Умер Джордж Берси — хирург, благодаря которому миллионы пациентов по всему миру легче переживают операции Он прошел через ужасы Холокоста, совершил прорыв в медицине — а мечтал о карьере скрипача
30 августа 2024 года в возрасте 103 лет в Калифорнии умер хирург Джордж Берси. Благодаря ему по миру распространились лапароскопические операции — операции, для которых не нужен большой разрез, а достаточно лишь маленьких отверстий. Это помогло врачам по всему миру сделать хирургические вмешательства менее травматичными, уменьшить боль и ускорить восстановление пациентов. А самого Берси к такой работе привело удивительное стечение обстоятельств из несостоявшейся карьеры скрипача, ужасов Холокоста и помощи советского министра Бориса Петровского. «Медуза» рассказывает историю американского хирурга.
Джордж Берси пережил Холокост и подделывал документы, которые защищали других евреев от смерти
Джордж Берси родился в 1921 году, тогда его фамилия была Блейер. Он сменил ее, уже будучи взрослым, чтобы не сталкиваться с антисемитизмом, который процветал в Европе и после Второй мировой войны. Его родной город — венгерский Сегед, но почти все детство Берси прожил в Вене, где работали его родители-музыканты.
Когда в Австрии (еще до аншлюса) стали сильны антиеврейские настроения, семья уехала на родину. Но и в Венгрии Джорджа не принимали в школу из-за национальности. Он смог устроиться только в частную еврейскую школу, и в 15 лет ему приходилось работать, чтобы оплачивать обучение.
В университет его не пустили — тоже из-за национальности. Поэтому он год был стажером в магазине электротехники и два года работал в машиностроении. Сам Берси отмечает, что в будущем ему помог этот опыт: он мог сверлить, делать замеры и рисовать чертежи лапароскопических инструментов.
Когда Джорджу был 21 год, его забрали в трудовой лагерь. Вместе с другими молодыми евреями он должен был строить заграждения в горах Румынии. Условия были очень тяжелыми: голод, холод и изматывающий физический труд. В лагере погибло около 30% тех, кто там находился. Но Берси удалось выжить. Затем его и других молодых узников отправили в Польшу — разгружать вагоны с боеприпасами. Джордж вспоминал, что они перебрасывались взврывоопасными снарядами в надежде, что те взорвутся и «все это закончится».
Через два года Берси должен был оказаться в концлагере. Но вагон, в котором он находился, сломался в пути. Его пришлось отцепить от состава. В этот момент объявили воздушную тревогу, охранники спрятались — и заключенным удалось сбежать.
Берси добрался до Будапешта, где случайно познакомился с человеком из подполья и благодаря знанию немецкого начал участвовать в создании поддельных документов для евреев. Эти документы позволяли легально находиться в городе, а без них человеку грозила смерть. Если бы патруль хоть раз остановил Берси, который разносил документы, и проверил содержимое его сумки, его бы убили. Но и на этот раз все обошлось.
После освобождения Венгрии с едой в столице были большие проблемы, и Берси решил отправиться с мамой в родной Сегед. Туда можно было добраться лишь на военном поезде. Помог доступ к антибиотику сульфаниламиду: в обмен на препарат военные взяли с собой Берси и его маму.
В 1945-м он поступил в медицинский университет в Сегеде. А затем там же пошел в ординатуру по хирургии. Ему нравилось заниматься исследованиями, но в конце концов его выгнали из института «за неподобающее поведение»: тогда в Венгрии следили за тем, чтобы граждане оставались лояльны коммунистическому правительству.
Однажды Джорджу позвонил Борис Петровский — советский хирург, будущий министр здравоохранения, именем которого сейчас назван Российский научный центр хирургии. Петровского заинтересовали исследования Берси, но тот ответил, что больше не работает. Петровский решил помочь молодому врачу по своим каналам. В итоге с Берси сняли обвинения, он получил работу в Будапеште и создал там отделение экспериментальной хирургии.
В 1956 году, когда советские войска подавили восстание в Венгрии, Берси работал хирургом и вместе с коллегами двое суток оперировал пострадавших. Врачи не успевали помочь всем, и люди с огнестрельными ранениями умирали в коридорах больницы. «Это ужасное воспоминание», — говорил Берси. После этого он решил уехать из Венгрии.
За взятку он с семьей доехал на поезде до австрийской границы. Но пересекать ее нужно было нелегально. Они шли пять километров ночью под снегом с дождем, опасаясь лучей прожекторов. Пройдя треть пути, его мать сказала, что не может идти дальше и возвращается. Он бросил вещи и взял ее на руки.
Вена больше не принимала венгерских беженцев, так как их приехало уже слишком много. Но Берси сумел договориться с полицией — в обмен на услуги переводчика ему дали убежище.
Он работал в университетской клинике в Вене. Затем получил двухлетнюю стипендию Фонда Рокфеллера и в 1957 году решил эмигрировать в Австралию. Казалось, самый простой путь — уехать в США, но он часто слушал радио «Свободная Европа», где говорили о том, что в любой момент на США могут напасть коммунисты. Берси решил, что его такая вероятность не устраивает. И выбрал Австралию, потому что, как он считал, на нее никто не нападет.
В Мельбурне, куда Берси попал практически случайно, ему помогли обратиться к хирургу Морису Юингу, который сначала дал ему работу лаборанта. Параллельно Берси активно учил английский на государственных курсах, потому что незнание языка было главным препятствием для карьеры. В конце концов он вновь занялся экспериментальной хирургией.
Дочь Джорджа Катерина ДеФевер говорила, что у ее отца удивительная способность к выживанию: он может подняться над всеми ужасами, во всем разобраться и заново себя создать.
Как видно из того, что произошло с Берси до эмиграции в Австралию, антисемитизм сильно повлиял на его жизнь. Поэтому, уже после переезда в США, он часто рассказывал студенческим группам, посещавшим Музей толерантности в Лос-Анджелесе, с чем ему пришлось столкнуться.
Благодаря Джорджу Берси операции теперь вызывают меньше боли, а восстановление происходит быстрее
При лапароскопической операции все манипуляции выполняются не через большой разрез, а через одно или несколько маленьких отверстий. Джордж Берси не был автором этого подхода, но он создал инструменты, благодаря которым лапароскопические операции стали удобны для медицинских работников и безопасны для пациентов. Кроме того, он проделал огромную работу для того, чтобы метод распространился по всему миру.
Когда Берси начинал заниматься лапароскопией, хирургам приходилось смотреть в окуляры, чтобы видеть происходящее в организме пациента (причем изображение было довольно мелким), а освещение оставляло желать лучшего (не говоря о том, что оно было опасным — лампочки могли взрываться).
Однажды, еще когда он жил в Австралии, Берси поехал по рабочим делам в Лондон. Он хотел найти инженера, который бы разбирался в медицинской оптике. Ему рекомендовали Гарольда Хопкинса — человека «интересного, немного сумасшедшего». Хопкинс с подозрением относился к иностранцам, но положение спасло то, что он опоздал на встречу, а Берси в ожидании стал насвистывать концерт для скрипки. Хопкинс удивился, что Берси знает такую музыку. И тому пришлось поделиться своей биографией. Он заинтересовал Хопкинса, и в итоге тот, оттаяв, показал хирургу все, над чем работал. Это оказалось революционное изобретение — в трубке, которая предназначалась для лапароскопической операции, был набор линз, позволявший видеть большое пространство, с хорошим увеличением, четко и ярко.
Берси познакомил Хопкинса с Карлом Шторцем, чья компания была заинтересована в производстве такого оборудования. Оно требовало усовершенствований, чтобы его можно было производить массово, и совместными усилиями им удалось решить эту задачу.
Со временем Берси придумал, как встроить в устройство камеру — чтобы выводить изображение на экран. Это позволяло видеть происходящее не только хирургу, но и остальным членам операционной бригады. Причем с увеличением. Этот метод использовали и при эндоскопии, то есть при исследовании полых органов, когда инструмент вводится в естественные отверстия.
Сначала проблемой было низкое качество изображения и отсутствие цвета. Но с улучшением техники ее удалось преодолеть. При этом просто взять созданную кем-то видеокамеру было нельзя — нужно было как минимум придумать, как ее переделать так, чтобы стерилизовать. Берси справился и с этой задачей.
В 1970-х Берси нашел лампочку (ее разработала американская армия), которая идеально подходила для лапароскопических инструментов: она не нагревалась и была очень яркой. Она используется и спустя десятилетия.
Кроме того, Берси создал несколько инcтрументов, которые помогали производить больше манипуляций во время лапароскопических операций, а также во время эндоскопических исследований. Например, инструменты удалось уменьшить до таких размеров, чтобы их можно было использовать у детей.
В конце 1960-х его позвали работать в Медицинский центр Седарс-Синай в Лос-Анджелесе — сначала в качестве приглашенного специалиста, а затем на полную ставку. Он возглавил отделение эндоскопической хирургии и начал приставать к хирургам всех отделений с тем, чтобы они попробовали лапароскопию. Самыми сговорчивыми оказались гинекологи. А со временем благодаря настойчивости Берси и запросу пациентов (которые прослышали о менее травматичных операциях) подходом заинтересовались практически все.
Берси написал несколько книг на эту тему, множество научных статей, записал видеокурсы и постоянно ездил с мастер-классами по всему миру. В какой-то момент в течение двух или трех лет он каждые выходные был в новом городе — учил лапароскопическому подходу.
Он продолжал работать и после 100-летнего юбилея — оценивая и модернизируя оборудование в своем медицинском центре. Причем коллеги отмечали, что эта должность была отнюдь не простой данью уважения заслуженному хирургу — Берси правда ввел множество новшеств в последние годы жизни.
Всю жизнь Джордж Берси сожалел о том, что так и не смог профессионально заниматься музыкой
«Музыка для меня важнее, чем эндоскопия», — говорил Джордж Берси. Он родился в семье музыкантов и в три или четыре года начал учиться играть на скрипке. К 10 годам давал концерты, а в 14–15 лет считался профессиональным скрипачом. После войны он одно время учился в музыкальной академии, и ему это нравилось. Но в конце концов мама решила, что он будет врачом: эта профессия должна была их прокормить.
Несмотря на то, что музыка так и не стала делом его жизни, Берси продолжал ею заниматься. Например, эмигрировав в Австралию, играл там в камерном оркестре.
«Он изменил лицо хирургии, но до сих пор смотрит на себя как на скрипача, который случайно сделал что-то еще со своей жизнью», — говорила его четвертая жена Барбара Уэйсфелд.
Когда Берси спросили, что бы он посоветовал молодым людям в это сложное время, он ответил:
Никто на самом деле не знает, что происходит. В первую очередь нужно выжить, потому что мы не знаем, что нас ждет. После этого нам нужно научить молодых людей музыке. Это очень важно: музыка может осветить жизни так, как ничто другое.
«Медуза»