Россия боится, что борьба с изменением климата навредит ее экономике И она в чем-то права — «зеленый» Китай все меньше зависит от российской нефти и газа. Объясняет Михаил Коростиков (Carnegie Politika)
Чуть ли не единственным, чем отметилась Россия в рамках климатического саммита COP28 в Дубае, было включение в состав делегации двух детей Рамзана Кадырова — 23-летней Хадижат и 18-летнего Ахмата. И это неудивительно: российские власти очень осторожно относятся к вопросам изменения климата и необходимости принимать решения в связи с этим. Зато Китай за последние полтора десятилетия совершил зеленую революцию, сделав упор на развитие возобновляемых источников энергии (рассылка Kit подробно о ней рассказывала). Востоковед Михаил Коростиков в материале для проекта Carnegie Politika рассуждает о том, как зеленые технологии разводят Россию и Китай. С любезного разрешения Carnegie Politika «Медуза» публикует эту статью целиком.
На завершившемся в Дубае всемирном климатическом саммите COP28 участие России было почти незаметно. Судя по опубликованной в конце октября новой Климатической доктрине РФ, Москва хоть и признает существование изменений климата, но считает, что их влияние плохо изучено и требует дальнейших наблюдений, а вот социально-экономические интересы топливно-энергетического сектора объективны и нуждаются в защите уже сейчас.
В практической плоскости это приводит к тому, что принятая в 2021 году Энергетическая стратегия РФ направлена почти исключительно на расширение добычи и экспорта углеводородов, а российский закон об ограничении выбросов парниковых газов лишен существенной финансовой поддержки.
Нежелание всерьез воспринимать климатическую повестку уже дорого обходится России, лишая ее экономику возможности развивать многие перспективные технологичные отрасли. А в среднесрочной перспективе издержки могут вырасти еще сильнее, потому что это приведет к серьезным проблемам в торговле с крупнейшим партнером России — Китаем, отношение которого к климату радикально отличается от российского.
Климатическое недопонимание
Китай, хоть и остается крупнейшим эмитентом парниковых газов, стал главным мировым производителем зеленых технологических решений и ведет дело к минимизации импорта углеводородов, в том числе из России. За последние 10–15 лет китайцы выстроили с нуля сильнейшую в мире промышленность низкоуглеродных технологий, в то время как Россия сконцентрировалась на отрицании необходимости борьбы с изменением климата, видя в ней угрозу для своего нефтегазового сектора.
Разница в подходах двух стран очевидна и публична. Взять, например, недавнее интервью Путина Медиакорпорации Китая. При всей паркетности разговора, по вопросу о климате между российским президентом и китайским журналистом возникло явное недопонимание.
Журналист заявил, что Москва и Пекин, оказывается, давно сотрудничают в «возобновляемой энергетике, борьбе с изменением климата, а также по климатической повестке ООН», после чего спросил, какое влияние это сотрудничество имеет на судьбу человечества. Путин был заметно раздражен таким вопросом и напомнил, что среди целей устойчивого развития есть вещи и поважнее, чем борьба с изменениями климата, — к примеру, борьба с бедностью. Возобновляемые источники энергии, по словам российского президента, — недоступная роскошь для многих развивающихся стран. «И что, людям страдать от голода, что ли?», — возмущенно заступился за них Путин.
Взаимодействие Китая с США в этой области выглядит совсем иначе. В последний год встречи и совместные заявления по теме климата стали одним из немногих светлых моментов в достаточно мрачных двусторонних отношениях. Регулярные переговоры спецпосланников двух стран по климату Се Чжэньхуа и Джона Керри, достигнутое согласие по сотрудничеству в области климата на встрече Джо Байдена и Си Цзиньпина 15 ноября в США, совместные американо-китайские климатические декларации — все это попадает в новости не так часто, как торговая война или взаимный шпионаж двух стран, но указывает на активное взаимодействие и поиск точек соприкосновения.
И их находят: в начале ноября 2023 года Китай принял План по сокращению выбросов метана. Это ключевой документ скорее для Вашингтона, чем для Пекина, ведь Байден избрал борьбу с выбросами именно этого парникового газа флагманской американской инициативой.
Путь в лидеры
Конечно, у России нет возможности нарастить климатическое сотрудничество с Китаем до американских объемов. Но есть разница между низким уровнем сотрудничества, к примеру, в области искусственного интеллекта, где Москве просто нечего предложить, и низким уровнем сотрудничества в области климатической повестки. Здесь отсутствие содержания — сознательный выбор российского руководства.
Пекин же, в отличие от Москвы, нашел способ реально интегрировать зеленую повестку в ткань экономической политики и сделать ее одним из локомотивов своего развития. И выстраиваемая китайцами энергетическая инфраструктура будет все меньше нуждаться в поставках из России.
За последние 10 лет Китай превратился из аутсайдера в одного из мировых лидеров в развитии климатической промышленности. В июне 2023 года доля возобновляемых источников в общем объеме электрогенерирующих мощностей страны превысила 50%. Большинство из них пока простаивает (реально Китай потребляет лишь 25% электроэнергии из возобновляемых источников, а около 56% приходится на уголь), но показатель использования постоянно растет, и возобновляемая энергетика вытесняет углеводородную.
В первой половине 2023 года 77% всех введенных в строй мощностей в Китае были возобновляемыми. Только за 2023 год Китай добавит в сеть 424 тераватт-часа возобновляемой и атомной энергии, что сопоставимо с совокупным потреблением энергии Францией.
Уже в 2024 году Китаю может удаться выйти на пик выбросов и начать их снижение — то есть на шесть лет раньше, чем страна обязалась сделать в рамках Парижского соглашения. И дело не только в энергетике. Пекин почти полностью контролирует цепь поставок: страна производит три четверти всех используемых в мире в электромобилях литий-ионных батарей, 70% катодов и 85% анодов. В сочетании с емким внутренним рынком, где Пекин с помощью субсидий пересаживает граждан на электромобили, это дает китайским компаниям в среднем 20-процентное преимущество в цене готового изделия по сравнению с компаниями из ЕС.
Китай создал зеленую промышленность почти с нуля за последние 10–15 лет, воспользовавшись стремлением Запада к борьбе с изменением климата. Теперь страна производит около двух третей мировых возобновляемых энергетических технологий и активно зарабатывает на их экспорте остальному миру (например, на Китай приходится около 60% мирового рынка электромобилей). Параллельно климатическая политика стала одной из основ курса председателя КНР Си Цзиньпина, который выдвинул концепцию «экологической цивилизации» и активно продвигает ее внутри и вовне.
В результате госпропаганда Китая с гордостью демонстрирует успехи в деле развития зеленой экономики. На заседании парламента в марте 2023 года правительство отчитывалось, что за последние годы энергозатраты на единицу ВВП упали на 8,1%, было выведено из оборота более 1 млрд киловатт наиболее грязных угольных мощностей, а эмиссия парниковых газов на единицу продукции снизилась на 14%.
Китайский националистический таблоид Global Times защищает климатические достижения партии и правительства: в то время как хищнический колониальный капитализм Запада погружает города развивающихся стран в смог и пожары, китайская «экологическая цивилизация» и инициатива «Пояса и Пути» создают «города-сады», наполненные электробусами и самокатами. Неважно, насколько это соответствует действительности, важно то, что правительство Китая считает тему климата и экологии одной из основ своей международной репутации.
Политика vs экономика
Все это создает прямую угрозу для российского экспорта: в ближайшие десятилетия Китай может изменить свой энергобаланс таким образом, что поставки российских ресурсов туда будут не расти, а сокращаться. Форсированное внедрение электрокаров уже привело к тому, что, по заявлениям Sinopec, пик потребления бензина для автомобилей придется в Китае на 2023 год, после чего пойдет на спад.
В целом спрос на нефть и газ в Китае должен выйти на плато уже к концу 2020-х годов, после чего пойдет вниз. И это без учета постоянного перевыполнения Пекином собственных планов.
Параллельно с развитием возобновляемой энергетики Китай старается максимально нарастить добычу всех типов углеводородов внутри страны, заменяя возобновляемыми источниками прежде всего импортные поставки. Уже к 2030 году это позволит сократить импорт энергоносителей на 10%. И это сокращение не учитывает развития возобновляемой энергетики, которая становится все более стабильной и дешевой.
Да, Китай продолжает развивать инфраструктуру для импорта нефти и газа, но тренды и принятые политические документы указывают на то, что постепенно страна будет двигаться к энергобалансу, состоящему на 80–90% в сравнимых пропорциях из угля и возобновляемых источников энергии.
Оба этих источника энергии делают Китай менее зависимым от внешнего мира, в том числе от России. Возобновляемая энергетика воспринимается Пекином не только и не столько как средство борьбы за климат, сколько как способ достичь энергетического суверенитета. Солнце, ветер и воду не нужно ниоткуда импортировать, они не подвержены колебаниям мировых цен. А на те периоды, когда солнце не светит, вода не течет, а ветер не дует, у Китая всегда будут наготове угольные электростанции, на 90% обеспеченные добываемым в стране топливом.
Конечно, на ближайшие 5–7 лет российско-китайской энергетической торговле ничего не угрожает. Потребление газа в КНР будет расти, по крайней мере, до 2035 года. Но тревожные звоночки уже есть: несговорчивость Китая на переговорах о газопроводе «Сила Сибири — 2» связана в том числе с развитием в стране зеленых технологий.
Газопровод планировался как источник газа для северных и северо-восточных провинций, которые уже давно стали лидерами по внедрению возобновляемой энергетики. Год назад на это указали эксперты Международного энергетического агентства, за что попали под критику со стороны российских экспертов, разделяющих оптимизм Минэнерго РФ. Так или иначе, последний раз подписание соглашения по проекту ожидалось во время визита Путина в Китай в октябре 2023 года, но российский президент снова вернулся без сделки.
Китай остается крупнейшим в мире потребителем углеводородов, а Россия стала их крупнейшим поставщиком в КНР. Эта ситуация вряд ли изменится в ближайшем будущем, но темпы роста потребления угля, нефти и газа в КНР скоро начнут снижаться, а конкуренция усилится.
Россия — не единственная, кто хочет построить в Китай еще один газопровод. Похожие проекты есть со странами Центральной Азии, а государства Юго-Восточной Азии наращивают морской экспорт газа. У развивающего возобновляемую энергетику Китая есть широкий выбор поставщиков, а вот у сделавшей решительную ставку на углеводороды России такого широкого выбора покупателей нет.
Конечно, есть еще и политические факторы: углеводороды из России поставляются по земле, а значит, их поставки невозможно перерезать при помощи американского флота. Также Москва остается главным политическим партнером Пекина и надежным тылом в случае конфронтации с США, а значит можно предположить, что от российских ресурсов будут отказываться в последнюю очередь.
Однако если американо-китайский конфликт удастся удержать на нынешнем уровне, то экономические факторы будут играть куда более важную роль. Что может дорого обойтись России, которая сделала ставку на расширение экспорта углеводородов, игнорируя климатическую повестку.
Читайте также на Carnegie Politika:
- Великая релятивизация. Война в разбившемся зеркале
- Выученный оптимизм. Чем живут россияне в условиях войны и выборов
- Репрессии на минималках. Как Кремль пытается снять тревожность российского общества
Послушайте эпизод подкаста «Что случилось» про строительство АЭС в России, Китае и по всему миру
Михаил Коростиков