«Ты же и правда террорист. Просто скажи им, что Россию не любишь» Как ФСБ вербует бывших боевиков «Исламского государства» — и пытается внедрять их в украинские батальоны
«Ты же и правда террорист. Просто скажи им, что Россию не любишь» Как ФСБ вербует бывших боевиков «Исламского государства» — и пытается внедрять их в украинские батальоны
Российские спецслужбы больше года живут в режиме военного времени — и об их работе после начала полномасштабного вторжения в Украину известно очень мало. Спецкор «Медузы» Лилия Яппарова и исследовательница террористических организаций Вера Миронова выяснили, что среди прочего ФСБ вербует бывших боевиков «Исламского государства» — и пытается внедрять их в воюющие на стороне ВСУ чеченские группировки и крымскотатарские батальоны. Вот как устроена эта система.
Осторожно! В этом тексте есть описание сцен насилия и мат. Если для вас это неприемлемо, не читайте его.
Когда в январе 2014-го Бауржан Култанов впервые оказался в «Исламском государстве», захваченные террористами города Сирии и Ирака почти ничем его не удивили. Пытаясь объяснить корреспонденту «Медузы», как живут боевики, он сравнивает Ракку — в тот момент столицу халифата — то со Стамбулом, где Бауржан встречался с вербовщиками, то с родной Астраханью.
«Такой же жит-быт, как и везде, — говорит Култанов. — Женщины сидят дома, ходят на базар — как и в России. Разве что постоянно беспилотники летают над городом — и бомбят. Ну и все флаги черные. Все мужчины вооружены».
Было в Ракке еще одно явление, напоминавшее о России: постоянное внимание местных силовиков к потенциальным оппозиционерам. «Служба безопасности халифата — она навроде ФСБ. Инакомыслящих находили, сажали или убивали, — вспоминает бывший боевик. — Я сам много чего наговорил, но последствий как-то не боялся: у меня всегда было при себе оружие, а на поясе — взрывчатка».
Култанов попал в джамаат к земляку, астраханцу Шамилю Измайлову, которого в ИГИЛ звали Абу Ханифой. После полугода на фронте (отряд Бауржана воевал и с сирийской оппозицией, и с курдами, и с «Аль-Каидой») и ранения в висок боевик понял: сюжеты игиловских пропагандистских роликов, в которых местные женщины плакали и просили о помощи, расходятся с реальностью. «Начал пропадать, пропускать амалии, — вспоминает Бауржан. — Я ехал помогать мусульманам — но в итоге [до меня] дошло, что беспредел творит сам ИГИЛ. И что надо выбираться».
Бауржан дважды пытался сбежать с территории «Исламского государства», но его задерживала полиция халифата и «амният». «В ноябре [2014-го] я заплатил 100 долларов проводнику — и меня наконец провели в Турцию. Из Сирии казалось, что это что-то нереальное; что во всем мире нет места, где бы я смог зажить с чистого листа. Но оказалось, не так все и сложно».
Култанов предоставил «Медузе» сделанные в Сирии в 2013 и 2014 году фотографии: лицо попавшего на эти снимки боевика, по данным Amazon Rekognition Image, на 99,7% соответствует внешности Бауржана.
Также Култанова, воевавшего в джамаате земляка — астраханца Абу Ханифы, — вспомнили другие ветераны этой группировки.
«Опознали его по фото, где они все стоят с автоматами, — оно, оказывается, сделано где-то под Алеппо, — пересказывает свой разговор с бывшим боевиком исследовательница террористических организаций Вера Миронова, лично знакомая со многими исламскими радикалами. — Говорят, был, присутствовал, но ничем не выделялся: потусовался, попрыгал между катибами — и уехал».
Рассказ Култанова о годе, проведенном в ИГИЛ, звучит правдоподобно, отмечает Миронова. А вот как сам Бауржан помнит этот период:
В 2013 году я часто натыкался на видеоролики, где плачут сирийские женщины; где сирийский народ просит защиты от притеснений местного правительства. Звучали призывы, что помочь им обязан каждый мусульманин. В ноябре 2013-го я вылетел из Москвы в Турцию, оттуда перешел в Сирию — и попал в ИГИЛ. Изначально я этого не планировал — летел просто помогать людям.
Когда-то я год прожил в Алматы — и попасть на территорию «Исламского государства» мне помог именно мой казахстанский знакомый, который уехал в Сирию вперед меня. Он объяснил мне дорогу: сказал добраться из Стамбула в Рейханлы, а там взять такси до самой сирийской границы, где стоят турецкие военные. С ними уже была какая-то договоренность: я заплатил где-то 100 долларов — и они меня пропустили до места, где под колючей проволокой был подкоп. Так я оказался на территории Сирии.
На той стороне меня встретили вооруженные люди — и отвезли в Атмах, где тогда была база террористической организации «Джейш-аль-Мухаджирин валь-Ансар».
Оттуда я попал в тренировочный лагерь «Шейх Сулейман», а после месяца подготовки — в джамаат Абу Ханифы, который на самом деле астраханец Шамиль Измайлов, очень известный. К тому времени он и его люди уже вошли в ИГИЛ. После муаскара меня отправили на передовую против Свободной сирийской армии (ССА). И мы попали в окружение.
Окружены были Риф Мухандисин, Эль-Атариб — и из этого кольца мы не могли выйти несколько месяцев. Нас было много, тысячи полторы, и ССА, пытаясь нас вытеснить, только теряла бойцов. В итоге руководство ИГИЛ договорилось с ССА — и нам разрешили выйти в Ракку.
Ракка, [города] Мимбич, Эль-Баб — полгода я вот оттуда ездил на амалии, то есть военные операции. Перешел сначала в казахский джамаат в городе Эш-Шаддад, потом — в азербайджанский джамаат, к Хаттабу Аль Азери. Нападали на курдов, на «Аль-Каиду», на [сирийскую] оппозицию. Порой под обстрелы из ДШК попадали — это пулемет, который против истребителей можно использовать.
Я начал пропадать, пропускать амалии. Уже понимал, что варианта только два: или помирать здесь, или выбираться в Турцию. Служба безопасности халифата просекла, что мы не посещаем рибаты и вообще стараемся откосить, — и обратила на нас пристальное внимание. Под их присмотром мне пришлось пойти на последнюю мою амалию: мы нападали на аэропорт города Табка. Меня ранило в висок — по касательной. А когда зашили, я подался в Ирак — в Мосул.
В Мосуле меня сразу задержали, так как разрешения на переезд в этот город у меня, конечно, не было. Одну ночь посидел у службы безопасности халифата — и поехал обратно в Сирию, причем сразу на границу страны, в район Эль-Баба. Там меня поймала уже полиция халифата: добра на переход в Турцию у меня тоже не было. Они уже было повезли меня в амният в Ракке, но тут мне повезло: по дороге нам встретился араб, который был амиром той местности. Он меня от них забрал и освободил. Это уже была осень 2014-го.
А в ноябре я заплатил 100 долларов проводнику — и меня провели на турецкую территорию.
Вернувшись в Стамбул, Култанов первым делом попросил политического убежища в ООН. Но скрыл от чиновников, что воевал в ИГИЛ. Когда об этом узнали, полиция забрала бывшего боевика в депортационную тюрьму: «Я турецкий не очень понимал, но уловил, что в России на меня заведено дело. У меня ведь даже во „ВКонтакте“ были выложены фотографии с рибатов — те самые, которые пошли в доказательную базу ФСБ».
Однажды ночью — Култанов запомнил точную дату, 18 июня 2015 года, — к нему в камеру пришли незнакомые люди в гражданском. «Когда я понял, что меня сейчас депортируют, вскрыл себе вены, — вспоминает Бауржан. — Меня подлатали — а потом избили. В аэропорту я снова от них рванул — и меня снова избили. Настолько, что швы на запястьях разошлись. Так что в самолете я летел весь в собственной крови».
Во Внуково рейс Култанова встречали ОМОН и ФСБ. «Турецкие наручники с меня сняли, наде