Владимир Урин больше не директор Большого Под его руководством театр сотрудничал с Метрополитен-оперой и приглашал работать Серебренникова. А потом началась война
Владимир Урин покинул пост генерального директора Большого театра после 10 лет работы — его место займет дирижер, художественный руководитель и директор Мариинского театра Валерий Гергиев. Распоряжение об этом подписал премьер-министр России Михаил Мишустин, в сообщении правительства сказано, что Урин ушел по собственному желанию. 30 ноября теперь уже бывший директор Большого попрощался с театром после премьеры спектакля «Сын мандарина. Соловей», которая прошла на Камерной сцене. По просьбе «Медузы» оперный критик Полина Дорожкова рассказывает, как Урин, который никогда не стремился к переменам, изменил Большой театр.
Смена власти в Большом неизменно остается поводом для политической дискуссии. В предыдущий раз она возобновилась в 2013 году, когда на место Анатолия Иксанова — директора, который выбрал слишком стремительный темп для модернизации театра и пытался изменить его консервативный уклад — пришел Владимир Урин.
То назначение выглядело форс-мажорным: обычно будущее оперно-балетного театра дробится на крупные временные отрезки, смена руководителя готовится несколько лет. Отставка Иксанова произошла внезапно — кандидатуру преемника заранее не объявляли. Урину пришлось подбирать театр буквально на ходу. Большой в 2013-м нуждался в умеренном и рачительном руководителе — после утомительной реконструкции, которая затянулась на шесть лет и обошлась госбюджету в 35 миллиардов рублей, а также громких балетных скандалов и спектаклей, оскорбивших чувства некоторых зрителей. Урин, который на протяжении всей своей карьеры искал баланс, был осмотрительным и не делал резких движений, оказался подходящим кандидатом.
Свой первый административный пост он занял достаточно рано — в 26 лет стал директором ТЮЗа в родном Кирове. В 1981-м перешел во Всероссийское театральное общество, где возглавил кабинет детских и кукольных театров. Во время перестройки Урин стал секретарем правления в Союзе театральных деятелей (СТД) — со временем эта театральная институция превратилась в одну из самых влиятельных в России. На базе СТД при непосредственном участии Урина появилась «Золотая маска» — одновременно и всероссийский театральный фестиваль, и престижная театральная премия. Для разобщенного российского ландшафта «Маска» была невероятно ценным проектом, открывающим новые возможности для региональных коллективов.
Опера и балет до определенного момента не играли особенной роли в биографии Урина. В человека музыкального театра успешный функционер превратился в середине 1990-х, когда ему предложили пост директора в Московском музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко (МАМТ). Важную роль в этой трансформации сыграла жена Урина — музыковед и театральный менеджер Ирина Черномурова, которая выстраивала сеть международных контактов сначала в МАМТе, а позже уже и в Большом — в качестве руководителя отдела стратегического планирования.
Спокойный священный Большой
В отличие от многих оперных интендантов, Урин не заявлял о себе как о руководителе с мощной индивидуальной позицией — он всегда исходил из интересов самого театра, святилища со своим особенным укладом, который не стоит нарушать.
Репертуарный театр с внушительным количеством исторически ценных спектаклей и инерцией в традиционное прошлое, Большой в лице Урина обрел бережного администратора, который чувствовал разницу между публикой Новой и Старой сцены — и мог развести эти противоборствующие лагеря по разным сторонам поля. Для зрителей, которые ждали от театра шагов к современному искусству, появились партнерские проекты: прежде всего, копродукции с фестивалем в Экс-ан-Провансе и несколько барочных спектаклей, перенесенных на российскую сцену из Английской национальной оперы.
Самым ценным и впечатляющим завоеванием Урина стал контракт с Метрополитен-оперой, заключенный на период с 2019 по 2022 год. Часть совместных проектов удалось воплотить до начала полномасштабного вторжения России в Украину — в каждом из трех спектаклей («Аиде» Верди, «Саломее» Штрауса, «Лоэнгрине» Вагнера) должна была петь оперная дива Анна Нетребко.
Событием стало и возвращение в 2020 году на сцену Дмитрия Чернякова — самого известного российского оперного режиссера — с «Садко» Римского-Корсакова. В 2011-м Большой перестал работать с Черняковым после премьеры «Руслана и Людмилы» Глинки; тогда его радикальное решение для только что отреставрированной Исторической сцены — перенести действие классической оперы в Россию 1990-х — оценили далеко не все. Возвращение Чернякова девятью годами позже создавало ощущение, что умеренная экспериментальность на сцене Большого все же допустима. Подкреплял это впечатление и сам Урин, пригласивший режиссеров драматического театра — Римаса Туминаса, Тимофея Кулябина и других — поработать над оперными спектаклями.
Для новых экспериментов Большой обзавелся отдельной площадкой — в 2018-м в состав театра вошла Камерная сцена, то есть бывший Камерный музыкальный театр имени Б. А. Покровского. То, что нельзя было делать в исторических залах Новой и Старой сцены, можно было в этой лаборатории, где успели поработать молодые режиссеры Владислав Наставшев, Александр Хухлин, Роман Феодори, Александр Молочников.
Экспансия Большого при Урине вышла за пределы Москвы — в 2023 году в Калининграде началось строительство филиала театра, который по плану должен превратиться в инфраструктурный кластер с несколькими сценами. В истории Большого это первый подобный прецедент: на постсоветском пространстве так расшириться мог только Мариинский театр — с тремя сценами в Петербурге и отдельными филиалами во Владивостоке и Владикавказе.
Сопоставления Большого с Мариинкой избежать невозможно — особенно после новости о том, что Урина на посту сменит Валерий Гергиев. Жизнь Мариинки подчинена художественной воле Гергиева — тут сложно не увидеть авторитарный подход. Урин же последовательно убеждал всех, что не хочет становиться символом Большого. Его интересовала экономика, логистика, в то время как творческие решения оставались за соратниками директора — музыкальным руководителем Туганом Сохиевым, пришедшим в театр в 2014 году, и директором балетной труппы Махаром Вазиевым, приглашенным на эту должность в 2016-м.
Турбулентность
До ковида Большой театр Урина почти всегда жил спокойно — единственным острым моментом стала премьера балета «Нуреев», над которым работали композитор Илья Демуцкий, хореограф Юрий Посохов и режиссер Кирилл Серебренников. Для театра эта история стала медийным испытанием, в котором предстояло справиться с двумя непростыми нарративами: сексуальной идентичностью Рудольфа Нуреева, главного героя балета-байопика, и уголовным преследованием Кирилла Серебренникова в рамках дела «Седьмой студии». Закон 2013 года об «ЛГБТ-пропаганде» усложнял ситуацию — объяснения Урина, почему премьеру перенесли (он отказывался называть это цензурой), звучали не вполне убедительно. Впрочем, «Нуреев» все-таки вышел в 2017-м и оставался в репертуаре театра еще четыре года.
Принципиально театр стал меняться вместе с началом полномасштабного вторжения. Уже весной 2022 года значительная часть копродукций и совместных постановок Большого с западными партнерами практически растворилась. Самая заметная утрата — амбициозный оперный блокбастер с Нетребко, созданный совместно с Метрополитен-оперой. Мет отозвала все обязательства перед российской стороной после премьеры, которая прошла 24 февраля 2022 года. Урин никогда не давал эмоциональных комментариев, но на этот раз свою позицию он выразил в одном простом жесте — подписал письмо российских деятелей культуры с призывом остановить войну.
Режим импортозамещения — еще один вызов для театра, прежде зависимого от совместных постановок с зарубежными партнерами, а также от иностранных солистов и дирижеров. Дополнительным ударом стал уход музыкального руководителя Тугана Сохиева, который покинул театр после начала войны. Эта должность в Большом по-прежнему свободна. Впрочем, с приходом Валерия Гергиева этот вопрос наверняка решится предельно быстро.
Полина Дорожкова