Осколок совместной истории The Rolling Stones выпустили первый альбом за 18 лет. Он мог бы стать идеальной точкой в карьере Джаггера и Ричардса. Но только они хотят играть вечно! (И мы хотим!)
20 октября вышел новый альбом The Rolling Stones «Hackney Diamonds» — первая студийная запись группы с оригинальным материалом за 18 лет. Это последняя пластинка группы, на которой играет барабанщик Чарли Уоттс, умерший в 2021 году. The Rolling Stones пригласили к записи многих мировых звезд — Элтона Джона, Пола Маккартни, Леди Гагу, Стиви Уандера. Музыкальный критик Лев Ганкин рассказывает, почему самое ценное в этой записи все же не звездные дуэты, а музыка, которую продолжают играть Кит Ричардс и Мик Джаггер.
Дорогая тетушка Пэт, извини, что долго не писал. У меня тут столько всего произошло! Ты же помнишь, что я тащусь от Чака Берри? Был уверен, что в радиусе многих миль я такой один, но тут на ст. Дартфорд (не хочу писать длинное слово «станция») ко мне подошел чувак, которого я помню еще с начальной школы. Оказывается, у него есть все пластинки Чака Берри и прочий настоящий ритм-энд-блюз! Джимми Рид, Мадди Уотерс, Хаулин Вулф, Джон Ли Хукер.
Так в 1961 году писал любимой родственнице 18-летний Кит Ричардс, а «чувака», которого он повстречал на «ст. Дартфорд» и который нес с собой целую стопку классных американских пластинок, звали Мик Джаггер. В честь песни с одной из них, «Rolling Stone» Мадди Уотерса, эти двое вскоре назовут свою группу — The Rolling Stones; спустя 60 с лишним лет после тех событий их собственная версия «Rolling Stone Blues» подытожит 24-й альбом ансамбля, «Hackney Diamonds».
24-й — и, вероятно, последний: Мику уже 80, Киту исполнится столько же в декабре. Правда, Ричардс отрицает, что The Rolling Stones с нами прощаются. «Нет, это не кода — мы просто снимаем шляпу перед Мадди Уотерсом и всеми чикагскими блюзменами, которыми вдохновлялись», — сказал он в интервью «Би-би-си». Тем не менее трудно поверить, что никто из ответственных за запись «Hackney Diamonds» — ни сами участники группы, ни, например, продюсер Эндрю Уотт — не подумал, для проформы трижды постучав по дереву, что в случае чего «Rolling Stone Blues» станет красивой эпитафией великой рок-группе, подытожив ее жизненный цикл. А если артисты, в соответствии с популярными мемами («Нам пора задуматься о том, какой мир мы оставим Киту Ричардсу»), действительно окажутся бессмертными, то любую следующую их запись можно будет назвать постскриптумом — или, если придерживаться сугубо музыкального тезауруса, бонус-треком.
Стержневой образ нового альбома The Rolling Stones — осколок. На стилизованной под 1970-е обложке пластинки — стеклянное сердце, в которое вонзается нож, разбивая его на мелкие кусочки. «Hackney Diamonds», по рассказам музыкантов, — сленговое выражение, означающее вовсе не драгоценные камни, а стеклянную крошку, покрывающую тротуар после того, как грабители под покровом ночи разбивают витрину магазина (у Ричардса есть и альтернативная версия, впрочем тоже связанная с осколками: это, мол, битое стекло, остающееся на полу после качественной попойки).
Без отколовшихся навсегда частей в 2020-е не обошлись и сами The Rolling Stones: два года назад не стало их бессменного барабанщика Чарли Уоттса. Он успел записать свои партии для двух песен с нового альбома, «Mess It Up» и «Live By the Sword», в остальных на ударных — давно гастролировавший с ансамблем Стив Джордан.
Важнее, впрочем, что группа в целом сегодня кажется осколком — другого мира, другого времени. Несмотря на практически непостижимую для его возраста физическую форму, Мик Джаггер прекрасно знает, сколько ему лет. «Я иду по городу в полночь, несу свое прошлое за спиной», — поет он в песне «Close to You». А в «Whole Wide World» весь первый куплет ностальгически вспоминает юность:
Улицы, по которым я ходил, покрыты битым стеклом
Куда бы я ни посмотрел, я вижу картины из прошлого
Грязная квартирка в Фулэме
Запах газа и секса
Я никогда не знал
Где буду спать следующей ночью.
И даже Кит Ричардс, человек, наиболее решительно отмахивающийся от предположений, что студийная история The Rolling Stones только что закончилась, в своем традиционном номере в «Hackney Diamonds» (по одной-двум песням с его вокалом с начала 1970-х обнаруживалось на большинстве пластинок группы) высказывается в сходном ключе:
Просто скажи мне прямо
Все мое будущее — в прошлом?
У большинства композиций с нового альбома предсказуемо обнаруживаются братья-близнецы в бэк-каталоге ансамбля: открывающая «Angry» — словно сиквел «Start Me Up», «Driving Me Too Hard» — эхо «Tumbling Dice», почти панковский рифф «Bite My Head Off» (с Полом Маккартни на бас-гитаре — впрочем, это гостевое камео могло бы быть и поярче) заставляет вспомнить композиции типа «Respectable», а протяжный госпел-рок «Sweet Sounds of Heaven» — наследник, например, «You Canʼt Always Get What You Want».
Впрочем, позиционируя свою музыку во времени, The Rolling Stones всегда вели довольно тонкую игру — и продолжают это делать и сегодня. Став после распада The Beatles главными хранителями традиций рок-н-ролла, они всерьез отнеслись к этой роли: как бы ни развивалась параллельно популярная музыка, Джаггер, Ричардс и их соратники крепко держались корней — сочиняли емкие и внятные песни с экономными гитарными соло поверх блюзовых гармоний (Кит Ричардс относился к игре на инструменте, кажется, примерно так же, как к написанию писем: «ст.» вместо «станция», три или четыре исчерпывающие ноты вместо виртуозных запилов, входивших в моду со второй половины 1960-х).
Одновременно The Rolling Stones пристально следили за тем, чтобы невзначай не превратиться в ретрогруппу, оперативно фиксируя свежие тренды — но не ныряя в них с головой, а скорее осторожно пробуя температуру воды. В 1967-м они позволили себе краткий психоделический эксперимент (альбом «Their Satanic Majesties Request»), в начале 1970-х, тусуясь с Грэмом Парсонсом, увлеклись кантри-роком, на рубеже 1970–1980-х в альбомах «Some Girls» и «Emotional Rescue» не прошли мимо панка и диско, а уже в 1990-е соорудили модерновый хит «Anybody Seen My Baby?» с семплом из творчества рэпера Биза Марки.
Этот подход — один шаг вперед, два назад — сохранен и в «Hackney Diamonds». Стилистически здесь нет ничего непривычного для Джаггера — Ричардса: тот же блюз-рок, кантри, госпел, те же гомеопатические дозы панка и диско. Но конструкция альбома — безусловно, современная, с обилием «дорогих гостей», призванных скорее повысить количество стримов песен, нежели внести какой-то весомый вклад в запись (единственная, кого тут хорошо слышно, — это Леди Гага в «Sweet Sounds of Heaven»; впрочем, и ее партия не выходит за рамки того, что спела бы на ее месте любая профессиональная бэк-вокалистка).
Звук — тоже современный, слегка пережатый, цифровой, высокоточный, стремящийся заполнить собой весь частотный диапазон. Таков подход нанятого The Rolling Stones продюсера Эндрю Уотта, который, кажется, осваивается в роли человека, подбирающего пожилым артистам свежую музыкальную идентичность (среди его недавних клиентов — Оззи Осборн и Игги Поп). «Hackney Diamonds» стартует с трех песен кряду, в которых Уотт числится соавтором вместе с Джаггером и Ричардсом — знак высочайшего доверия. Правда, его методы напоминают не столько Рика Рубина, в свое время уговорившего Aerosmith записать совместный трек с рэп-группой Run-D.M.C., а Джонни Кэша — перепеть Depeche Mode и Nine Inch Nails, сколько, например, Дезмонда Чайлда, работавшего с теми же Aerosmith или Элисом Купером. Уотт тоже делает саунду The Rolling Stones чисто косметический апдейт, приближая его к усредненному сегодняшнему рок-мейнстриму.
Внутренняя динамика The Rolling Stones, о которой можно судить по многочисленным интервью, книгам и биографическим летописям, как будто намекает, что агентом перемен в группе всегда был скорее Джаггер — это ему было важно в той или иной степени идти в ногу со временем, в отличие от Ричардса и Ронни Вуда, которые, дай им волю, с упоением лабали бы одни и те же старые блюзы. Это, однако, не более чем стереотип — что «Hackney Diamonds» наглядно подтверждает.
Из всех неотъемлемых элементов звучания группы голос Джаггера сопротивляется усилиям Эндрю Уотта успешнее всего: этот вдохновенный гнусавый рык — слишком выразительный, слишком молодой и дерзкий, несмотря на количество морщин на лице его носителя. Открывающую альбом песню «Angry» вытягивает из тисков посредственности не мощный бит Стива Джордана, не типовое гитарное соло и даже не клип со звездой сериала «Эйфория» Сидни Суини в главной роли, а именно перформанс фронтмена, устраивающего у микрофона целый аудиоспектакль. Не менее убедителен Джаггер и в медленных песнях вроде «Dreamy Skies». «Я не буду слышать сводящий с ума гул толпы, только лай лисы и уханье филина», — предается он мечтам в этом заразительном эскапистском гимне и, кажется, сам на мгновение перевоплощается в упомянутых представителей фауны.
Но смысловой и эмоциональный центр альбома «Hackney Diamonds» — все равно тот самый «Rolling Stone Blues» в финале. Здесь Джаггер и Ричардс остаются вдвоем, отражаясь в осколках своей 60-летней совместной истории. Без дорогих гостей, без Леди Гаги, откричавшей свое в предыдущей композиции, и даже почти без Эндрю Уотта — тот всего лишь проконтролировал, чтобы живая запись на пленку (первая у The Rolling Stones за четверть века!) прошла успешно.
«Короче, мать сказала отцу перед тем, как я родился, — захватывающе интонирует Джаггер текст Мадди Уотерса, — это будет мальчик. И он станет катящимся камнем. Он станет катящимся камнем». В записях артистов статуса The Rolling Stones, имеющих возможность использовать почти неограниченный бюджет, редко можно столкнуться с произведениями такой сокрушительной аутентичности: «мерцающие близнецы» — лидеров группы называли так с конца 1960-х — словно сидят прямо перед нами на кухне в окружении разбитых бутылок и немытой посуды. Если, слушая «Rolling Stone Blues», вы испытали странное ощущение где-то в области век — это нормально: просто осколок в глаз попал.
Лев Ганкин