Нобелевскую премию по литературе получил Юн Фоссе Рассказываем о норвежском писателе, у которого «эмоции героев закрыты плотной крышкой — и под этой крышкой кипят»
Нобелевскую премию по литературе — «за новаторские пьесы и прозу, которые дают голос невыразимому» — получил Юн Фоссе, норвежский драматург и писатель, произведения которого ставят театры по всему миру, а романы почти ежегодно выдвигают на Букеровскую премию. По просьбе «Медузы» литературный критик Лиза Биргер рассказывает о карьере и творчестве Фоссе, а также об уникальном свойстве его произведений, которое и принесло ему награду.
Решение Нобелевского комитета не стало неожиданностью: имя Юна Фоссе регулярно фигурировало в списках букмекеров, а с 2018 года, когда писатель начал публиковать свой опус магнум, многочастный и многостраничный роман «Септология», поднималось в рейтингах все выше и выше. Матс Мальм, профессор литературы Гетеборгского университета и постоянный секретарь Нобелевского комитета, объявляя имя лауреата, подчеркнул, что обычно, когда он звонит писателям, чтобы сообщить радостную новость, те к ней совсем не готовы. Но Фоссе стал исключением: он спокойно ответил Мальму, что «ждал этого звонка».
64-летний Юн Фоссе более известен как драматург — но он также автор стихов, детских книг и в первую очередь прозы. А пьесы начал писать, по собственному признанию, почти случайно, в середине 1990-х. Тогда литература приносила Фоссе так мало денег, что ему пришлось стать преподавателем на писательских курсах (тот опыт он до сих пор вспоминает с ужасом и отвращением). В этот же период «одна крупная норвежская институция», задумавшая продвигать местную драматургию, предложила Фоссе написать пьесу. Тот согласился из-за гонорара.
Так появилась «Кто-то вот-вот придет» — ее название отсылало к «В ожидании Годо» Сэмюэла Беккета, а содержание — к Генрику Ибсену. Главные герои, мужчина и женщина, приезжают в дом на фьордах, чтобы побыть вдвоем. Но их уединение нарушает постоянный страх, что кто-то придет и разрушит эту идиллию, — не метафорическое, а вполне реальное ожидание катастрофы извне, которое в итоге приводит к разлому. Хотя сам Фоссе сравнений с Ибсеном не любит, у обоих драма остается глубоко внутри истории, она почти недосказана и никогда не показана.
Впервые «Кто-то вот-вот придет» поставили в Норвежском театре Осло. Пьеса оказалась настолько успешной, что Фоссе втянулся, написал еще около 30 — и стал самым популярным норвежским драматургом после Ибсена. Его произведения ставят самые именитые режиссеры мира — Томас Остермайер, Роберт Уилсон, Люк Персеваль и другие. По словам самого Фоссе, его театральный агент насчитал более тысячи постановок за всю карьеру писателя.
В 2012 году Юн Фоссе ушел из драматургии и сел писать свой главный роман, трехтомную «Септологию». Это грандиозная сага о двух художниках, обоих зовут Аслы. Они живут в норвежской глубинке, ищут пути к богу и проживают разные версии, по сути, одной и той же жизни. Каждая часть «Септологии» номинировалась на Международный Букер. Первая — «Септология I—II» — вышла на русском в 2019 году в переводе Нины Федоровой. Последняя — «Септология VI—VII» — была опубликована в 2021-м и на русский пока не переводилась.
Ирония в том, что ровно когда Юн Фоссе бросил писать пьесы, российский театр наконец заинтересовался его необычной драматургией. В 2016 году Юрий Бутусов поставил в Театре имени Ленсовета «Сон об осени» — спектакль о встрече бывших влюбленных после долгой разлуки. В 2017-м Александр Огарев представил в Школе драматического искусства свою версию «Сюзанны», где одну из ипостасей главной героини, жены Генрика Ибсена, сыграла Евгения Симонова.
В 2018 году в Москве и Петербурге прошел фестиваль Юна Фоссе. На него приехал и сам драматург — он дал несколько обстоятельных интервью российским СМИ, в которых рассказывал, в частности, как его старшая дочь, филолог, любит Достоевского, а младшая — «Машу и Медведя» и обе учат русский язык.
Во многом знакомство Фосса с Россией произошло благодаря переводчице Елене Рачинской. В том же 2018-м Рачинская собрала самые известные пьесы Фоссе в единый сборник «Когда ангел проходит по сцене». Фразой «ангел на сцене» норвежский писатель описывает моменты, когда «простые слова в простых человеческих, зачастую банальных ситуациях» приводят к глубокому эмоциональному прозрению. Сборник начинается с обстоятельного разговора с Фоссе, в котором он называет себя «трагикомическим драматургом» и объясняет, что в пьесах, как и в прозе, ему больше всего нравится молчание.
Он вообще из тех авторов, кто редко бывает ясен в текстах, зато всегда готов комментировать их в статьях, интервью и эссе. Во время круглого стола в свой приезд в Россию он произнес одну из лучших метафор для собственной драматургии: «Для моих пьес лучше, когда эмоции героев закрыты плотной крышкой — и под этой крышкой кипят».
В пьесах Фоссе редко происходят большие события, разворачиваются драмы — все всегда скрыто в напряженных словах, в повторении одинаковых фраз. Российские режиссеры часто воплощали это повторение в хореографических рисунках — речь дергается, не в силах выразить себя, как заезженная пластинка, одни и те же слова повторяются снова и снова, и герои так же дергаются в танце. А еще в пьесах Юна Фоссе почти никогда нет знаков препинания — как и в его огромных, порой тысячестраничных романах.
В этом презрении к запятым и ненависти к точкам Фоссе похож на другого, увы, малоизвестного в России классика ХХ века — австрийца Томаса Бернхарда. Тот тоже писал пьесы, герои которых повторяли одни и те же фразы, будто запертые в слова и не понимающие их. Были у Бернхарда и огромные романы без знаков препинания, где из рассказчика безостановочно выливалась поломанная, неостановимая речь. Только у Бернхарда центром рассказа было его «Я», одержимое альтер эго. У Фоссе как будто вообще нет «Я». Карл Уве Кнаусгард, другой знаменитый норвежский писатель, говорил, что в прозе Фоссе важны «не стиль, повторения, извилины, наслоения, мотивы, все эти фьорды, лодки, дождь, братья и сестры, музыка», а именно способность писателя силой своего голоса так «поглотить читателя, что тот исчезает, словно ветер во тьме».
Кажется, что как в пьесах, так и в романах Фоссе нашел способ добраться до самой глубины нашего экзистенциального опыта. Он почти ничего не говорит о времени и обстоятельствах жизни персонажей, но многое рассказывает о человеке в целом, его самых глубоких и банальных переживаниях. В пьесах Фоссе у героев почти никогда нет имен: это просто Он и Она, Девушка и Юноша. Его романы — как поток сознания: не в том высоком смысле, в каком его воплощал модернизм, а проще — словно поток мозговых импульсов. Речь заедает, мысли заедают тоже.
Герои проживают почти одинаковые, на первый взгляд незначительные события: смотрят из окна на фьорды, выходят в море, тонут. И так их голоса и переживания складываются в единый голос — словами самого Фоссе, в «рассеянное сознание, способное существовать в разном пространстве и времени одновременно».
Погружаясь в прозу и драмы Юна Фоссе, читатель может ощутить себя частью хора. Это странное чувство, требующее усилия, но оно похоже на откровение — или на удивительный способ обрести единство опыта в эпоху, когда познание и человеческие переживания кажутся раздробленными и одинокими. И это свойство писательского творчества однозначно достойно Нобелевки.
Лиза Биргер