Наступление ВСУ на юге Украины началось более двух месяцев назад, но лишь к середине августа вошло в решающую фазу. Если раньше украинские войска давили относительно малыми силами на разных направлениях от берега Днепра южнее Запорожья до Бахмута, то теперь командование, очевидно, выделило два основных участка. Главный удар ВСУ наносят в Запорожской области, южнее города Орехова в направлении города Токмака, и в случае удачи двигаются на Мелитополь. Эту операцию своим наступлением поддерживает корпус морской пехоты Украины — к югу от поселка Великая Новоселка на границе Запорожской и Донецкой областей. Ввод в бой крупных резервов ВСУ ожидаемо привел к кризису российской обороны. Однако для россиян ситуация пока не критическая; более того, они даже могут ею воспользоваться — если оперативно введут в сражение остатки резервов, чтобы измотать второй (и последний) эшелон украинского наступления. Впрочем, это теория — реальность обычно куда сложнее. «Медуза» наглядно объясняет, почему Киев все еще не достиг целей наступления — и можно ли говорить, что война опять зашла в тупик.

В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» выступает против войны и считает Россию ответственной за военную агрессию в Украине.

Откуда мы знаем, что ВСУ ввели в бой почти все резервы?

Короткий ответ: из открытых источников.

Общая картина контрнаступления, если судить по ним, выглядит так:

• С июня российские позиции на юге Украины атаковали соединения 9-го армейского корпуса. Как следует из весенней утечки данных Пентагона, корпус этот был сформирован из обученных на Западе бригад специально для летней кампании ВСУ.
• Силы 9-го корпуса и сегодня остаются на поле боя — но компанию им теперь составляют еще и бригады 10-го корпуса, также созданного в 2023 году. Более того, 10-й корпус уже, вероятно, превосходит 9-й по задействованному в операции человеческому ресурсу.
• Объединенные силы этих корпусов вошли в крупную группировку численностью до 50 тысяч человек. Она наступает на узком участке фронта протяженностью примерно 15 километров южнее города Орехова — между селами Работино и Вербовое в Запорожской области.
• 70 километрами восточнее — в районе поселка Великая Новоселка (в Минобороны РФ этот район называют Времевским выступом) — в атаку идет вторая крупная группировка ВСУ. С конца июля в бой на этом участке были введены несколько резервных бригад, и общую численность украинских сил можно оценить примерно в 30–35 тысяч человек.

Теперь подробнее — о том, что известно из открытых источников

Как развиваются события после ввода в бой украинских резервов?

Ореховское направление

• В конце июля усиленная украинская группировка южнее Орехова смогла преодолеть «серую зону» глубиной в несколько километров, в которой ее встретили многочисленные минные поля и редкие небольшие опорные пункты российской армии, состоявшие из расчетов противотанковых ракетных комплексов. Прорыв обеспечили резервы: ВСУ удалось прорваться через минные поля между Работино и Вербовым силами вновь введенных в бой бригад.

• Немаловажным фактором относительного успеха стал огонь украинских артиллерийских бригад по российским тылам, которым, похоже, удалось снизить эффективность российской артиллерии. Кроме того, отодвинув фронт, подразделения ВСУ смогли обезопасить пути подвоза припасов и подкреплений от огня российских вертолетов, которые ранее безопасно расстреливали транспорт и бронетехнику в украинском тылу (управляемыми ракетами с расстояния 8–10 километров). 17 августа российский ударный вертолет Ка-52, вероятно пытавшийся атаковать технику в украинском тылу, был сбит у Работино на контролируемой ВС РФ территории всего в трех с половиной километрах от фронта.
• Однако после прорыва конца июля — начала августа, в котором бригады ВСУ снова понесли большие потери в технике, значимых успехов украинские войска не достигли. ВСУ закрепились на северо-восточной окраине Работино, но полностью прорвать первую укрепленную линию российской обороны, проходящую севернее и южнее села, пока не смогли.
• Российское командование не спешит перебрасывать в район прорыва регулярные подразделения (в сводках и сообщениях в соцсетях фигурируют только новые отдельные «территориальные» полки, составленные из мобилизованных). Вероятно, в случае необходимости ВС РФ готовы отойти на юг от Работино и/или Вербового — на вторую линию обороны в районе сел Новопрокоповки и Сладкой Балки.
• При этом у российских войск есть очевидная цель — нанесение максимальных потерь дефицитной технике бригад ВСУ на каждой из линий обороны, что должно снизить наступательный потенциал украинской стороны.

Великоновоселковское направление (Времевский выступ)

• То, что Минобороны РФ называло Времевским выступом, — дуга, обращенная выпуклой стороной в сторону контролируемого ВСУ райцентра Великая Новоселка, — перестало существовать еще в июле. Выступ был срезан: украинские войска (главным образом бригады морской пехоты) освободили села вдоль реки Мокрые Ялы, а также укрепили западный фланг этого прорыва, заняв села Ровнополь и Левадное. После они вышли на окраины села Приютное и заняли холмы на западном берегу Мокрых Ялов.
• В начале августа усиленная группировка ВСУ последовательно освободила еще два села по обоим берегам Мокрых Ялов — Старомайорское и Урожайное. Теперь украинские силы, очевидно, будут пытаться освободить село Приютное и пробиваться дальше на юг — к главной линии обороны ВС РФ в Старомлыновке.
• За эти успехи украинские войска тоже заплатили высокую цену: они, как следует из опубликованных видео, потеряли подбитыми и уничтоженными под Старомайорским и Урожайным несколько десятков единиц техники.

Очевидно, что тактические проблемы, из-за которых ВСУ могут наступать лишь медленно и ценой больших потерь, никуда не делись. Чтобы продавить российскую оборону на несколько километров дальше на юг, украинскому командованию в конце июля — начале августа пришлось ввести в бой резервы, которые, вероятно, предназначались для развития прорыва в глубине российской обороны. Но численное преимущество пока не привело к решающему прорыву. А других крупных резервов у ВСУ не осталось.

Почему наступление столкнулось с такими сложностями? Есть три группы причин

Тактические трудности

• Попытки прорвать российские позиции ударом бронетанковых подразделений без предварительного подавления российской артиллерии и разминирования местности не удались. Эта тактика сработала в сентябре 2022 года против слабой обороны в Харьковской области, но в то же время буксовала на правом берегу Днепра под Херсоном. Буксует и сейчас: бронетанковые колонны либо натыкаются на минные поля и становятся жертвой российской артиллерии и вертолетов, либо преодолевают минные поля так, как это задумало российское командование, — оказываются в пристрелянном артиллерией «огневом мешке». Это приводит к большим потерям техники без решающего успеха.
• С июля ВСУ изменили подход: украинская артиллерия, пользуясь преимуществом в дальности западных систем и точности управляемых западных снарядов, а также в эффективности разведки, попыталась подавить российские гаубицы и системы залпового огня. Были опубликованы десятки зафиксированных на видео успешных ударов. Как утверждал в письме подчиненным после своей отставки командующий 58-й армией РФ Иван Попов, российская армия на юге проигрывает «контрбатарейную борьбу». Старший научный сотрудник Фонда Карнеги Майкл Кофман, побывавший в июле на фронтах в Украине (в том числе в Запорожской области), рассказывает, что, по его мнению, ВСУ на юге получили преимущество (как количественное, так — впервые — и качественное) в ствольной артиллерии (но не в огне систем залпового огня, которых у ВС РФ по-прежнему больше). Преимущество касается не только числа стволов, но и количества боеприпасов, которыми накануне наступления Запад обильно снабдил Украину.

И все же полностью подавить российскую артиллерию не удалось. Отчасти это объясняется тем, что, как считают исследователи из RUSI, в последние месяцы были частично решены проблемы качества и точности российской артиллерии. Кроме прочего, найдено «перпендикулярное» решение: часть функций артиллерии по борьбе с украинскими гаубицами взяли на себя операторы дальнобойных дронов-камикадзе «Ланцет». С начала украинского наступления ВС РФ опубликовали около 250 видео ударов «Ланцетами», более чем в половине случаев целью были именно артиллерийские системы.

• Украинским подразделениям приходится снова и снова преодолевать минные поля под огнем противника: по ним ведет огонь не только артиллерия, но и расчеты противотанковых ракет, вертолеты и дроны-камикадзе — как «Ланцеты», так и более примитивные беспилотники кустарного производства.
• При этом дроны ВСУ используются (судя по числу опубликованных видео) не так активно, как в прошлые месяцы. Возможно, это связано с эффективностью средств радиоэлектронной борьбы и подавления (РЭБ и РЭП) ВС РФ. Впрочем, серьезных доказательств этому нет — только жалобы украинских операторов беспилотников на эффективность российских РЭБ и РЭП.

Вероятные оперативные ошибки

Кофман осторожно предполагает, что во время битвы за Бахмут — начиная по крайней мере с конца февраля — ВСУ понесли слишком большие потери, тогда как у них всегда был вариант оставить город и отступить на куда более выгодные позиции к западу от Бахмута (на высокие холмы в районе Часова Яра); у российских сил не было шансов взять штурмом эту новую линию обороны. Хуже того, направленные в феврале и марте на спасение Бахмута опытные и закаленные в боях украинские бригады потеряли много бойцов, офицеров и техники — в основном в обмен на жизни наемников ЧВК Вагнера, главным образом бывших заключенных. Регулярные российские войска «бахмутская мясорубка» почти не затронула.

Другие американские военные эксперты высказывают ту же мысль намного жестче. Оборона Бахмута, не имевшего стратегической ценности, была бессмысленной, пишет в статье для сайта 19fortyfive.com старший научный сотрудник фонда Defense Priorities Foundation Дэниэл Дэвис. По его мнению, оборонять город ВСУ заставило не военное руководство, а политические власти страны, которых якобы «обуяла гордыня» после успешного наступления осенью 2022 года. Кроме того, Киев решил немедленно контратаковать на бахмутском фронте после потери города, для чего использовал остававшиеся в распоряжении опытные войска.

Отсутствие же бригад с боевым опытом (которые понесли потери под Бахмутом) на южном фронте, полагает эксперт, привело к тому, что группировка, составленная в основном из вновь сформированных соединений, оказалась неспособна проводить скоординированные общевойсковые операции. Поэтому наступление на юге по состоянию на середину августа провалилось, констатировал Дэвис.

На критику действий под Бахмутом можно возразить, что ЧВК Вагнера после захвата города была вынуждена покинуть фронт (по заявлению владельца компании Евгения Пригожина — из-за исчерпания сил). Для обороны 50-километрового фронта, который ранее занимали наемники, Генштабу России пришлось собрать из самых разных частей новую группировку. Из-за этого ВС РФ остановили наступление под Марьинкой (оттуда были сняты войска 150-й мотострелковой дивизии) и под Авдеевкой (там забрали бригады бывшей «милиции ДНР»). Наконец, под Бахмутом теперь держат оборону десантники из 106-й воздушно-десантной дивизии и 31-й десантно-штурмовой бригады, которых можно было бы использовать для обороны на юге или наступления на севере.

При этом российская группировка под Бахмутом продолжает испытывать большие сложности с удержанием позиций к северу и особенно к югу от города. Отчасти это объясняется тем, что взбунтовавшаяся ЧВК Вагнера так и не вернулась на фронт после отдыха (Пригожин до мятежа говорил, что возвращение случится в августе). Не вполне ясно, чьих заслуг в удалении из Украины наемников больше — украинских войск или же амбиций и обид самого Пригожина.

Так или иначе, продолжающееся сражение за Бахмут мешает противникам сосредоточить внимание на юге. По подсчетам из открытых источников, на юге действуют 22 «регулярные» бригады ВСУ (включая бригады Нацгвардии; часть бригад — не в полном составе) против 14 бригад и 12 «регулярных» полков ВС РФ. Под Бахмутом же 13 бригадам ВСУ противостоят восемь бригад и 11 полков ВС РФ, часть — весьма слабые. То есть если смотреть только на численность войск, нельзя сказать, что битва на юге имеет решающее стратегическое значение для исхода войны, а продолжающееся почти год сражение за Бахмут — не имеет.

Как нельзя сказать и то, что «опытные бригады» ВСУ под Бахмутом имеют больший успех, чем «неопытные» на юге. Несмотря на отсутствие долговременных укреплений ВС РФ и развитой системы минных полей, украинские войска под Бахмутом страдают от тех же тактических проблем, что и в Запорожской области: не могут прорвать российскую оборону и перевести войну из изматывающего «прогрызания» позиций врага в маневренные действия.

Стратегический тупик

Осенью 2022 года командование ВСУ выбрало для наступления два крайних фланга — правый берег Днепра на юго-западе фронта и район Балаклеи и Изюма на северо-востоке. Оба наступления, развивавшихся совершенно по-разному, имели схожие стратегические цели:

• Освобождение Херсона и изгнание российских войск за Днепр, решенные с помощью ракетных ударов по переправам. Это требовалось, чтобы лишить ВС РФ инициативы на юге и устранить угрозу наступления на Одессу и запад Украины в будущем.
• Наступление под Изюмом в форме прорыва плохо подготовленных российских позиций (резервы оттуда были переброшены под Херсон) — с тем, чтобы избавить ВСУ от угрозы российского наступления на Донбасс с севера. С тех пор ВС РФ, перед которыми стоит политическая задача захватить всю территорию Донецкой и Луганской областей, могли атаковать Донбасс только «в лоб» через подготовленные за восемь лет укрепрайоны ВСУ. Зимой российские войска пытались это сделать, но добились весьма ограниченных успехов (с большими потерями).

Новое наступление украинской армии имеет уже не «негативные» (помешать ВС РФ вести наступление там, где они того желают), а «позитивные» цели: добиться разрушения российской обороны там, где это может привести к ее коллапсу. Только так можно освободить всю территорию Украины. Единственное место, где это теоретически реально сделать одним ударом, — юг страны. Выход к Азовскому морю позволил бы ВСУ разгромить крупнейшую российскую группировку, изолировать Крым и открыть новый фронт в районе Мариуполя — на направлении, где вплоть до российской границы нет крупных населенных пунктов, мешающих продвижению войск.

Таким образом, обе стороны, если хотят добиться победы на поле боя, оказались перед необходимостью наступать через хорошо подготовленную оборону противника: ВС РФ — в центре Донбасса, ВСУ — на юге страны, где российская армия готовилась к отражению наступления около девяти месяцев.

Обе стратегии невозможно реализовать. И вот почему:

• Оба противника не сконцентрировали достаточные силы на главном для себя направлении, поскольку не могут эффективно управлять такими крупными группировками и снабжать их. Кроме того, и ВСУ, и ВС РФ вынуждены распылять немногочисленные (для линии фронта более чем в 800 километров) войска, чтобы сдерживать возможное наступление.
• Несмотря на то что войск для такой линии фронта мало и их плотность невелика по сравнению с классическими примерами позиционного тупика вроде Первой мировой или корейской войны, на поле боя все равно возникает тупик: каждый из противников благодаря многочисленным разведывательным беспилотникам хорошо понимает действия врага около фронта и может наводить на атакующие части артиллерию, наносить удары дронами-камикадзе и дальнобойными противотанковыми ракетами.
• Ни одна из сторон не имеет действенных средств для блокирования подвоза противником припасов и подкреплений к фронту. Стандартная ситуация: у обороняющейся стороны возникает кризис, но она беспрепятственно перебрасывает на опасный участок подкрепления, после чего наступление врага останавливается. Так было летом, когда российские войска пытались окружить Лисичанск и Северодонецк, осенью во время наступления ВСУ в Херсонской области, во время российских атак под Угледаром зимой 2023 года и под Авдеевкой весной.
• Стороны активно используют все доступные им средства для ударов по тылам. Но они явно недостаточны количественно и качественно. Российская авиация после потерь начала войны либо наносит удары по линии фронта, либо использует немногочисленные боеприпасы (крылатые и баллистические ракеты) для атак целей в дальнем тылу.
• Единственный широко доступный и дешевый вариант для российских ударов по ближнему тылу — поступившие на вооружение уже во время войны комплекты, превращающие обычные авиабомбы в управляемые (универсальный модуль планирования и коррекции — УМПК). Проблем с этими комплектами две: дальность их применения вряд ли превышает 50 километров даже с большой высоты (учитывая, что самолеты ВКС РФ на большой высоте опасаются приближаться к линии фронта на десятки километров из-за страха перед ПВО Украины, для ударов доступен только самый ближний украинский тыл); комплект наводит бомбы по координатам цели, которые вводятся на земле, то есть он эффективен только против стационарных и заранее разведанных объектов. Против перемещающихся колонн снабжения, подходящих резервов и атакующих подразделений УМПК использовать сложно.

Подробнее об УМПК

У российской авиации, вероятно, появилась технология, способная вернуть ей превосходство в воздухе над ВСУ. Но только теоретически В реальности эта технология могла привести к падению двух российских авиабомб на Белгород

год назад

Подробнее об УМПК

У российской авиации, вероятно, появилась технология, способная вернуть ей превосходство в воздухе над ВСУ. Но только теоретически В реальности эта технология могла привести к падению двух российских авиабомб на Белгород

год назад

• У Украины похожая проблема: почти все высокоточные средства поражения, переданные Западом, наводятся по координатам цели. Ракеты РСЗО HIMARS были очень эффективны летом и осенью 2022 года, когда ВС РФ снабжали войска со всем известных крупных складов на железнодорожных станциях Донбасса и юга Украины, по которым и наносились удары. Кроме того, российская группировка на правом берегу Днепра попала в тяжелый кризис из-за того, что ее снабжение было завязано на четыре моста, находящихся в зоне поражения HIMARS. Однако с тех пор ВС РФ приспособились к опасности и (кроме отдельных случаев) пользуются распределенной системой небольших складов.
• География театра боевых действий на юге Украины затрудняет его изоляцию дальнобойными ударами: ВСУ нужно слишком много боеприпасов и платформ для их запуска, чтобы держать под постоянным обстрелом многочисленные пути снабжения российской группировки. Поэтому даже более дальнобойные, чем ракеты для HIMARS, британские и французские крылатые ракеты пока серьезно не повлияли на ситуацию на фронте.
• Наконец, оба противника постоянно совершенствуют (ВС РФ — самостоятельно, ВСУ — с помощью Запада) свои системы ПВО, которые иногда ограничивают ущерб от дальнобойных средств поражения.
• Ни одна из сторон не имеет авиации, способной в условиях противодействия ПВО самостоятельно разведывать и поражать мобильные цели в ближнем и дальнем тылу противника. Нет у них и средств для полного подавления ПВО.
• Ситуацию, вероятно, не изменят даже поставки Украине десятков относительно современных самолетов F-16, полагает Майкл Кофман.

В таких условиях — когда противнику известно оперативное направление наступления противника, видны все его действия на фронте и нет возможности пресечь подвоз резервов — любая операция, задуманная как прорыв с последующими маневренными действиями, превращается в битву на истощение.

Относительно эффективную тактику захвата территорий в таком типе войны показала ЧВК Вагнера прошедшей зимой и весной. Для этого потребовалось большое количество бойцов, способных без тяжелой техники подобраться к позициям врага и взять их штурмом, и большое количество боеприпасов и стволов артиллерии, которые поддерживают такие атаки. Однако силы и средства атакующего при этом часто истощаются быстрее, чем обороняющегося (особенно в случаях, когда штурмовой пехоте нужно преодолеть большие пространства, чтобы сблизиться с позициями врага).

ВСУ после неудач первого месяца наступления выбрали тактику, похожую на ту, что вагнеровцы использовали в окрестностях Бахмута. За счет ввода резервов они преодолели «серую зону» и вышли к позициям ВС РФ в Работино, а также почти добрались до главной линии обороны в Старомлыновке. Однако прорваться дальше пока не могут, а резервов для усиления, кажется, больше нет.

Почти каждый день повторяется один и тот же сценарий, многократно запечатленный на видео: артиллерия ВСУ поливает снарядами передовые позиции врага, а техника пытается (далеко не всегда удачно) доставить пехоту поближе к передовым позициям ВС РФ. В случае, если позиции успешно подавлены огнем, пехотинцы занимают их — и пытаются выжить под ответным огнем российской артиллерии.

Наступление ВСУ провалилось окончательно?

Нет. Как ни странно, сражение на истощение может принести ВСУ больший успех, чем (безуспешная) попытка глубокого прорыва с (пока недостижимым) переходом в маневренные действия в стиле изюмской операции осени 2022 года. Даже несмотря на отсутствие резервов, у ВСУ все еще есть шанс истощить российскую оборону.

ВС РФ обладают резервами (в том числе мобильными — бригадами и полками морской пехоты и ВДВ) на юге Украины. Однако резервы эти невелики. При этом обороняющие фронт войска уже сильно потрепаны:

• Задействованные в обороне южнее Орехова российские подразделения — 70-й, 71-й и 291-й мотострелковые полки 42-й мотострелковой дивизии 58-й армии — воюют и несут потери (особенно большие — после того как ВСУ вышли к основной линии их обороны) с начала июня. Поддерживающая их между Работино и Вербовым 810-я бригада морской пехоты участвует в активных боях с июля. В качестве подкреплений в Работино и Вербовое поступают слабые «территориальные» полки, сформированные из мобилизованных. Тогда как введенные в бой украинские резервы пока не понесли больших потерь.
• Истощены и войска, пытающиеся сдержать атаки ВСУ в основании Времевского выступа. Там тоже есть резервы (5-я танковая бригада, 155-я бригада морской пехоты Тихоокеанского флота), которые могут попытаться остановить украинское наступление у Старомлыновки, но неизвестно, будет ли их достаточно.

Более крупные российские резервы находятся не на юге страны, а на севере. Там — в районе от Кременной до Купянска — Генштаб РФ пытается организовать собственное наступление. Российские войска — пока относительно небольшими силами — наступают на Купянск. Точнее, на ту его часть, что находится на восточном берегу реки Оскол (большая часть города располагается на противоположном берегу). В случае захвата переправ через Оскол у Купянска ВС РФ сильно осложнят снабжение всей группировки ВСУ на восточном берегу Оскола — в районах Харьковской, Луганской и Донецкой областей, которые они освободили прошлой осенью. Для этого, очевидно, потребуются большие силы, которые пока находятся в резерве в глубине Луганской области и на полигонах Белгородской области России.

Впрочем, даже в случае полного успеха российского наступления (который пока кажется маловероятным) оно лишит Украину лишь части освобожденной в октябре — декабре территории. ВСУ в самом неблагоприятном сценарии отойдут за реки Оскол на западе и Северский Донец на юге. Это может стабилизировать фронт на этом участке и высвободить силы противников для борьбы на других направлениях (так же, как это было в ноябре в Херсонской области, когда две армии разделил Днепр). Исхода войны это не решит: отступление ВСУ на севере за крупные водные преграды, даже если произойдет, не приблизит ВС РФ к захвату Донбасса (так же, как отход российской армии за Днепр в ноябре не приблизил ВСУ к успешной операции в Крыму).

При этом использование крупных резервов на севере, а не на юге кажется слишком рискованным. Пока российское командование разворачивает операции на севере, ему может не хватить сил для обороны на юге. А без наполнения свежей пехотой и техникой даже мощная в инженерном отношении основная линия обороны южнее Работино и в Старомлыновке рискует не сдержать противника.

В условиях кризиса обороны быстрая переброска войск с севера на юг и их ввод в бой будут затруднены: их нужно будет везти через Крым или Мариуполь, а затем обеспечивать снабжение. Могут возникнуть сложности и с организацией командования: сейчас эти резервы подчиняются штабу Западного военного округа, тогда как войска на юге находятся под командованием Восточного (великоновоселковское направление) и Южного (ореховское направление) округов.

И чем все это закончится?

Пока кажется, что война снова зайдет в тупик. Наиболее вероятный сценарий сводится к тому, что ВСУ не смогут прорвать российскую оборону на юге, хотя и оттеснят части ВС РФ. В свою очередь Генштаб России не добьется существенного прогресса на севере.

Осенью и зимой ВС РФ могут снова перейти в наступление: для этого весь год готовились новые оперативные соединения, составленные из добровольцев (армия на Дальнем Востоке и армейский корпус на юге России — оба неизвестного состава). Предыдущие попытки организовать крупные боеспособные соединения из добровольцев потерпели неудачу (так, 3-й армейский корпус, созданный летом 2022 года, фактически пропал после поражения ВС РФ под Харьковом осенью). В случае неудачи добровольческих армии и корпуса и других новых частей Кремль может прибегнуть к новой мобилизации.

Украина тем временем будет добиваться новых поставок вооружений из США и ЕС. Пока противникам широкой военной помощи Киеву на Западе не удавалось не только остановить, но и замедлить поставки. Однако давление на власти стран НАТО сторонников «компромиссного решения» будет нарастать, а потому коалиции Украины и Запада будет трудно реализовать преимущество в ресурсах над Россией.