«Украина, прости нас» История художницы Людмилы Разумовой и ее мужа Александра Мартынова. После начала вторжения они рисовали в своем поселке антивоенные граффити, а теперь получили срок за «вандализм» и «фейки»
В начале российского вторжения в Украину художница Людмила Разумова и ее муж Александр Мартынов выкладывали в соцсетях новости о войне и оставляли антивоенные граффити на остановках и магазинах своего поселка в Тверской области. Уже через месяц их задержали за «вандализм», добавив к обвинению статью о «фейках». Александр во время судебного процесса решил не высказывать свою позицию, Людмила, наоборот, открыто говорила судье, что против войны. В середине марта Разумову осудили на семь лет колонии, Мартынова — на шесть с половиной. Издание «Верстка» рассказало историю антивоенных активистов, которых не смогла поссорить политика, но расколола российская система правосудия. С разрешения издания «Медуза» публикует этот материал целиком.
Заканчивался первый месяц войны России с Украиной. 23 марта 2022 года в Тверской области 64-летний Александр Мартынов, отрабатывая смену в такси, заехал на бензоколонку в поселке Новозавидовский. Там к нему подошли полицейские и предложили поехать с ними в ближайшее отделение. В это же время к его 55-летней жене Людмиле Разумовой тоже приехал патруль: сотрудники позвонили в дверь их небольшого частного дома, женщина открыла — и через полчаса была в том же ОВД, что и Мартынов.
Пару обвинили в распространении «фейков» об армии и вандализме. В списке доводов обвинения — рассказы владельцев зданий, на которых оказались антивоенные граффити, нарисованные супругами. Отвечая на первые вопросы следователей, задержанные не знали, что не вернутся в свой дом еще много лет. Мартынова с Разумовой арестовали и отправили в изоляторы.
В письмах из СИЗО корреспонденту «Верстки» Александр говорит, что всегда имел либеральные взгляды: с радостью принял перестройку, 1990-е ощутил как шанс на обновление и надежду. Взахлеб читал ставшую доступной литературу: Солженицына, Гроссмана, Войновича и Платонова.
Больше 30 лет назад он переехал из Астрахани в Новозавидово, где на долгие годы стал предпринимателем по изготовлению столярных изделий. Многие люди в поселке до сих пор при встрече благодарят его за работу, пишет он. С наступлением 2010-х годов заказы резко пошли на убыль, Мартынову пришлось пойти в таксисты.
За происходящим в стране Александр следил всегда, но лишь наблюдал, а с участниками протестных акций был рядом «душой». Он говорит, что «ползучее разрушение демократии» для него во многом началось с разгона НТВ, а дальше — «пошло-поехало».
Людмила пишет, что провела счастливое детство в небольшом таежном поселке Хабаровского края. Хабаровском она до сих пор очень дорожит, в письмах передает землякам привет: называет их «лучшими, смелыми, благородными романтиками» и просит «не бросать свою родину до последнего». Мечтала стать художницей по костюмам — ее работы оценил сотрудник МХАТ, но не сложилось. Людмила родила первого сына и поехала с мужем по военным гарнизонам. Потом пришлось переехать в Польшу — и там Разумова стала все чаще задумываться о политике.
Перейдя границу, семья будто попала в рай: «все как будто вылизано, и спокойно, и светло». Людмила говорит, что ей тогда «стало обидно за родную державу и больнее всего — за тему россиян как польских освободителей, раскручиваемую пропагандой». В реальности жители военного гарнизона запомнились Людмиле тем, что «оставляли вокруг себя мусор, не уважали местных жителей и все время пили алкоголь».
С Мартыновым Разумова познакомилась в 2018 году в соцсетях. Начали вместе путешествовать, ходить в походы, когда съехались — обустраивали дом.
После ареста губернатора Хабаровского края Сергея Фургала и начала протестов на Дальнем Востоке в семье стали часто обсуждать политику. Людмила начала смотреть на события в стране радикальнее.
Вместо фотографий и рисунков, которые Людмила обычно публиковала в своих соцсетях, женщина все чаще стала делиться расследованиями Навального о коррупции и интервью с оппозиционерами на страницах в «Одноклассниках» и во «ВКонтакте». Она открыто критиковала российскую власть: за «отсутствие интереса к собственным гражданам», за «уничтожение гражданского общества», за аннексию Крыма и войну с Грузией. Более спокойный и сдержанный Александр начал делать это только после начала полномасштабного вторжения в Украину.
Первый день войны супруги провели в ужасе и растерянности, но все равно решили ехать на антивоенный митинг в Москву. Они думали, что никакой полиции не хватит на количество протестующих. Ошиблись. Людмила называет картину, которую увидела в центре столицы, «одной из самых страшных в жизни». Под песню «Конфетки, бараночки, словно лебеди, саночки…» на Красной площади кружились пустые карусели, а рядом толпа полиции набивала автозаки теми немногими, кто не побоялся выйти на улицу.
И тогда пара решила переубеждать людей, выкладывая правду о войне на своих страницах. Помимо привычных видео о репрессиях российского государства, там появились кадры разрушенных городов, расправы над мирными жителями, интервью пленных российских солдат, называвших цифры потерь, отличные от официальных.
Решив открыть глаза и своим соседям, супруги начали оставлять граффити на зданиях. Писать антивоенные лозунги выходили ночью, вооружившись баллончиками с черной краской. Здания выбирали «самые заметные»: автобусные остановки и популярные среди жителей магазины. В некоторых местах надпись «Путлер капут» сопровождал трафаретный рисунок, совмещающий портреты Путина и Гитлера. Пара оставила такие надписи в родном Новозавидово, а еще в соседних селах — Моксино, Варакшино, Тешилово и Мирном. Последним перед задержанием граффити стала надпись «Украина, прости нас». 22 марта пара нанесла ее на постамент памятника воинской славы «Реактивная установка „Катюша“ на пьедестале на 115-м километре шоссе Москва — Калинин». Жители Тверской области называют его просто памятником «Катюше». На следующий день их задержали.
Людмила в письмах «Верстке» объясняет свой поступок тем, что «не могла есть и спать, думая о том, что солдаты с обеих сторон — рожденные в муках и любимые кем-то дети». Ненависть к войне ей привили еще в детстве. Дед Иосиф Алексеевич Орлов рассказывал, что участвовал в битве за Днепр в середине Великой Отечественной войны и сделал все возможное, чтобы не потерять ни одного из своих бойцов. За это получил орден и самое для него ценное — благодарность матерей и жен спасенных солдат из Грузии, Таджикистана и Украины. До конца жизни они писали семье Орлова письма.
Людмила считает, что дед не простил бы ей поддержки вторжения в Украину. Она говорит, что фраза «Украина, прости нас» — не осквернение зданий, как считает следователь, а покаяние перед народом, который тоже когда-то победил фашизм. Граффити, нарисованные ею и ее мужем на зданиях в соседних деревнях, — «крик стыда и отчаяния, которое не получалось выразить иначе». Людмила думает, что «если бы все россияне осознали, какое будущее может ждать государство-агрессора, они без страха тюрьмы заполнили бы улицы и площади больших и малых городов».
При задержании 23 марта Людмила и Александр узнали, что уголовное дело на них завели совсем недавно. В деле фигурирует 17 марта — день, когда они попали на камеры слежения, установленные на магазинах. Опознав граффитчиков, сотрудник местной ФСБ нашел их соцсети и сделал скриншоты критикующих власть репостов. В дело добавили письменные показания владельцев магазинов о нанесенном им материальном ущербе. Ни один из предпринимателей не присутствовал на суде над Мартыновым и Разумовой. С «Версткой» они тоже говорить отказались.
«Обещала устроить условный срок»
В изоляторах пара провела год. Первые полгода в тверском СИЗО № 1 было невыносимо само заключение, пишет Разумова, а потом сложнее всего стало выдерживать одиночество. Несмотря на все просьбы, Людмилу держали в одиночной камере. Руководство изолятора говорило ей, что камера-четверка — «непозволительная роскошь».
Никто из близких не помог супругам найти хороших адвокатов, и паре пришлось довериться государственным защитникам. Адвокат Разумовой Наталья Горожанкина с гонораром в 200 тысяч рублей за процесс пообещала «устроить ей условный срок». Позже Людмила обвинила ее во лжи и некомпетентности: по ее словам, Горожанкина учила ее смотреть в пол и каяться, смеялась над ее высказываниями и принуждала врать о своем состоянии здоровья, чтобы вызвать у судьи жалость. Людмила перестала прислушиваться к ней перед прочтением своего первого последнего слова.
Защитница Людмилы подготовила для нее правильную речь, состоящую из формулировок, полных сожаления и раскаяния, но обвиняемая решила говорить честно:
«Наш Путин гордится тем, что у нас есть оружие, аналогов которого нет в мире. Не лучше ли гордиться здравоохранением, образованием, зарплатами, пенсиями… Нет, нам не надо, чтобы аналогов им не было в мире, нам хотя бы, чтобы они были достойные нас. А пока у нас есть только „величие“ и море водки. Величие — для гордости, водка — для поднятия духа. А несогласных сажают в тюрьмы и ломают жизни и судьбы людей, у которых еще есть свое мнение».
По словам Александра, после того как Людмила произнесла последнее слово, с ней «будто случилась катастрофа» и она перестала молчать на заседаниях о войне, как предлагала делать адвокат. Мартынов мог общаться с супругой только на судах и потому списал ее поведение на помутнение рассудка из-за долгого одиночества в камере. Сам он надеялся «тихо отсидеться» и о политике с судьей предпочитал не говорить.
По словам обвиняемых, суд затягивал процесс, возобновляя следствие из-за новых письменных показаний свидетелей и заставляя пару заново произносить последнее слово. Когда это случилось в третий раз, Людмила полностью отказалась от признания своей вины. Она вспомнила один из своих источников — «Новую газету» — и задалась вопросом, на который сама знает ответ: разве может издание с такой историей распространять фейки?
«Я не считаю, что эти видео — фейки. Я немножко разбираюсь в съемке. И если я вижу Харьков, который разбомбило с высоты дронов, то для меня это Харьков, который разбомбили, и больше ничего. Истоки этой войны, ее последствия — я все об этом знаю. И да, мне страшно, как женщине, просто как человеку, свободному и честному, потому что война — это самое худшее, что придумал человек», — говорила на суде Людмила.
В октябре 2022 года между супругами случился разлад. На каждом своем заседании Людмила говорила о войне, а Александр пытался ее одергивать. Позицию любимого человека Разумова назвала предательством. Она пишет, что «самое страшное из случившегося — слабость мужчины, которого она всегда видела своей опорой». За этот год, проведенный в изоляторе, ее чувства прошли, «все перегорело», и она считает, что это к лучшему.
Людмила называет мужа предателем. А он думает, что ее политические выступления портят им обоим жизнь. «Столько грязи она на меня вылила, врагу не пожелаешь», — пишет Александр об их нынешних отношениях. Женщина обвиняет его в намеренном признании в том, что они оба знали о статье о «фейках» в момент совершения своих «преступлений». Сам Александр говорит, что не считал это важным и не подумал о несовпадении их позиций.
На одном из декабрьских заседаний суда Мартынов узнал от приставов, что умерла его мать. Это стало для него еще одним испытанием: только она поддерживала Александра и помогала ему с передачами. После смерти матери у Мартынова родных не осталось. Пожилая мать Людмилы не приняла ее поступок, бывший муж и дети поддерживают ее письмами и передачами, но в суд ни разу не пришли. Младшую, 17-летнюю дочь, которая жила с Разумовой, забрал к себе отец.
В отличие от Людмилы, на заседаниях Мартынов не отрицал своей вины, по совету адвоката по назначению вел себя скромно и все время старался доказать Людмиле, что в суде не митингуют. Он считает: они не политики, а просто люди, которые не готовы к большим срокам. Александру 64 года — и после года в СИЗО он не верит, что сможет пережить тюрьму. В суде мечтал только об одном: чтобы все закончилось и они с Людмилой смогли уехать из страны вместе.
Мечты не осуществились. Несмотря на то, что ближе к концу процесса за дело Разумовой и Мартынова взялись адвокаты от «ОВД-Инфо» Мария Вараева и Андрей Донской. Пара рассчитывала, что помощь хороших защитников может повлиять на приговор, но этого не случилось. Александра отправили на шесть с половиной лет в колонию общего режима, а Людмилу — на семь лет. Они не ожидали таких сроков, но, как говорят адвокаты, приняли приговор спокойно — без слез и паники.
Разумова пишет, что в одиночной камере, где она до сих пор находится, ей очень не хватает общения. После распространения информации о деле в СМИ осужденной стали писать все больше людей, и она этому рада. Пишущих ей женщина называет «наши» — с отсылкой к цитате Киплинга: «Мы с тобой одной крови, ты и я».
У Разумовой осталось двое близких друзей. Один из них, Андрон Белькевич, регулярно пишет Людмиле письма, хотя и не согласен с ее политическими взглядами. Сторонник позиции «не все так однозначно» рассказал «Верстке», что был удивлен «такому ходу событий» и сильно опечален их итогом. Ему Людмила запомнилась как «творческий человек с особым видением мира, сильная и смелая женщина, отличная мать».
«Не так давно мы стали друзьями, нас прежде всего объединила любовь к природе, а именно к тайге. И последнее время больше переписывались и надеялись встретиться. Мне страшно горько, что так все обернулось», — говорит Андрон.
Как ни странно, пережить одиночество Людмиле, по ее словам, во многом помогают сотрудники колонии. Она считает, что большинство из них работает там только потому, что им нечем кормить семью. В глазах, лицах и отношении к ней женщина видит «солидарность и поддержку, которую они не могут оказывать словами».
Людмила пишет, что не отчаялась и не сдалась, «по-прежнему верит в саму себя и свою силу духа». На суде, по ее словам, вопреки приговору, Разумова почувствовала себя победителем благодаря обличительной речи адвокатов, которая заставила представителей обвинения стать «какими-то маленькими и тщедушными». В очередном последнем слове Людмила заявила, что, какой бы срок она ни получила, у нее всегда будет бонус: «Детям, внукам и потомкам никогда не будет за нее стыдно». Это и есть для нее самое главное. Александр, судя по его письмам, не так бодр, но «помощь хороших адвокатов и письма людей, которых стало больше после освещения дела в СМИ», тоже дали ему шанс поверить в лучшее. Написанное «Верстке» после приговора письмо из СИЗО он закончил фразой другого политзаключенного — Владимира Кара-Мурзы: «Рассвет уже за поворотом».
Мартынов и Разумова по-прежнему живут в СИЗО — Людмила все так же в одиночной камере — и ждут решения по обжалованию их приговоров.
«Верстка»