«Человеческая природа интересует ее больше, чем пламя революции» Драматург Михаил Дурненков рассказывает о своей коллеге Светлане Петрийчук, которую преследуют за пьесу «Финист ясный сокол»
Светлана Петрийчук — одна из двух фигуранток уголовного дела, заведенного по статье об «оправдании терроризма». Петрийчук — автор пьесы «Финист ясный сокол», по которой режиссерка Женя Беркович поставила спектакль в 2021 году. По сюжету героини пьесы решают уехать в Сирию к представителям «Тридевятого государства», чтобы выйти за них замуж. Обеих фигуранток дела арестовали 5 мая. Спектакль «Финист ясный сокол» в 2022 году получил две премии «Золотая маска». Постановку отметили за работу драматурга и за работу художника по костюмам. По просьбе «Медузы» о Светлане Петрийчук и других ее спектаклях рассказывает ее коллега — драматург Михаил Дурненков.
В 2017 году Света Петрийчук, вполне успешная сценаристка и режиссер, написавшая и снявшая к тому времени несколько документальных и игровых фильмов, прилетела в Москву после рабочей командировки. В аэропорту она поймала такси. За рулем оказался молодой парень Алексей Жиряков, режиссер «Театра.doc». Алексей время от времени бомбил на своей машине, зарабатывая на жизнь и на содержание семьи: театром в принципе заработать сложно, а уж работой в опальном «Театре.doc» и подавно.
«Театр.doc» к тому моменту уже два раза переезжал с места на место, преследуемый московскими властями. Поговаривали, что сам Собянин на совещании приказал сделать так, «чтобы этого театра в Москве не было». Доподлинно известно, что гонения начались сразу же после показа в театре фильма о Майдане в поддержку режиссера Олега Сенцова.
Все это Алексей, которого худрук «Театра.doc» Михаил Угаров шутливо называл режиссером-таксистом, изложил по дороге Свете, заодно рассказав ей о новом драматургическом семинаре, который будет вести Угаров. Цель семинара была — помочь полузадушенному театру заработать, а также привлечь новых людей и найти единомышленников.
Света, по первому образованию журналист-международник, в то время училась на годичном режиссерском курсе Камы Гинкаса в школе Константина Райкина — там она поняла, что писать ей нравится больше, чем ставить. Еще она посещала творческую лабораторию Gogol School.
Через пару недель после знаменательной поездки Света пришла в «Театр.doc» на драматургические курсы Михаила Угарова, где он учил семинаристов работать с собственными травмами и охотиться за реальностью.
Я много раз видел, как драматурги, начинавшие в «Театре.doc» или на независимом театральном фестивале «Любимовка», становились сценаристами и режиссерами в кино и на телевидении. Примерно каждый второй. Но крайне редко профессионалы кино, привыкшие много зарабатывать, понимавшие продюсерскую конъюнктуру и политику каналов, меняли комфорт и легкое отношение к жизни на суровый хлеб театрального искусства. Свету в театре привлекала именно свобода творчества, возможность говорить на любые темы и рассказывать истории, которые важны лично ей. И Угаров был тем педагогом, который призывал обращаться в первую очередь к личному опыту.
«Только ошибки учат», — говорил Угаров. И еще: «Нет неважных событий — поход в магазин возле дома легко может стать таким же источником наблюдений и опыта, как и заграничная поездка». Неизвестно, что именно из сказанного основателем «Театра.doc» дало Свете необходимый толчок, но, по ее собственному признанию, все первые пьесы она придумала именно там, на семинаре Угарова.
Первый текст — «Вторник короткий день» — тоже был написан за время семинара. Казалось, что это материал зрелого драматурга, который не только абсолютно точно знает, что сказать, но и понимает, как работает театральная условность.
Пьеса повествует о женщине из Благовещенска, усредненной Тетьтане, которая раз в неделю пересекает границу с Китаем: ее непутевый пьющий сын просит помочь с перевозкой каких-то удобрений. То, что удобрения не что иное, как наркотик спайс, а сын использует Тетьтаню как наркокурьера, зритель и сама героиня догадываются лишь к концу пьесы.
Типичность жизненной ситуации Тетьтани подчеркивается хором жертвенных матерей — персонажей русской классической литературы. Мы слышим голоса Пульхерии Александровны, мамы Родиона Раскольникова, и мамы недоросля Митрофанушки, госпожи Простаковой, а также героини романа «Мать» Пелагеи Власовой — все они выступают адвокатами своих детей, выгораживая их, оправдывая их злые и порой нелепые поступки. Тема любви, которая «долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит», здесь точно та же, что и в «Финисте ясном соколе», где она станет ведущей.
Видно, что этот парадокс любви сильно занимает драматурга, — он звучит лейтмотивом практически в каждой ее пьесе.
Трагичности простому и сильному рассказу Тетьтани добавляет тот факт, что там, в Китае, она нашла себе еще одного сына, китайца Анцзын, которого тоже называет Андрюшей и которому возит через границу пирожки. Этот сын, в отличие от ее родного, всегда ласков, не пьет, не влезает в неприятности и не бьет свою безропотную мать.
История заканчивается тем, что родной сын сдает Тетьтаню вместо себя полиции и та, приняв на себя его вину, оказывается в исправительной колонии общего режима и получает работу в библиотеке. Она чинит затрепанные зэчками книги, из которых, по всей видимости, и раздаются голоса вышеупомянутых персонажей. Круг замкнулся.
Уже на следующий, 2018 год на фестивале «Любимовка», где я работал одним из арт-директоров, стало понятно, что в российском театре появился новый и сильный автор. В шорт-лист из более чем семисот пьес, присланных со всего мира, вошли сразу две пьесы Петрийчук — «Вторник короткий день» и «Во всем виноват Вайнштейн». Нужно было отобрать только одну, и отборщики фестиваля выбрали «Вторник», хотя мне лично всегда больше нравилась пьеса «Во всем виноват Вайнштейн».
В этой пьесе реалистичным языком рассказывалась пугающая история девочки-подростка, которая на спор обвинила пожилого школьного обэжэшника в абьюзе — и довела его до самоубийства (он повесился на дверной ручке в собственной квартире). Щемяще жалко не только погибшего учителя, но и саму девочку — ее мир, полный насилия и обмана, ненависти к покинувшему семью отцу, требовал возмездия. И безобидный обэжэшник, некстати оказавшийся представителем этого мужского мира, пал жертвой разрушительной неутоленной ярости.
Эта история мне показалась очень смелой в моменте расцвета движения #MeToo. И тут надо сказать еще пару слов о поэтике текстов Светы Петрийчук.
Все ее пьесы так или иначе можно назвать феминистскими, главные их героини, как правило, женщины, но при этом она сама сохраняла и сохраняет взгляд автора, который находится не на переднем краю борьбы, а старается увидеть всю картину целиком, дать слово каждому персонажу, не позволяя собственной позиции менять реальность.
В мире социальных революций, про который в любой момент можно сказать «лес рубят — щепки летят», Свету Петрийчук всегда волнуют чувства и судьбы «щепок», что наполняет ее тексты гуманизмом и придает им глубину и широту высказывания.
На фестивале «Любимовка» текст «Вторника» ставил режиссер Виктор Рыжаков — тогда началось их плодотворное сотрудничество. Для театра «Современник», который он возглавлял, Света позже сделает инсценировку «Театра» Сомерсета Моэма. Ее он позовет вместе с другим драматургом Олжасом Жанайдаровым преподавать на своем курсе в Школе-студии МХАТ. Там же, на фестивале «Любимовка», Света познакомится со своим будущим мужем, режиссером Юрой Шехватовым, который через три года станет арт-директором фестиваля.
Спокойная, рассудительная, с теплым и тихим юмором, Света была и есть автором, лишенным революционного пафоса. Человеческая природа в ее бытовом, каждодневном состоянии интересует Петрийчук больше, чем пламя революции. И пожалуй, единственная пьеса, где к подсмотренной реальности добавляется чуть более громкий авторский голос и где все-таки чувствуется этот пафос, — это «Туареги».
Она повествует о том, как в одной российской деревне женщины перестали терпеть, подняли бунт против мужского произвола и объявили матриархат по примеру обычаев, принятых в берберских племенах туарегов. Фантастичности сюжету добавляют вплетенные в текст пьесы легенды туарегов, и все это поднимает пьесу с феминистских котурнов куда-то еще выше — в вечный спор и вечное несогласие между мужчиной и женщиной. «Скажи, пустыня, можем ли мы быть вместе и не возненавидеть друг друга?» — спрашивает в конце закадровый голос сказителя.
Ответа нет.
Потому что не дело драматурга отвечать. Его задача — ставить перед зрителем вопросы, на которые тот должен искать ответы самостоятельно.
После своего звездного дебюта в «Любимовке» Света быстро стала востребованным автором, совершенствовавшим свои приемы от пьесы к пьесе. Особую любовь она испытывает к инсценировкам классических произведений. Как я понимаю, каждый раз она находит интерес в том, чтобы испытать хрестоматийный текст на зубок современности: что работает даже сегодня, а что перестало работать и стало атавизмом? Но и здесь Света не отказывается от своих любимых тем.
Когда она написала для казахстанского театра «АРТиШОК» инсценировку «Трех мушкетеров» Александра Дюма, режиссер Галина Пьянова с удивлением обнаружила, что Миледи в пьесе Светы остается жива. «Как так? Миледи — это воплощение зла, а зло должно быть наказано!» — удивилась режиссер. На что Света ответила: «Галя, нельзя, чтобы на сцене четыре мужика убивали одну женщину. Зрители не будут на стороне мушкетеров. А они должны оставаться героями. Они не должны убивать женщину. Ведь в XXI веке живем, а не в XVII».
Тандем Светы Петрийчук с Женей Беркович в свете всего вышесказанного не кажется мне случайным, ведь в спектакле по пьесе «Финист ясный сокол» они так прекрасно дополняют друг друга: здесь соединяются глубина и всеохватность тем драматурга и страсть режиссерки к дискуссиям на общественные темы. Общим для них становится интерес к судьбе современной женщины в раздираемом мужскими междоусобицами мире.
Тут пора делать какой-то вывод, но мне не хочется даже полемически завершать путь одного из самых сильных российских драматургов и писать очередное «круг замкнулся».
Я все-таки рассчитываю, что Светлана Петрийчук вернется на свободу, в ряды действующих авторов, и напишет еще множество прекрасных пьес всем нам на радость.
Могу только присоединиться к тем, кто так же, как и я, считает наспех сляпанную экспертизу пьесы одним из самых нелепых документов и без того нелепого нашего времени, а обвинение — абсолютно абсурдным. Исходя из его логики, легко можно обвинить Достоевского в преднамеренном убийстве, Пушкина — в призыве к грабежам и разбою, а Толстого — в развязывании войны.
Обвинять автора пьесы, которая с нежностью к человеку рассказывает о невероятном, невозможном, волшебном чувстве — любви, в распространении ненависти можно только с одной целью. Это попытка заставить нас всех молчать и бояться безжалостного, ведущего неправедную войну государства.
Свободу Светлане Петрийчук и Жене Беркович!
Михаил Дурненков, драматург, преподаватель