Венеция-2023. «Великая ирония» Вуди Аллена 50-й фильм режиссера (снятый на французском языке). Он снова повторяет сам себя, но европейской публике все еще нравится
На Венецианском кинофестивале прошла премьера нового фильма Вуди Аллена «Великая ирония». Фильм снят на французском языке с французскими актерами и рассказывает историю влюбленной пары в Париже. Перед премьерой на ковровой дорожке 87-летнего режиссера освистали (бывшая жена Аллена, актриса Миа Фэрроу обвиняет его в сексуализированном насилии в отношении их общей приемной дочери Дилан Фэрроу; подробнее об этом читайте, например, тут и тут). Однако это не помешало многим зрителям оценить его 50-й фильм положительно. Кинокритик Антон Долин рассказывает о картине.
Российские прокатчики назвали 50-й фильм 87-летнего Вуди Аллена — и первый, снятый им по-французски, — «Великой иронией». Вероятно, им нравится эпитет «великий», но кинематографу Аллена он решительно противопоказан. Не только сам режиссер десятилетиями успешно выстраивал имидж «маленького человека» без регалий, призов и любви зрителей всего мира, но каждый его фильм декларативно притворялся локальной незначительной историей из жизни самых обычных людей. Новая картина именно такова. А правильный перевод оригинального названия «Coup de chance» — «Счастливый случай», или даже просто «Повезло».
Именно так расценивает случайную встречу с бывшей одноклассницей молодой писатель по имени Ален — в Фанни он когда-то был молчаливо влюблен. Учились они, французы, в Нью-Йорке, а столкнулись спустя несколько лет в Париже — такая неожиданность просто обязана быть судьбоносной. Ален в разводе, во Францию приехал работать над романом. Фанни работает в аукционном доме, счастливо замужем за благополучным бизнесменом Жаном. Разумеется, у Фанни и Алена случится роман. И у их связи, как бы оба ни старались ее скрывать, непременно будут неприятные последствия.
Лейтмотив случайности, управляющей судьбой любого из нас, ярче всего выражен в позднем шедевре Аллена «Матч-пойнт», начавшем период европейских странствий в карьере режиссера. Можно сказать, что любовная история «Великой иронии» — парижская модификация лондонского «Матч-пойнта». Самоповторы и автоцитаты живого классика, как известно, не смущают. Он давно превратил их в осознанно используемый прием и заодно в способ привлечения аудитории.
Судя по восторженному приему «Великой иронии» в Венеции, стратегия бесперебойно работает. Пока в США Аллена отменяют из-за обвинений в насилии над приемной дочерью, Европа — особенно синефильская и вольнодумная Франция, — судя по всему, лишь рада предоставить режиссеру артистическое и политическое убежище (впрочем, это не помешало итальянским активистам встретить режиссера на дорожке криками «Нет культуре изнасилования!»). Об этом Аллен прекрасно знает — и благополучно этим пользуется, позволяя себе мягко посмеиваться над неистовой любовью французов к любому проявлению своего таланта (вспомните триумфальную кульминацию его «Голливудского финала»).
Новой картине это особенное отношение Франции к Аллену пошло на пользу. Мир показанного здесь Парижа органичен и буднично узнаваем, он даже не пахнет туристической экзотизацией, как «Полночь в Париже» того же автора. Объясняется ли это исключительно адаптацией Аллена к непривычной среде или все-таки добросовестной работой французской съемочной группы, сказать трудно. Да и не так важно.
«Великая ирония» — прежде всего увлекательная история, рассказанная с фирменной алленовской невозмутимостью, которая с годами стала напоминать интонацию философских повестей Вольтера. Искусству повествования, которое со временем Аллен лишь отточил, позавидуют некоторые молодые режиссеры. Следить за перипетиями отношений героев — удовольствие.
Нарциссичная и неуверенная в себе красавица Фанни так хочет принадлежать к богеме и не желает быть «женой-трофеем», что это толкает ее в объятия Алена. Тот комично подыгрывает ей, декламируя Превера и Малларме. При виде тесного парижского чердака, где живет и трудится возлюбленный, и спрятанной в потайной ящик стола рукописи, написанной от руки, женщина вовсе теряет голову. Противоположность Алену — помешанный на успехе, контроле и винтажных моделях железных дорог Жан. Его бизнес — «делать богатых людей еще богаче», а увлечения — ненавистные Фанни охота и рыбалка.
Лу де Лааж и Нильс Шнайдер — сугубо локальные звезды, которым в самом деле повезло оказаться в юбилейном фильме Аллена, — очевидно наслаждаются каждой репликой и жестом. А самый известный из снявшихся здесь актеров, Мельвиль Пупо, сравнил сценарий с драматургией Эрика Ромера, с которым работал в начале карьеры. Авторскую же позицию — здравого смысла, оптимистичного скепсиса и закономерного сомнения в чем угодно — в «Великой иронии» воплощает теща Жана и мама Фанни, великолепная Камилла в исполнении Валери Лемерсье. Она-то, в отличие от дочери, не вздыхает по поэзии, а предпочитает Сименона.
Вероятно, если спросить Вуди Аллена, что он хотел сказать своим фильмом, тот отмахнется и скажет, что всего лишь излагал историю. Кино с посылом вообще не конек американских режиссеров.
Но спрашивать автора об этом незачем. Его картина и сама по себе красноречива. Человек несовершенен, наивен и глуп, но всегда хочет для себя — эгоизм неистребим — простого счастья. Вера в то, что купленный по случаю лотерейный билет окажется выигрышным, живет даже в интеллектуалах (и подавно в буржуазной богеме, о которой снята «Великая ирония»). Любовь относительна и зависит от контекста и трактовки. Но шанс и везение — важнейшие факторы бытия, неверие в которые непременно будет наказано. В отличие от прочих грехов и тем более мелких грешков.
Вы можете справедливо заметить, что все это чрезвычайно банально. Но почему же тогда фильм так затягивает? Возможно, не только потому, что за кадром звучит старый джаз, а Париж красив осенью, особенно когда его снимает камера Витторио Стораро. Быть может, любой из нас про себя надеется как-то раз вытянуть счастливый билетик.
Антон Долин