скромная, и так сойдет. Но, не открывая новых горизонтов, Клинт Иствуд точно попадает в болевую точку времени: порой его картина кажется чуть ли не прямым комментарием к выборам в США — и особенно их результату.
Недаром, когда Джастин и Алли в Хеллоуин выходят на порог отсыпать детям конфет, они одеты в костюмы с канонической картины «Американская готика»: за фасадом благополучия и гармонии всегда скрыто что-то зловещее, не проговоренное, спрятанное от самих себя. Грехи и грешки, чувство вины и осознание ответственности, всепобеждающая детская обида на мир: «Ну ведь я хороший, как же я могу сделать что-то плохое?» Отнюдь не одни американцы без труда узнают себя в этом безжалостном портрете.
Антон Долин