«Молодость» — музыкальная комедия Дмитрия Давыдова, снятая в минус 56 Герой возвращается из города в родное якутское село и вновь пытается стать там своим
В российский прокат выходит комедия Дмитрия Давыдова «Молодость». Главный герой фильма Вася возвращается из города в родное якутское село — и пытается возобновить свою старую жизнь, но окружающие его не понимают. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает о том, как Давыдов вновь после фильма «Пугало» возвращается к теме инаковости главного героя, но на этот раз делает это в комедийном ключе.
Первый титр «Молодости» гласит: «Данный фильм снят при температуре −56 °C. Безумству и терпению съемочной команды и актеров УРА». Многие якутские фильмы снимаются зимой, несмотря на, казалось бы, невыносимые холода. Но в данном случае авторское предуведомление носит особый характер, отнюдь не только рекламный. Эта картина — о безумстве и терпении нелепого, жалкого, трогательного, но по-своему героического одиночки, безуспешно пытающегося согреться человеческим теплом в краю вечной мерзлоты.
Очевидно, у него немало общего с автором картины — самым известным режиссером якутского кино Дмитрием Давыдовым, сдержанным в эмоциях и словах, но вряд ли случайно снимающим уже второй фильм, после нашумевшего «Пугала», о белой вороне — отверженном социумом человеке.
Альберт Алексеев — молодая звезда Саха-театра, знакомый широкому зрителю по мистическому хоррору Костаса Марсана «Иччи», — играет человека, вернувшегося в родное село после двадцатилетнего перерыва. Все это время он жил «в городе» (надо думать, Якутске). Женился, двое детей, потом развелся, теперь он свободен, хоть и «алиментщик», как сам себя рекомендует старым знакомым. Это еще не худшее определение: другие говорят о нем «сын Николаевых, который о дерево ударился» или попросту «Васька Тормоз». Новые знакомые обходятся кратким определением «чмо».
Неунывающий Васька потерял не только прошлую городскую жизнь, но и позапрошлую, которую безуспешно пытается реанимировать. Родители умерли, их дом пустой и нежилой. Единственная обитательница — неведомо как выжившая муха, которую Василий сперва пытается прибить, а потом приручает и одомашнивает. Больше водиться не с кем. Одноклассники и родня вспоминают его без большой охоты, а после одной задушевной встречи под выпивку предпочитают вновь прервать восстановленные отношения. Помнит о нем лишь один односельчанин, имя которого сам герой забыл: хозяин мотоцикла, когда-то, двадцать лет назад, взятого покататься. И требует немедленно вернуть свой байк.
Хочется уже перестать смотреть на якутское кино через этнографические фильтры, обойтись без покровительственного тона и высокомерного разбора далекой и плохо знакомой за пределами республики северной культуры. Дмитрий Давыдов — настоящий феномен, но не потому, что работал школьным учителем, живет в деревне, много, легко и дешево снимает, а потому, что выработал собственную интонацию, узнаваемый и вполне универсальный киноязык.
Его способность тщательно, но без малейшей нарочитости выстраивать кадр, контролировать цвет (инфернально-синий в незабываемых сценах сельской дискотеки), создавать статичные портреты своих персонажей — нередко актеров-непрофессионалов — складываются не только в эстетику, но в своеобразную философию. Здесь сострадательность не высокомерна и не сентиментальна, скрашена юмором и стоицизмом. И если «Пугало» было трагедией о пути, неизбежно ведущем к смерти, то «Молодость» — комедия о том, как продолжать жить, даже когда всё вокруг против тебя.
Это работа зрелого художника, где впечатляющая свобода в комбинировании, казалось бы, разрозненных эпизодов уравновешивается симметрией общей композиции — от задающего тон вступления, в котором Васька прибывает в родные края, до зарифмованного с ним финала. Есть в «Молодости» и уникальные качества. Во-первых, музыкальное оформление, сложенное из двенадцати песен культовой якутской рок-группы «Хардыы» (о ней же был снят замечательный документальный фильм «Ганнибал»). Оно позволяет определить героя как стихийного рокера — недаром его так тянет на дискотеки, — а картину превращает в подобие мюзикла с несколькими блестящими танцевальными сценами. Во-вторых, смелый прием, выводящий многих важных персонажей фильма за пределы кадра, превращая их в прямом смысле слова в тени, призрачные силуэты, у которых есть голоса, но нет плоти.
Этот ход позволяет увидеть в «Молодости» нечто большее, чем социальное исследование неприкаянности и инфантилизма современных мужчин — надо полагать, не только якутских (одна из важных и в каком-то смысле леденящих сцен — возвращение односельчанина Васьки из армии, в отличие от главного героя он — желанный гость). Это еще и экзистенциальный, почти мистический квест, реалистический пересказ «Сказки о потерянном времени», персонаж которой страстно и безнадежно мечтает вернуться в беззаботное детство.
Сам режиссер не читает мораль — напротив, тайно поддерживает своего беззащитного героя в этом иррациональном желании. Иначе вряд ли снялся бы в фейковых рекламных роликах магазина париков «У Дмитрия» и «подснежниковой настойки», встроенных в «Молодость» наравне с «фильмом в фильме» — якутской интерпретацией «Дракулы» о вечно юном вампире, который бесит всех вокруг. Каждый рад бы проткнуть его осиновым колом, а он все живет и летит себе над замерзшей землей.
Антон Долин