Война может еще сильнее обострить проблему сексуализированного насилия в России Вот как помочь тем, кто это пережил. Инструкция «Медузы»
Война может еще сильнее обострить проблему сексуализированного насилия в России Вот как помочь тем, кто это пережил. Инструкция «Медузы»
Сексуализированное насилие — это любой акт сексуального характера (и даже его попытка) с участием человека, который не дал на это согласия. Кроме того, насилием считается принуждение к таким действиям, в том числе с применением психоактивных веществ (в их список входит и алкоголь). Причем неважно, был ли это проникающий секс или речь идет о домогательствах. Также не имеет значения, в каких отношениях находятся тот, кто совершает насилие, и тот, кто пострадал. Это в любом случае травматичный опыт, который может тяжело ранить. Поддержать человека, пережившего этот опыт, и найти нужные слова — непросто. И все же можно попытаться. «Медуза» подготовила инструкцию для тех, чьи близкие столкнулись с сексуализированным насилием. Некоторые рекомендации подойдут людям из любой страны, но часть из них — особенно юридическая — касается только ситуации в России.
Сначала немного о терминах, которые мы используем в этой инструкции. Это не мелочь: обсуждая такой травматичный опыт, стоит высказываться аккуратно
Наверняка вы слышали термин «сексуальное насилие». В последнее время исследователи, волонтеры и журналисты, которые всерьез занимаются этой проблемой, предпочитают использовать другой — «сексуализированное насилие». Идея тут в том, чтобы подчеркнуть, что действия преступника в первую очередь связаны с насилием, а вовсе не с сексом. Насилие ни в коем случае не может быть приятным для пострадавшего человека. По мнению волонтеров и исследователей, термин «сексуальное насилие» может романтизировать произошедшее и даже оправдывать поведение преступника, а также обесценивать чувства людей, которые подверглись насилию. Вот как разницу между двумя терминами объясняет Наталья Курасова, психолог центра помощи пострадавшим от сексуализированного насилия «Сестры»:
Разница в расстановке акцентов: слово «сексуальное» несет позитивный посыл, им часто описывают что-то привлекательное. Используя формулировку «сексуализированное насилие», мы смещаем акцент на то, чем оно является в первую очередь, — на насилие.
Когда мы говорим о насилии, мы также не употребляем термин «жертва». По мнению Натальи Тимофеевой, координаторки просветительских программ центра «Сестры», это проблематичное слово. Часто его используют как личностную характеристику, и оно тоже парадоксальным образом может работать на оправдание насилия: «жертвам» часто указывают, что стоило «разумнее» себя вести — и тогда ничего бы не случилось. Термин «человек, пострадавший от насилия» выглядит более корректным: он лишний раз подчеркивает, что в ужасную ситуацию, к сожалению, может попасть кто угодно.
Кроме того, мы не используем слово «насильник» — вместо него мы пишем «автор (или актор) насилия». Такое словосочетание дает понять, что человек осознанно совершил преступление — и должен нести за свой поступок полную ответственность. Говоря «насильник» или «абьюзер», мы как будто приписываем человеку черты, которые влияют на его выбор совершать насилие. Наверняка вы слышали оправдания преступников в духе «он совершенно точно не похож на насильника». Нам (как и многим волонтерам и активистам) кажется, что необходимо разделять насильственное поведение и личность. А когда мы говорим «насильник», а не «автор насилия» — мы скорее сращиваем их.
Говоря о сексуализированном насилии, невозможно не упомянуть войну. Она уже повлияла на ситуацию в Украине и России — и повлияет еще сильнее
Несмотря на то что в 2021 и 2022 годах МВД России отчитывалось о снижении количества изнасилований и покушений на изнасилование на 4,2%, в 2020-м число изнасилований в стране значительно выросло по сравнению с предыдущими годами, а за последние 10 лет число преступлений против половой неприкосновенности детей в России выросло на 44% — с 9524 в 2010-м до 16 887 в 2021-м. Независимая активистка и консультантка НКО по правам человека Альмут Роховански отмечает, что официальная статистика, как правило, мало говорит о реальном положении вещей: по ее мнению, в подавляющем большинстве случаев пострадавшие не сообщают в полицию из-за чувства стыда, вины, страха, травмы и противоречивых эмоций (данные Генпрокуратуры говорят о том, что 28% изнасилований в России происходят внутри семьи).
Усугублять ситуацию может ПТСР, который часто встречается у людей, прошедших войну, — по мнению некоторых исследователей, синдром ведет к повышению уровня насилия (у людей с ПТСР бывают проблемы с гневом и самоконтролем). Также влиять на общество может распространенная установка «нет значит да», из-за которой некоторые люди (чаще всего мужчины) воспринимают отказ как флирт или завуалированное согласие на любые сексуализированные действия.
За время полномасштабной агрессии против Украины российские солдаты уже совершили множество преступлений такого рода. 4 марта 2023 года жена украинского президента Елена Зеленская сообщила, что офис генпрокурора Украины расследует 171 случай сексуализированного насилия со стороны российских военных. По ее словам, среди людей, пострадавших от насилия, в том числе есть мужчины и дети. Она также подчеркнула, что власти могут не знать о других случаях, поскольку не все люди готовы или могут рассказать о пережитом травматичном опыте.
В ООН, где собирают данные о военных преступлениях России в Украине, осенью 2022 года сообщали, что возраст пострадавших от сексуализированного насилия со стороны российских военных варьировался от четырех до 82 лет. Из данных офиса генпрокурора Украины следует, что на январь 2023-го больше всего случаев сексуализированного насилия выявлено в Херсонской и Киевской областях.
А теперь — сама инструкция. Что делать, если вы подозреваете неладное, но ваш близкий молчит? Попробуйте обратить внимание на его поведение (учтите, что оно меняется далеко не всегда)
Спрогнозировать, как именно такой тяжелый опыт, как сексуализированное насилие, скажется на поведении человека, очень трудно. Люди разные и реагируют на события, в том числе травмирующие, индивидуально. По словам главы психологической службы НКО, связанной с проблемой насилия, иногда пострадавшие ведут себя совсем иначе, чем до травмирующего события: например, человек из спокойного становится очень тревожным или начинает часто употреблять психоактивные вещества, хотя раньше этого не делал.
Но изменения не всегда заметны. По поступкам и словам одних людей можно догадаться, что произошло что-то травмирующее, а другие могут вообще не менять поведения — как сознательно, чтобы не привлекать внимания, так и неосознанно, из-за защитных механизмов психики. Важно понимать, что нет «правильной» или «неправильной» реакции — она всегда индивидуальна.
Хотя универсальных «звоночков» нет, в поведении человека, пережившего такой опыт, могут появиться некоторые изменения. О том, на что именно важно обратить внимание, мы поговорили с Н. — психологом, которая работает с пострадавшими от сексуализированного насилия.
По словам Н., прежде всего, насторожить должны физические повреждения: синяки, раны, ссадины, следы побоев, сломанные ногти. Они, естественно, могут быть признаками применения силы к человеку. Также о том, что произошло насилие, могут говорить резкие перепады настроения и трудности с управлением своим психологическим состоянием, эмоциональные вспышки или отстраненность. Некоторые люди отказываются от еды, начинают очень много спать или вообще не ложатся отдыхать. У кого-то внезапно меняется отношение к определенному человеку, появляется страх перед конкретными людьми или местами. У других возникает потребность очень часто принимать душ, а кто-то не может смотреть на себя в зеркало. Наконец, некоторые люди прибегают к самоповреждениям или даже предпринимают суицидальные попытки.
Один из паттернов поведения, которые встречаются у переживших сексуализированное насилие, — это стирание эпизода насилия из памяти и диссоциация, уход в себя и отказ от прикосновений — даже если ранее человек был очень тактильным. Например, так произошло с героиней сериала «Половое воспитание» после того, как мужчина прижался к ней в общественном транспорте и эякулировал на ее одежду. В итоге девушка закрылась в себе и не могла позволить другим людям, в том числе своему молодому человеку, себя обнять.
Как объяснила Н., у такого поведения есть функция — сделать так, чтобы травмирующая ситуация не повторилась. После сексуализированного насилия может остаться множество триггеров, в том числе прикосновения, — при контакте с которыми психика «отбрасывает» человека в прошлое и заставляет заново переживать болезненный опыт. И эта защитная реакция — предотвратить прикосновение — помогает избежать опасности.
Также, как пояснили в разговоре с «Медузой» специалистки из организации, предоставляющей юридическое сопровождение для пострадавших от домашнего и сексуализированного насилия, важно учитывать то, что говорит сам человек. Иногда пострадавшие неожиданно делятся историей насилия над каким-то другим человеком — к примеру, «близкой подругой». Это может быть сигналом что человек пытается рассказать о том, что произошло с ним самим.
Важно отметить, что все перечисленное может быть связано не только с сексуализированным насилием, но и с переживанием других тяжелых ситуаций — например, тяжелой депрессии. В любом случае изменившееся поведение человека может говорить о том, что ему требуется помощь специалиста и поддержка близких.
Если вы заметили настораживающие перемены — попробуйте поговорить с близким. Но очень бережно и без давления
Важно понимать, что многие люди боятся делиться подобным опытом, в том числе из-за виктимблейминга (это стремление обвинить в произошедшем того, кто пострадал от насилия).
Зачастую рассказ о пережитом воспринимается как еще более травмоопасное событие, чем само насилие, рассказывает психолог Н.: люди боятся, что их будут осуждать, стыдить, обвинять, смеяться над ними, обесценивать их чувства или им вовсе не поверят. Многих пугает реакция близких — ведь очень не хочется их разочаровать, расстроить, вызвать агрессию. К тому же иногда человеку может просто не хватать слов, чтобы описать произошедшее. И поэтому его реакция на травмирующий опыт может казаться другим людям «неправильной» или «ненастоящей», хотя на самом деле каждый человек реагирует так, как позволяют ему собственная психика, опыт и обстоятельства.
Если вы заметили в поведении близкого человека изменения, которые могут указывать на то, что он пережил сексуализированное насилие, нельзя их игнорировать. Однако вести себя нужно очень аккуратно и бережно. Психолог Н. предлагает такой алгоритм:
- Сказать близкому, что вы что-то обнаружили, и описать наблюдаемое поведение.
- Сказать близкому о том, что вы беспокоитесь о нем.
- Предложить обсудить ситуацию.
- Предложить свою помощь.
Но при этом важно обеспечить безопасную обстановку для диалога — как пояснили в организации, предоставляющей юридическое сопровождение для пострадавших от домашнего и сексуализированного насилия, прежде всего, для разговора необходимо выбрать правильное место и время. Важно не принуждать человека что-либо рассказывать и не докучать вопросами. Такое поведение пострадавший может воспринять как давление и нарушение личных границ, что вызовет желание реагировать агрессивно, уходить от ответа — либо рассказать, но впоследствии избегать общения с близкими.
По словам главы психологической службы НКО, связанной с проблемой насилия, задача близких — показать свое неравнодушие к состоянию пострадавшего человека и готовность ждать, когда он захочет поделиться переживаниями. Для этого важно быть искренними и говорить через я-сообщения, а также понимать, что у человека есть право не поддерживать разговор или отвечать не на все вопросы.
Как объяснили специалистки центра, который помогает пережившим сексуализированное насилие и их близким, нужно сказать пострадавшему, что вы рядом и готовы его выслушать. Ведь само по себе умение выслушать — это уже форма поддержки. Однако слушать важно без осуждения, без выяснения деталей, во что человек был одет и что делал, — это может вызвать у человека чувство, будто он сделал что-то не так (нельзя прививать пострадавшим чувство вины — ведь в насилии виноват только автор насилия). Также нужно обойтись без советов, без сравнений с чьим-то еще, в том числе своим собственным, опытом и без перекладывания ответственности. Даже если пострадавший говорит о том, что готов к радикальным действиям и мести, важно поддержать его чувства и мягко предложить вместе поискать другой — более безопасный — выход.
Нужно понимать, что, если человек вам открылся, это не значит, что информацию можно передавать другим людям. Если вы считаете важным поделиться тем, что узнали, с кем-то еще, сначала необходимо уточнить у пострадавшего, можно ли так делать. В противном случае близкий потеряет к вам доверие.
Точно так же нужно спрашивать разрешения на любые другие действия, особенно физические — вроде прикосновений. Например, если вам хочется взять за руку или обнять человека, даже из лучших и поддерживающих побуждений, нужно понимать, что он может воспринять это совсем иначе, и быть готовым к отказу.
Стоит учитывать, что в подавляющем большинстве случаев автор насилия и пострадавшие знакомы — они могут быть партнерами, друзьями или членами одной семьи. Будьте готовы к тому, что вам придется выбирать, на чьей вы стороне. «Сохраняя прежние отношения с насильником, вы поддерживаете его и нормализуете насилие, — пояснили эксперты центра, который помогает пережившим сексуализированное насилие и их близким. — Если вы выбрали „нейтралитет“ или продолжили отношения с насильником и при этом остаетесь рядом с тем, кто пострадал, все это может нанести серьезный вред пострадавшей стороне и восприниматься как предательство».
Оказывайте только ту помощь, о которой вас просят. Но есть исключение: при суицидальных намерениях очень важно быть максимально настойчивым
Если ваши опасения подтвердились и человек сообщил, что пережил сексуализированное насилие, вы можете ему помочь. Однако очень важно не «причинять» помощь и давать пострадавшему только то, что ему нужно. Для этого лучше сразу описать тот вид помощи, в котором вы сильны, и свериться с потребностями близкого.
Вот какую тактику предлагает психолог Н., работающая с пострадавшими от сексуализированного насилия:
Например, если вы хорошо решаете проблемы, сильны в логистике, поиске организаций или можете помочь деньгами, решить бытовые вопросы — приготовить поесть, помыть пол, постирать вещи, — можно сказать: «Я могу позаботиться о тебе физически, но не умею находить правильные слова». И тогда вы вместе можете подумать над тем, где можно получить эмоциональную поддержку. Или, напротив, вы готовы разговаривать и поддерживать, а также вместе найти того или тех, кто бы мог помочь со всем остальным.
Постарайтесь также напомнить близкому, насколько важно, чтобы он заботился о себе. Можно задавать простые вопросы — о том, как он себя чувствует, как спал, хочет ли есть или что-то поделать вместе или самостоятельно. Это сигнал того, что вы заботитесь о состоянии пострадавшего — что само по себе уже очень ценно.
Важно показать пострадавшему человеку, что с вами можно не сдерживаться и быть таким или такой, как хочется, что вы будете рядом в любом его состоянии. Это тоже важный шаг, который уже может помочь, даже если чего-то другого вы предложить не можете — вообще или именно сейчас. Однако в любом случае очень важно не торопить человека, не ждать, что его состояние резко улучшится. Ведь на восстановление психике требуется время — иногда месяцы или даже годы.
При этом можно предлагать свою помощь настойчивее, рассказывает психолог Н., если ваш близкий:
- говорит о смерти, о том, что не видит смысла жить, чувствует непереносимую боль, чувствует себя обузой или никому не нужным;
- ведет себя иначе, нежели раньше: ищет информацию о способах покончить с собой или спрашивает об этом у окружающих, перестает заниматься деятельностью, которая раньше приносила удовольствие, больше не может заботиться о себе, отгораживается от близких или стремится попрощаться со всеми, совершает действия, представляющие угрозу для здоровья и жизни (опасное вождение, экстремальный спорт, суицидальное самоповреждающее поведение — в том числе порезы и удушения);
- находится в нестабильном или нехарактерном для себя эмоциональном состоянии: это может быть подавленность или повышенная возбудимость (тревожность, раздражительность, агрессия), резкие перепады настроения.
Дело в том, что такие особенности могут указывать на суицидальные намерения, вовремя распознав которые можно спасти человеку жизнь. При этом, по словам Н., важно учитывать, что риск суицида увеличивается, если у человека есть:
- диагностированные ментальные расстройства, в том числе химические зависимости;
- заболевания, сопровождающиеся физической болью или ведущие к ухудшению качества жизни;
- предыдущие суицидальные попытки (которые совершал не только сам человек, но и его близкие);
- доступ к потенциально ведущим к летальному исходу средствам (медикаменты, яды, оружие, психоактивные вещества).
Даже в такой критической ситуации нужно вести себя очень осторожно и сохранять спокойствие. Если есть возможность, постарайтесь продумать, что вы будете говорить близкому. Можно обратиться в кризисный центр или обсудить план разговора со своим психотерапевтом.
В России нет единого номера телефона, по которому могут обратиться все люди в кризисной ситуации. Однако такую помощь можно получить в разных городах. Список некоторых горячих линий есть здесь. По этим ссылкам (один, два) собраны контакты помогающих специалистов в других странах.
Н. отметила, что важно искренне выразить беспокойство и спросить пострадавшего, думал ли он о суициде. Обязательно выслушайте человека, будьте готовы разделить боль и показать, что вы рядом, но не обещайте сохранить суицидальный план в секрете. Если такого плана нет, помогите близкому обратиться к психотерапевту или психиатру. Но если человек уже решился совершить суицид, необходимо сообщить другим его близким людям и вызвать бригаду скорой помощи.
Не все пострадавшие от насилия хотят обращаться в полицию — уважайте их выбор. Но если человек настроен написать заявление — постарайтесь взять часть сложностей на себя
Дарьяна Грязнова, юридическая советница по Евразии в правозащитной организации Equality Now, напоминает, что реальный уровень совершения преступлений сексуального характера в России гораздо выше официальных цифр. По данным центра «Сестры», в правоохранительные органы обращаются около 12% пострадавших, заявление принимают у каждой пятой и только 2,9% обратившихся удается довести дело до суда.
По мнению Грязновой, причина заниженной статистики — большей частью в культуре: до сих пор пострадавшие боятся рассказать о таком опыте из-за осуждения и виктимблейминга, а правоохранительные органы отказываются регистрировать преступления. По статистике Всероссийского телефона доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия, критическое количество пострадавших — более 96% женщин — остались не удовлетворены помощью, оказанной им при обращении в полицию. Дарьяна Грязнова считает, что нет никаких оснований полагать, что пострадавшие от сексуализированного насилия удовлетворены качеством оказанной помощи больше.
Хотя преступников необходимо привлекать к ответственности, нужно принять и тот факт, что пострадавшие в результате сексуализированного насилия люди могут не обращаться в правоохранительные органы. Они имеют право этого не делать. Вы можете предложить обратиться в полицию или Следственный комитет, прояснить, что останавливает от подачи заявления, оценить обстановку. Однако нельзя настаивать — важно уважать чужой выбор. Как объяснили в центре, который помогает пережившим сексуализированное насилие и их близким, исключение составляют случаи, когда пострадал несовершеннолетний, — тогда решение о подаче заявления принимают родители, опекуны или другие законные представители.
По словам психолога Н., люди отказываются подавать заявление в полицию по множеству причин, например:
- недоверие правоохранительной системе;
- страх обвинения со стороны сотрудников полиции или Следственного комитета — ведь иногда само общение с правоохранителями может вызывать стресс или даже провоцировать вторичную травму;
- страх отказа в приеме заявления;
- страх общественного осуждения;
- страх давления, угроз или расправы со стороны автора насилия — как объяснили в организации, предоставляющей юридическое сопровождение для пострадавших от домашнего и сексуализированного насилия, в их практике «есть дела, когда автор насилия снимал процесс на видео и делал фото, чтобы впоследствии шантажировать несовершеннолетнюю девушку»;
- нежелание «портить человеку жизнь»;
- отсутствие сил и поддержки;
- страх за своих близких.
Если же пострадавшая персона хочет подать заявление и таким образом постоять за себя, очень важно поддержать ее. Ведь если человек придет сам — в лучшем случае при взаимодействии с правоохранительными органами он растеряется. А может случиться и так, что человек уйдет травмированным и не сможет подать заявление вовсе.
По словам Дарьяны Грязновой, желательно идти в Следственный комитет с адвокатом или юристом, но если такой возможности нет, близкий человек тоже может стать необходимым буфером между пострадавшим и правоохранительной системой и вмешаться, если сотрудники будут вести себя недопустимо. Нередко при обращении с заявлением о сексуализированном насилии пострадавших могут заставлять долго ждать, неоднократно спрашивать про одни и те же события, использовать грубые шутки. Иногда сотрудники полиции отказываются принимать заявление, угрожают тем, что будут вынуждены опросить родственников, друзей или коллег, задают не имеющие отношения к делу вопросы (например, выясняя подробности сексуальной жизни пострадавшей).
Грязнова добавляет, что, скорее всего, когда вы узнаете о произошедшем с близким, вы будете шокированы. Но пострадавшая находится в еще большем шоке — и об этом важно помнить. Поэтому важно сориентировать ее, особенно если преступление произошло совсем недавно. В первые сутки после насилия близкие должны объяснить пострадавшим, что нельзя принимать душ, мыть руки и стирать одежду, чтобы не уничтожить доказательства. Также важно напомнить принять средства экстренный контрацепции и использовать средства для профилактики ИППП.
Несколько советов о том, как правильно подать заявление о преступлении
Для упрощения подачи заявления в полицию можно воспользоваться системой «п.о.л.и.н.а», которую разработали кризисном центре для женщин ИНГО. Также может помочь материал «Обращение в правоохранительные органы» на сайте центра «Сестры» и инструкция от центра «Насилию.нет». Кроме того, пострадавшим и их законным представителям доступна форма для получения бесплатной юридической консультации в Центре защиты пострадавших от домашнего насилия Консорциума женских НПО.
Во время подачи заявления важно обратить внимание на содержание протокола опроса: он должен быть подробным и содержать именно то, что говорили пострадавшие. Нередко сотрудники правоохранительных органов давят на пострадавших — люди теряются и спешат подписать все, что им дают. Но если вы обнаруживаете неточности, нужно просить внести правки. Если сотрудник полиции отказывается менять протокол самостоятельно, при подписании нужно отметить, что у вас есть замечания.
Также нужно постараться сфотографировать подписанные документы и записать ФИО и номер нагрудного знака сотрудника, который с вами взаимодействовал. Наконец, необходимо попросить направление на медицинское освидетельствование и обязательно получить талон КУСП (Книга учета сообщений о происшествиях) — уведомление о том, что ваше заявление зарегистрировано. В КУСП вносятся все поступающие в полицию обращения от граждан, полицейские рапорты и другие события. Получить талон можно у дежурного или специально назначенного полицейского.
Дарьяна Грязнова напоминает, что, согласно Уголовно-процессуальному кодексу, заявление должно быть проверено, а решение о возбуждении дела или отказ — вынесено в течение трех суток. Но часто процесс затягивается, и как раз близкие пострадавших могут следить за ходом расследования: обращаться в полицию, писать жалобы в прокуратуру, если полиция бездействует. В таких случаях можно позвонить на горячую линию МВД по номеру 8 (800) 222-74-47 или написать жалобу в Главное управление собственной безопасности МВД. Это поможет ускорить работу правоохранительных органов.
По словам Н., после подачи заявления нужно подключить все возможные ресурсы — это могут быть юристы, психологи и психотерапевты, помогающие организации и друзья, — потому что процесс следственных действий бывает очень тяжелым. Также нужно сохранять все сообщения, электронные письма, голосовые сообщения автора насилия для предоставления доказательств. Кроме того, если у пострадавшего человека есть физические травмы, важно поощрять желание обратиться к врачу и зафиксировать побои.
Как рассказали «Медузе» специалистки организации, предоставляющей юридическую помощь пострадавшим от домашнего и сексуализированного насилия, нужно помнить, что сроки давности привлечения к уголовной ответственности за изнасилование и насильственные действия сексуального характера составляют 10 и 15 лет, в зависимости от того, были ли отягчающие обстоятельства. И чем больше времени проходит с момента совершения изнасилования, тем сложнее его доказать.
Если решение о подаче заявления принято, человек все равно может бояться и переживать. Важно озвучивать эти мысли, валидировать, делать их видимыми и быть готовым давать поддержку.
Пожалуйста, не забывайте о себе
Поддержка человека, который пережил сексуализированное насилие, — это трудно. Вы можете испытывать целый спектр совершенно разных эмоций: вину, страх, боль и другую реакцию на несправедливость, непредсказуемость, небезопасность этого мира. Это чувства, на которые вы имеете право. Они нередко возникают, если вы сами истощены и нуждаетесь в поддержке.
Поэтому очень важно, чтобы вы сами могли обратиться к кому-то, кто может вас поддержать, — как в «правиле кислородной маски»: сначала нужно надеть ее на себя, а затем помочь другому человеку. Это могут быть ваши близкие, семья, друзья, психолог или психотерапевт, помогающие организации. Например, центр «Сестры», кризисный центр для женщин «ИНГО», проект «ТыНеОдна», Консорциум женских НПО (после чего с пострадавшей свяжется адвокат или юрист), кризисный центр для мужчин «Двоеточие», проект «Тебе поверят» или любой другой доступный кризисный центр (список можно найти по ссылке).
По словам главы психологической службы НКО, связанной с проблемой насилия, в таких ситуациях люди могут испытывать вину за состояние близкого — реальную или мнимую. К сожалению, мы очень многое не можем контролировать, не можем уберечь близких, не можем изменить то, что уже произошло, и избавить других людей от их чувств. Если ваша вина реальна (например, если изначально вы не поверили человеку или обесценили его чувства) — необходимо взять на себя ответственность за произошедшее, принести извинения и узнать, что можно сделать, чтобы возместить ущерб.
В случае, когда реально причиненного урона не было, важно напомнить себе о том, что вы не несете ответственность за состояния и события, происходящие с близкими. Зато вы можете показать, что находитесь рядом и готовы поддержать и помочь. Если же такая вина не проходит, можно обратиться к специалисту — к частному лицу, в службу психологической помощи или по телефону доверия.
Также нужно постараться найти способ регулярно восстанавливать свои силы. Например, делать приятные для себя дела, переключаться на повседневные обязанности, общаться и делиться своим состоянием с кем-то еще из близкого окружения. Помните: поддержка и вовлеченность требуют много сил, и то, что вы тоже нуждаетесь в «перезагрузке», — совершенно нормально.
В любом случае не нужно игнорировать свои чувства, пытаться от них избавиться или ждать, что они исчезнут. Однако важно, чтобы эти эмоции не овладевали вами полностью и не мешали видеть и делать то, что в ваших силах. Несмотря на эти переживания, вы можете продолжать помогать близкому — даже если эта помощь кажется совсем маленькой.
Иванна Леонтьева