Что сегодня нужно россиянам, уехавшим за границу после начала войны? И хотят ли они вернуться? Рассказываем о новом социологическом исследовании последней волны эмиграции
По разным оценкам, за время полномасштабной войны Россию покинуло от 800 тысяч до одного миллиона человек (см., например, тут, тут и тут). Как правило, это люди, которые подвергались наибольшему риску репрессий со стороны властей, или самые востребованные в мире профессионалы. Это сравнительно молодые люди с высшим образованием, очень часто бездетные пары. Новое исследование позволяет предположить, что эта волна эмиграции вряд ли вырастет еще, а тем, кто уже уехал из России, теперь нужна не материальная помощь здесь и сейчас, а гражданское и политическое представительство в новых странах. Исполнения именно этой функции ждут эмигранты от оппозиции в изгнании. В статье для рубрики «Идеи» об исследовании рассказывает Владимир Метелкин, координатор проекта «Диплом свободы», помогающего молодым общественным активистам из России закончить высшее образование за рубежом.
Редактор рубрики «Идеи» Максим Трудолюбов
Знать, как устроена новая российская эмиграция, важно по нескольким причинам. Растущей российской диаспоре необходимо понимание, кто выехал из страны за последние два года, чтобы эффективнее поддерживать тех, кому действительно нужна помощь. Эмигрировавшие россияне в прошлом неохотно объединялись и помогали друг другу, делая ставку на индивидуальные стратегии интеграции в странах пребывания. Большая численность, высокий уровень образования и опыт построения гражданского общества внутри РФ позволяет — хотя и с осторожностью — надеяться на то, что россияне новой волны наконец сумеют построить интегрированную диаспору. Строительство новой жизни в стране пребывания не исключает создания структур взаимопомощи, сохранения общего языка и поддержания общей публичной сферы.
Как показывают результаты исследования, проведенного «Дипломом свободы», в эмигрантской среде высок запрос на политическое и общественное представительство. Уехавшим из России сегодня нужны не столько кров и работа, сколько защита их интересов. Права и интересы миллионов россиян оказались не представленными вдвойне. Власти РФ преследуют несогласных и любых неугодных «других» внутри страны (например, представителей ЛГБТК-сообщества) и вставляют им палки в колеса за границей. А на новом месте у вновь прибывших по определению нет своих «депутатов», то есть представителей в органах власти, поскольку они не стали и еще долго не станут гражданами новой страны пребывания.
Новая представительская структура, или сеть, могла бы начать с того, чтобы постепенно убедить власти принимающих стран, что россияне, покинувшие свою страну в течение нескольких минувших лет, не опасны и не станут для них обузой. Более того, уровень образования и опыт многих из новоприбывших вполне может оказаться полезным. И конечно, российские эмигранты новой волны лучше многих понимают состояние тех обществ, которые чувствуют себя в опасности в силу воинственности нынешнего российского режима.
Некоммерческая организация «Диплом свободы» с июля по сентябрь 2023 года проводила анонимный онлайн-опрос в крупнейших телеграм-каналах для эмигрантов и планирующих отъезд. Социологам, проводившим опрос, удалось получить ответы более чем от 1800 респондентов, живущих в 41 стране. Организаторы убеждены, что благодаря такому большому объему выборки, данные дают вполне адекватное представление о той части эмигрировавших и планирующих эмиграцию россиян, которые наиболее активны в социальных сетях. Те, кто уехал до февраля 2022 года, в этом опросе представлены мало.
При этом данные опроса нельзя назвать репрезентативными с научной точки зрения, поскольку по поводу полного состава и реальной величины антивоенной эмиграции до сих пор есть только приблизительные оценки социологов. В соответствии с большинством из них Россию после 24 февраля покинуло от 800 тысяч до одного миллиона человек.
«Осевшие», «кочевники» и «сидящие на чемоданах»
Наш опрос показал, что страну покинули преимущественно молодые бездетные пары, где возраст обоих партнеров не превышал 36 лет. Это в основном хорошо образованные представители профессий, наименее защищенных от репрессий (правозащитники, журналисты и политологи), а также самые востребованные и адаптивные профессионалы — специалисты в области IT-технологий, инженеры, научные сотрудники и преподаватели. Среди выехавших только 20% не имеет высшего образования, но при этом 9% эмигрировавших составляют студенты университетов (бакалавры, магистранты и аспиранты) и еще столько же планируют обучение в вузах. Еще раз отметим, что все конкретные цифры касаются только нашей выборки «активных эмигрантов», их нельзя экстраполировать на всех уехавших вообще.
Исследование позволяет четко выделить среди респондентов три группы:
- осевшие (63%) — те, кто считает, что поселился в новой стране надолго;
- кочевники (28%) — те, кто уже эмигрировал, но готовится к переезду в другую страну за рубежом в ближайшие полгода;
- сидящие на чемоданах (7%) — планирующие покинуть Россию в ближайшие полгода.
Группа «осевших» — самая многочисленная. Это, как правило, люди в возрасте до 55 лет, среди них примерно поровну мужчин и женщин. Примерно у трети из них есть дети, но не больше двух.
Выбирая страну для эмиграции, они руководствовались прежде всего возможностью безвизового въезда или легкостью получения вида на жительство. Важными факторами было наличие русскоязычной диаспоры, а также хороший климат и безопасность. Уровень защиты гражданских прав и политических свобод их тоже интересовал, но чаще не служил решающим аргументом (возможно, потому что значительная их часть переехала в самом начале войны или незадолго до нее, то есть до развертывания репрессий в самой России — и не из-за них). Людей, попавших в эту группу, мобилизация, как правило, заставала уже за границей, и, как правило, у них была возможность лучше подготовиться к релокации. «Осевшие» уже не озабочены поиском работы в первую очередь — что ожидаемо, поскольку в эту группу попали люди, жизнь которых более стабильна, как минимум в смысле географии.
«Кочевники» — это в основном бездетные мужчины в возрасте до 35 лет, выехавшие с супругой или партнером. В этой группе, помимо журналистов и IT-специалистов, также немало частных предпринимателей. Их больше волнует то, насколько хорошо защищены права и свободы человека в той стране, куда они направляются; они обращают внимание на местную культуру и принятый образ жизни. Естественно, возможность получить вид на жительство, доступ к хорошему образованию и здравоохранению, перспективы карьерного роста и высоких доходов для них тоже важны.
Свой переезд «кочевники» (как и «сидящие на чемоданах»), как правило, организуют через трудоустройство, поэтому даже те из них, у кого уже есть работа, активно ищут новую в другой стране. Более того, они зачастую согласны практически на любую занятость, которая позволит им выжить и закрепиться в той стране, которую они выбрали для дальнейшего движения.
Статус «кочевников», то есть тех, кто еще не определился с финальной точкой маршрута, заставляют сохранять визовые и миграционные ограничения в сочетании с необходимостью освоить местный язык. В итоге «кочевники» все еще сконцентрированы в основных точках первичной миграции, то есть в Грузии, Армении, Казахстане, Турции, Кыргызстане и Узбекистане.
Они не рассматривают эти страны для длительного пребывания не только из-за уровня экономического развития, но и из-за тесных связей этих государств с Россией и схожих трендов во внутренней политике. Некоторые группы, прежде всего общественные активисты и правозащитники, чувствуют себя особенно небезопасно.
Типичный представитель группы «сидящих на чемоданах» — это женщина в возрасте до 55 лет, часто разведенная и проживающая с детьми и/или родителями. Она учится или работает в сфере культуры или в СМИ, иногда в сфере маркетинга и торговли, или занята научной деятельностью, часто дистанционно.
Ключевую роль при выборе страны будущего переезда для «сидящих на чемоданах» играет культура и образ жизни, а также защита прав и политических свобод. Многие из этих людей уже знают язык страны, в которую собираются переезжать, у них там есть родственники или друзья, а также виза или ВНЖ.
Невозвращенцы
На практике «сидящие на чемоданах» и «кочевники» cтремятся в те страны, где среди мигрантов из России уже преобладают те, кого мы причисляем к «осевшим». Лидирует Германия, где на государственном уровне созданы максимально дружелюбные и комфортные условия для переезда и ассимиляции российских мигрантов. Привлекательны также Сербия, Испания, США, Португалия, Франция и другие страны Евросоюза, где уже есть крупные русскоязычные диаспоры.
Еще один фактор — языковой: россияне едут в страны, изучение языков которых наиболее развито в РФ. Лучше всего и чаще всего эмигранты владеют английским и активно настроены совершенствоваться в этом направлении.
Россияне настроены и на продолжение образования в принципе. Большинство эмигрировавших (67%) уже учатся; многие в будущем планируют обучение на языковых курсах (57%), на курсах повышения квалификации (34%) и в вузах (18%). Большинство устроили бы онлайн-курсы или заочное образование, однако треть (31%) собирается обучаться очно. Большинство будущих студентов также настроено преимущественно на очное обучение. При выборе места обучения лидируют почти те же европейские страны: Германия, Сербия, Испания, Франция, Польша и Италия. Кроме них рассматриваются США и — в случае онлайн-курсов — Россия. Практически никто из будущих студентов не планирует поступать в вузы стран первичной миграции.
Несмотря на заметную практичность «осевших», самой большой группы эмигрантов из России, можно сказать, что страну покинули прежде всего политически мотивированные люди. Только очень небольшая часть нашей выборки «активных уехавших» (22%) готова с уверенностью рассматривать возможность возвращения в Россию. Большинство из остальных связывают свое возможное возвращение с наступлением политических и экономических изменений — и окончанием войны. Причем респонденты готовы были подробно перечислять, что конкретно, с их точки зрения, должно поменяться в самом государственном устройстве, в законах и в подходах властей. Для этой части общества, по-видимому, важным фактором служит и наличие единомышленников в окружении, даже если за такую жизнь приходится платить высокую цену.
Амбассадоры и лоббисты
При этом, исходя из нашего исследования, можно предположить, что волна антивоенной миграции себя исчерпала. Группа «сидящих на чемоданах» невелика (напомним, это всего 7% от нашей выборки), и в нее попали преимущественно люди с зависимыми от них членами семьи (дети, родители) и считающие, что позволить себе риски, которые предполагает эмиграция, они не могут. По-видимому, лишь резкое ухудшение жизни в России способно заставить их принять решение об отъезде.
Из этого следует еще один вывод. Усилия НКО и многих диаспоральных объединений в последний год были направлены на массовую и оперативную поддержку новых эмигрантов. Теперь люди в большей степени нуждаются не в крыше над головой, еде или средствах на первое время, а в услугах, помогающих уверенно встать на ноги и адаптироваться. Особенно в поддержке нуждаются те, кто еще не закрепился в новой стране.
Хотя половина выехавших из нашей выборки отмечают снижение доходов и ухудшение жилищных условий после переезда, они все же успели обустроиться. Теперь на первом месте по необходимости помощь в изучении языков, на втором — юридические консультации по миграционным и трудовым вопросам, на третьем — помощь в поиске работы, на четвертом — образование и повышение квалификации, включая финансирование образования. Востребованы также консультации психологов. Есть значительный запрос и на создание консультационных центров для помощи людям в адаптации к новым условиям.
Уезжая из России, многие представители антивоенной волны эмиграции рассчитывали на помощь друзей и родственников, на национальные диаспоры и их объединения, а также на фонды и общественные организации. Но масштаб одномоментного исхода был таким, что ограниченных сил и ресурсов НКО просто не хватало, чтобы их поддержку можно было назвать ощутимой. В итоге самую большую и ощутимую поддержку они получили от своих работодателей, государственных организаций принимающих стран и местного населения.
Сегодня значительную проблему эмигрировавшие видят в угрозе дискриминации россиян по паспорту. По их мнению, помочь в решении проблемы могут представители местных национальных диаспор и оппозиция в изгнании. От нее ждут выполнения миссии амбассадоров и лоббистов интересов россиян в целом (а не только мигрантов) в иностранных органах власти, а также на международном уровне. Пока же эмигранты осознают себя, если угодно, вдвойне не представленными. Российская власть по понятным причинам в лучшем случае просто игнорирует их, однако их интересы не защищены и на новом месте жительства.
Эту позицию наши респонденты формулируют четко и массово в ответах на вопрос о том, какую помощь они сами считают наиболее полезной и востребованной. Так, например, для многих, особенно политических активистов и дезертиров, крайне важна возможность получать иностранные визы без возвращения в РФ. Решить такую проблему самостоятельно, без третьих сил, способных решать вопросы на государственном уровне, часто невозможно.
Добиваться централизованных решений по поддержке эмигрантов из России — важная работа. Так можно вовлечь власти принимающих стран в поиск ответа на вопрос о том, где может пригодиться профессиональный, образовательный и интеллектуальный опыт российской эмиграции. Как сделать так, чтобы эмигранты вносили позитивный вклад в свое новое общество, а не деградировали, становясь обузой, а то и угрозой.
В конце концов (пусть даже сегодня это трудно представить), не стоит исключать и того, что именно этим людям — молодым и образованным — предстоит вернуться в Россию и включиться в процесс развития страны на следующем историческом этапе.
Владимир Метелкин