В России заканчивается осенний призыв. Вот на что идут россияне, чтобы не попасть в армию (и что советуют делать юристы) Один из героев этой статьи нанес себе около 20 колотых ран
С 1 ноября и до конца года в России проходит осенний призыв на срочную службу, во время которого должны призвать 120 тысяч человек. При этом, как утверждают российские власти, в зону боевых действий их отправлять не будут. Но еще весной были случаи, когда срочники оказывались на войне — например, те, кто служил на крейсере «Москва». С начала декабря сотрудники военкоматов и полицейские массово задерживают мужчин призывного возраста — часто несмотря на их право на отсрочку. Их поджидают по адресу прописки, хватают в кафе и насильно отправляют на сборные пункты, чтобы затем увезти в воинские части — причем в ряде случаев это пытаются сделать одним днем. «Медуза» поговорила с россиянами, которым удалось избежать незаконной отправки в воинские части, и с юристом коалиции «Призыв к совести», попросившем об анонимности, — о том, что делать тем, кто попал в похожую ситуацию.
«Либо сам раздеваешься, либо тебя разденут росгвардейцы. Время пошло»
4 декабря в хостел, где жил 25-летний кавист Даниил Тренкунов, чтобы не находиться по месту регистрации, пришли полицейские: они ходили по номерам и проверяли у мужчин документы. «Уборщица предупредила моего соседа по комнате, что приехала полиция, и сказала, чтобы он выходил через задний вход», — рассказывает Даниил «Медузе». В прошлый раз, по его словам, полицейские забрали из того же хостела другого парня — он до сих пор не вышел на связь с родителями.
Сосед успел убежать через задний вход здания, а сам Даниил, выходя позже, обнаружил, что та дверь была закрыта, и пошел к основному выходу. На втором этаже его остановил полицейский. Даниил сказал, что его уже проверили, поэтому тот его отпустил. Но внизу избежать проверки не удалось. Посмотрев документы, полицейские отобрали у собеседника «Медузы» паспорт, посадили его в машину и увезли в военкомат Красносельского района. Причем о том, что его везут не в полицию, а в военкомат, Даниил узнал только на месте.
На входе в военкомат Даниила попросили сдать телефон, но он отказался, поэтому к нему приставили полицейского, который следил, чтобы тот никому не писал и не звонил. Но Даниилу все же удавалось писать жене Ксении.
Следующие несколько часов, по словам собеседника «Медузы», его заставляли пройти медкомиссию, но он отказывался. В середине дня приехал человек из управы Таганского района и, как утверждает Даниил, поставил его перед фактом: нужно либо пройти медкомиссию, либо ехать в прокуратуру. «У меня проблемы с почками и надпочечниками — дисметаболическая нефропатия. И я сказал, что сомневаюсь, что в военкомате есть лаборатория, где я смогу сдать анализы. На это мне сказали, что „сами разберутся“. И я все-таки прошел осмотр», — рассказывает Даниил.
Затем его отправили в кабинет, где сидели двое полицейских, терапевт и военком. Они единогласно признали Даниила годным к службе. В шесть вечера того же дня Даниила и еще одного призывника в сопровождении пяти охранников и сотрудника военкомата увезли в сборный пункт на Угрешской улице. Всю дорогу Даниил пытался убедить военкома, что происходящее незаконно. Тот отвечал ему, что «чудес не бывает, вы не просто так здесь оказались».
Когда я вышел [из машины] на сборном пункте, у меня случился жуткий стресс и я потерял дар речи. Росгвардейцы в это время прошерстили мой рюкзак, чтобы забрать все острые предметы. Но они упустили маникюрные ножницы в заднем кармане [штанов]. После этого от меня потребовали сдать телефон. Я не мог говорить, поэтому просто мотал головой. В этот момент мне позвонила Ксения. С ней поговорил товарищ из управы Таганского района, успокоил ее, и я сдал телефон. После этого мне выдали акт о его сдаче. Но потом он пропал, и я не знаю, где он.
В распределительном пункте его и молодого человека, с которым он приехал из военкомата, отвели к другим призывникам смотреть пропагандистские фильмы «Т-34» и «28 панфиловцев». Между «сеансами» накормили «баландой» и чаем «с металлическим привкусом».
Я был в довольно плохом состоянии — дергался и часто дышал. На это обратил внимание только прапорщик, которого к нам в пункте приставили до отбоя. Он пытался наладить со мной контакт, но я молчал. Многие ребята-призывники рассказывали, что с ними тоже очень нелестно поступили: кого-то забрали из дома, кого-то с работы. Всего там было человек 25 — большинство уже прошли медкомиссию, переоделись [в форму] и были почти готовы к отправке [в воинскую часть]. В гражданском были только я и товарищ, который со мной приехал.
На следующий день Даниила повели на медкомиссию. Он повторил, что у него проблемы с почками. Тогда один из присутствовавших сотрудников стал угрожать Даниилу. «Либо ты сейчас сам раздеваешься, либо тебя разденут росгвардейцы. Время пошло», — передает его слова собеседник «Медузы».
Тогда Даниил достал из заднего кармана штанов маникюрные ножницы и, как он утверждает, нанес себе в левую руку около двадцати колотых ран. «Кровь хлестала фонтаном, я сидел в истерике. Один из росгвардейцев перетянул мне руку выше локтя, чтобы остановить кровотечение. Потом меня отвели то ли к психиатру, то ли к психологу и начали выяснять, почему я это сделал. А где-то через полчаса увезли на скорой в „Склиф“ на операцию и перевязку, а после отправили в психосоматическое отделение [психологический диспансер имени Ганнушкина на Преображенской площади]», — рассказывает Даниил. Фотографии справок из обеих больниц есть в распоряжении «Медузы».
С момента, когда стало ясно, что Даниила увезли из хостела в военкомат, его пытались спасти на тот момент беременная жена Ксения и юрист коалиции «Призыв к совести», попросивший «Медузу» об анонимности. Первым делом Ксения подала онлайн-иск в Таганский районный суд от имени Даниила. Она смогла это сделать, потому что муж дал ей доступ к своему аккаунту на «Госуслугах». Затем юрист направил Ксению с копией иска в отдел делопроизводства военкомата на проспекте Мира, так как на Угрешской не принимают ни посетителей, ни документы. В военкомате жене Даниила сказали, что ничего предпринимать не будут, потому что им «все равно».
Я зарыдала, встала на колени и начала молиться на иврите. Они испугались! Я прямо слышала, как они говорили: «Господи, она, наверное, нас проклинает». Спустилась тетушка, взяла у меня все документы, поставила печать и сказала: «Уходите».
Потом я поехала в Следственный комитет. Там мне сказали, что это «не наша юрисдикция», а после того, как я устроила скандал, направили в Таганский суд. Но юрист вернул меня обратно, потому что такие дела «абсолютно в юрисдикции СК». Я вернулась, начала звонить на горячую линию. Там записали мою историю и сказали, что следователь обязан принять у меня заявление. Только тогда его у меня и приняли.
О том, что Даниил исколол себя ножницами, его жена узнала, только приехав в военкомат Красносельского района, где ей «будничным тоном» сообщили, что ее муж «себе вены вскрыл». «Я упала на колени и в прямом смысле слова завыла — в таком ужасе я была от происходящего. Первая мысль была, что это не он сам, а что ему это сделали», — вспоминает Ксения в разговоре с «Медузой».
Все время, что Даниил провел в больницах, жене не разрешали с ним видеться — только созваниваться максимум на пять минут в день. 6 декабря она привезла ему в больницу Склифосовского сумку с чистой одеждой, книгами и его любимой едой, «чтобы он просто порадовался», а заодно попыталась поговорить с его лечащим врачом, но ему, по ее словам, было «все равно, что происходит». О больнице имени Ганнушкина, куда Даниила перевели из НИИ Склифосовского, Ксения говорит как об «одном из худших мест», которое «недаром находится рядом с „Матросской Тишиной“». Ей с трудом удалось уговорить сотрудников больницы выписать Даниила пораньше — согласились, только когда узнали, что Ксения беременна.
10 декабря у Ксении случился выкидыш — по ее словам, из-за пережитого стресса. Через пять дней после этого Даниил вернулся из больницы домой — увезти его обратно в военкомат никто не пытался. На улицу он не выходит — по совету юриста из «Призыва к совести».
Теперь Ксения планирует получить полный эпикриз из больниц Склифосовского и Ганнушкина, чтобы сделать Даниилу документ, подтверждающий, что он не годен для службы «по психическому состоянию здоровья». Ему нужно будет встать на учет в психоневрологических диспансерах в Москве и по месту прописки, в Нижегородской области. Кроме того, по совету юриста жена Даниила подала жалобы на незаконный призыв в Военную прокуратуру гарнизона № 231 и 517-й Военный следственный отдел СК РФ. «Что будет дальше — непонятно. Бежать в неизвестность не хочется, но мы оба все больше об этом задумываемся», — признается собеседница «Медузы».
«Чудом просочился через двойную дверь мимо охранника»
28 сентября, спустя неделю после объявления мобилизации, 19-летний студент одного из московских вузов Сэм уехал из России. Сначала он жил в Казахстане, затем в Турции и Грузии. Позже Сэм узнал, что все его одногруппники уже отнесли в военкоматы справки об отсрочке и ни к кому из них не возникло вопросов. Поэтому в конце ноября он решил вернуться в Москву, чтобы решить несколько «бумажных вопросов», и в том числе сходить в военкомат. Поэтому 30 ноября Сэм пришел со справкой в военкомат. «Сотрудники военкомата долго ее изучали. Потом меня отправили на медицинское освидетельствование, а после пригласили на заседание призывной комиссии, где сказали, что меня призывают на срочную службу», — рассказывает Сэм «Медузе».
По его словам, в повестке было указано, что через два часа он должен явиться в военкомат «для отправки к месту прохождения воинской службы». Сэм пытался спорить и просил дать хотя бы сутки на сборы и встречу с врачом — ее он выдумал, чтобы потянуть время. Но ему отказали и повели в кабинет, где на столе лежали какие-то анкеты.
Я подумал, что, может, это тестирование на определение рода войск, потому что на заседании у меня спрашивали, в какие войска я хочу. Там была только сотрудница призывной комиссии. В какой-то момент она отошла в соседний кабинет, и я понял, что надо бежать. С четвертого этажа по лестницам я спустился на первый, чудом просочился через двойную железную дверь мимо охранника, выскочил на улицу за каким-то мужчиной и дворами побежал до метро и домой, в общежитие.
Сэм боялся, что сотрудники военкомата знают, где он живет, и будут ждать его у подъезда. Но там никого не было. Студент спрятался в комнате подруги, они купили билеты до Еревана, и в тот же день он улетел. Сейчас Сэм находится в Грузии.
В военкомате остались его телефон и российский паспорт — через своего юриста Сэм подал в суд заявление о краже. В университете он продолжает учиться на «условной удаленке» — договаривается с каждым преподавателем о сдаче предмета отдельно. «Не знаю, могут ли меня отчислить, если администрация вуза сочтет меня уклонистом. Но я сейчас оспариваю это [решения и действия призывной комиссии] в суде», — говорит собеседник «Медузы».
«Когда человек не сопротивляется, его отправляют — и все»
Утром 3 декабря 19-летний студент второго курса Московского политехнического университета Василий Слезкин с отцом собирались ехать на дачу. Студент первым вышел на улицу к машине. У подъезда его встретил полицейский, показал «какую-то бумажку» и сказал, что ему необходимо ехать в военкомат. То, что у Василия есть отсрочка как у студента, полицейского не смутило. Он заявил, что его как раз и приглашают в военкомат для того, чтобы это подтвердить.
Справки о том, что он учится в вузе, у студента на руках не было, поэтому он попросил выдать ему повестку под подпись на конкретное число, чтобы он успел съездить за документом в университет. В ответ полицейский заверил его, что это необязательно и что они сделают запрос из военкомата, а также пообещал отпустить Василия уже через полчаса, рассказывает «Медузе» его брат Михаил. По его словам, Василий поверил, взял студенческий билет и приписное свидетельство, после чего отправился с полицейским в военкомат Преображенского района.
Там у студента сразу забрали все личные вещи и телефон, а потом отвели в кабинет, где объявили: «Вуз от вас отказался, собирайтесь, сейчас поедете в армию». Только вечером юноша смог связаться с родными — он позвонил с чужого телефона и рассказал, что примерно в шесть вечера его и других ребят вывели через черный вход военкомата и куда-то увезли, а утром с ними будет общаться призывная комиссия. Позже выяснилось, что молодых людей доставили в главный сборный пункт московского военкомата на Угрешской улице.
В разговоре с «Новой газетой Европа» Василий признался, что не знает, были ли в сборном пункте другие студенты: «Нас разделили на группы, в моей никто про отсрочку или незаконную мобилизацию не говорил, кроме меня. В перерывах между сдачей документов, прохождением медкомиссии и прочими организационными действиями все сидели в большом зале и смотрели фильмы про войну, из тех, что помню, — это „Т-34“, „Битва за Севастополь“ и „28 панфиловцев“».
У Михаила был доступ к личному кабинету брата на сайте университета, где указано, что тот учится в вузе. В субботу Михаил заказал справку о том, что Василий учится, но ждать бы ее пришлось как минимум до понедельника. Поэтому он рассказал о ситуации друзьям, а те сообщили СМИ и правозащитникам. На следующий день с Михаилом связался начальник мобилизационного отдела университета. Он назвал ситуацию «нестандартной» и за полдня подготовил нужную справку.
Но дежурный военкомата, куда изначально увезли Василия, отказался брать документ, сказав, что справка «непонятно какая». При этом, по словам Михаила, она была сделана «по форме, со всеми печатями и подписями». Тогда брат Василия написал заявления и по совету юриста позвонил в Московскую городскую военную прокуратуру, в 231-ю военную прокуратуру гарнизона и 517-й военный следственный отдел СК РФ. Вечером с ним связалась помощница депутата Госдумы Ксении Горячевой и предложила в понедельник, 5 декабря, отправить некую «правительственную телеграмму», чтобы разобраться в ситуации.
📄 Дорогие читатели! В России введена военная цензура: миллионы людей лишены доступа к независимой информации. Но именно сейчас журналистика помогает спасать жизни. Любую статью «Медузы» легко превратить в PDF-файл. Такой файл очень удобно пересылать в мессенджере или по имейлу друзьям и близким — особенно тем, кто не умеет пользоваться VPN (и у кого, скорее всего, нет нашего приложения). А еще PDF можно распечатать — чтобы материалы «Медузы» смогли прочитать даже те, у кого вообще нет интернета. Подробнее об этом тут.
В воскресенье Василий несколько раз выходил на связь с семьей. Утром рассказал, что призывники прошли медицинскую и итоговую комиссии, начали выдавать форму и зарплатные карты, а ближе к вечеру их должны отправить в военную часть во Владимирской области. Но в итоге все отложили примерно на сутки.
Когда с Василием удавалось связаться, Михаил, по рекомендации правозащитников, говорил брату, чтобы он постоянно повторял всем и каждому, что он студент и не может быть призван на службу. «Потому что когда человек не сопротивляется, его отправляют — и все», — уточняет брат Василия в разговоре с «Медузой». По его словам, Василий так и делал на сборном пункте на Угрешской, и «это возымело хороший эффект». «Без этого его в принципе могли бы отправить [в воинскую часть] за один день», — заключает Михаил.
Утром 5 декабря мама Василия встретилась с прокурором в военной прокуратуре гарнизона № 231. Тот сказал ей снова отвезти справку Василия об обучении на Угрешскую. На этот раз ее сразу приняли. В тот же день Василий написал брату, что его уже вернули в военкомат, отдали все вещи и выписали штраф в три тысячи рублей — якобы за то, что тот не явился по повестке, хотя она ему и не приходила. Василий подписал постановление о назначении штрафа, и его отпустили домой. Михаил сообщил об этом помощнице депутата Ксении Горячевой, и та, по его словам, была «рада, что все хорошо закончилось». В суд семья, по словам Михаила, подавать не планирует.
«Сказали, что им не нужна повестка, чтобы меня здесь держать»
Днем 15 декабря 25-летний официант-сомелье Даниил Панов ехал на работу. Он вышел на станции метро «Смоленская» и пошел в сторону пересечения Никитской улицы и Садового кольца. По пути он заметил патрульную машину. Поравнявшись с Даниилом, она резко остановилась, из автомобиля вышел полицейский и попросил у него «документики».
«Я показал ему паспорт из рук. Но он его забрал, посмотрел дату рождения и сразу убрал в карман. Потом сказал, что я призывного возраста и что сейчас мы поедем в военкомат для выяснения обстоятельств. Я спросил, на каких основаниях, потребовал показать мне бумаги. На что полицейский ответил: „Садитесь, иначе мы применим силу, а в рапорте напишем, что вы сопротивлялись“», — вспоминает собеседник «Медузы». Телефон у Даниила не отобрали, поэтому из патрульной машины он сразу выложил в инстаграм сторис о том, что его везут в военкомат.
Даниила доставили в военный комиссариат Тверского района. На вопросы сотрудники военкомата не отвечали, только смеялись и говорили, что «сейчас вам все расскажут». «Мне сказали, что им без разницы, где я состою на учете, что им не нужна повестка, чтобы меня здесь держать. Мол, меня „поймали на улице полицейские“, поэтому я не имею права уйти. И что после медкомиссии нас поставят на учет, отдадут паспорт и отпустят», — рассказывает Даниил.
На медкомиссии Даниила сначала осмотрел хирург. «Я с порога сказал, что у меня геморрой третьей степени, протрузии дисков позвоночника в сложной форме и порваны связки на ноге, из-за чего я периодически хожу с тростью. Но у меня не было с собой справок, которые подтверждали бы эти диагнозы, и хирург поставил в моем личном деле, которое тут же завели по моему паспорту, категорию А — то есть годен. У терапевта я сказал, что у меня иногда бывают ночные приступы апноэ. Тот спросил: „Справки есть?“ Я ответил, что при себе нет. „Годен!“» — вспоминает собеседник «Медузы».
По словам Даниила, во время «осмотра» врачи оскорбляли его из-за крашеных волос, пирсинга в носу и татуировок (их у собеседника «Медузы» около сорока) и смеялись, что в армию отправляют и «более больных». После этого он отказался дальше проходить медкомиссию. Тогда в кабинет позвали военкома, который, по словам Даниила, долго кричал на него, матерился и даже замахнулся стулом, а под конец заявил, что «была б его воля, он бы его прямо в военкомате ******** [избил]».
Вместе с Даниилом в военкомате было еще четыре призывника. После медкомиссии всех их, как утверждает собеседник «Медузы», около семи часов продержали в закрытом кабинете, где заставляли подписать военные билеты. Сотрудники военкомата, по словам Даниила, угрожали, что если мужчины ничего не подпишут, то их в тот же день отправят в армию. После этого началось заседание призывной комиссии, на котором трое призывников подписали военные билеты, а Даниил и еще один молодой человек, по совету юриста, отказались — к тому моменту собеседник «Медузы» уже с ним связался. Но после этого у Даниила и второго парня, который не подписал военный билет, отобрали телефоны.
Около десяти вечера призывников на автобусе доставили на сборный пункт на Угрешской. Тех, кто подписал военные билеты, сразу вывели из автобуса. Даниил и второй парень оставались в нем еще около двух часов.
Я до последнего передавал ему [второму парню] информацию от юриста, поэтому он тоже ничего не подписывал. Но когда нас наконец выпустили из автобуса на Угрешской, то разделили. И минут через двадцать, как мне сказали, тот парень под угрозами все подписал. А я повторял как мантру, что не согласен с решением призывной комиссии, хочу оспаривать его в суде и что все происходящее незаконно. За это на меня орали и говорили, что, пока не подпишу, никуда не пойду и будет только хуже.
До половины второго ночи его продержали в закрытом кабинете. Потом он услышал, что одному из сотрудников сборного пункта кто-то позвонил и сказал его отпустить. «Я так понял, что позвонили из военкомата — возможно, сам военком. Почему-то именно он отдавал все указы и своим, и полицейским. Сотрудник, которому он позвонил, подошел ко мне и в последний раз попытался меня обмануть. Сказал, мол, если подпишу военный билет, то он отдаст мне паспорт и сразу отпустит. Я сказал, что мой паспорт в военкомате. Он что-то еще побубнил, а потом отпустил меня», — вспоминает собеседник «Медузы».
Минут сорок Даниил шел по сугробам до ближайшего супермаркета «Магнолия». Там продавец помог ему вызвать такси до дома. Сейчас он, по совету юриста, не выходит на улицу. В январе после праздников Даниил планирует заняться справками, чтобы подтвердить диагнозы. Но, по его словам, даже если бы он в тот день вышел с тростью, ничего бы не изменилось — недавно он читал, как забрали парня, у которого не видит один глаз.
По словам Даниила, 19 или 20 декабря его близкие подруги с инструкциями от юриста ходили в военкомат, чтобы узнать, что случилось с его паспортом и телефоном. Там им сказали, что Даниила в этом военкомате никогда не было и они впервые слышат такое имя. 26 декабря в военкомат пошел адвокат Даниила, но и ему не удалось ничего добиться.
«Медуза» отправила запросы в военный комиссариат Москвы на проспекте Мира, военкоматы Красносельского, Преображенского и Тверского районов, сборный пункт на Угрешской улице, управу Таганского района, НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского, психологический диспансер имени Ганнушкина, военную прокуратуру гарнизона № 231, 517-й Военный следственный отдел СК РФ и ГУ МВД по Москве, но на момент публикации этого материала не получила ответа.
Что происходит во время этого призыва? И как себя вести тем, кто может попасть под него?
Объясняет юрист коалиции «Призыв к совести»:
Идет последняя неделя призывной кампании, и всем военным комиссариатам до конца года нужно выполнить свои так называемые задания на призыв — доставить на сборные пункты, а затем в воинские части установленное главным организационно-мобилизационным управлением Генштаба количество граждан. Под ударом сейчас находятся именно призывники, мужчины от 18 до 27 лет, которые до этого не проходили военную службу и у которых нет военного билета.
Люди понимают, что служба для них может закончиться участием в боевых действиях. Доверие к государству, которое обещает, что срочников не будут направлять в зону СВО, стремительно падает. Мобилизации тоже не должно было быть, но ее объявили.
Доверию не способствует и госпропаганда. В недавних шоу Владимира Соловьева звучали вопросы: а почему бы нам и срочников не отправлять на СВО? А почему бы нам их не сделать сразу контрактниками? А потом еще и на расширенном совещании Министерства обороны заявили, что можно было бы разрешить срочникам с первого дня службы заключать контракты. А контрактники, в отличие от срочников, могут сразу ехать на войну.
Этот призыв также осложняется тем, что он длится всего два месяца, а не три, как обычно. А количество граждан, которое необходимо призвать, почти такое же, как в предыдущие годы. Поэтому сейчас во многих регионах трудности с выполнением задания на призыв и военкоматы не гнушаются самых грубых и даже жутких нарушений.
Военкомы игнорируют жалобы призывников на состояние здоровья, ловят их в метро, кафе и студенческих общежитиях, привлекают полицию к массовому розыску так называемых уклонистов и оперативников, которые по объявлениям на «Авито» и «Юле» находят мужчин на съемных квартирах и доставляют в военкомат. Забирают из МФЦ тех, кто приходит получать паспорт.
Еще одно новшество этого года — к каждому военкомату приставлены сотрудники полиции, а в самих военкоматах требуют сдавать мобильные телефоны. И все сдают, хотя эти требования незаконны — у должностных лиц военного комиссариата нет таких полномочий.
В самих военкоматах, как правило, насилие применять не готовы, и те, кто отчаянно и упрямо защищает свои права и требует соблюдения закона, могут избежать насильственного призыва «одним днем». Всегда есть основания, по которым гражданин может быть несогласен с решением призыва на военную службу.
В этом смысле у нас нет всеобщей воинской повинности, как это было в СССР. Сейчас каждый может заявить и о своих убеждениях, противоречащих военной службе. Даже если вы пропустили сроки подачи заявления, за вами сохраняется это конституционное право. Каждый может требовать, чтобы его признали не годным, и не соглашаться с тем, что его оценили как годного. Учащиеся могут требовать отсрочки, даже если военкомат с этим не согласен. У призывника всегда есть право на судебную защиту.
Пока вы не попали на пункт сбора, при любой возможности уходите из военкомата, как это сделал, например, Сэм — он очень быстро сориентировался и сбежал. Он ничего не нарушил, а заодно обеспечил себе возможность отстоять в судебном порядке свое право на отсрочку. Уйти даже без телефона и/или паспорта правильнее, чем ждать, пока вас отпустят. Понятно, что часто такой возможности нет: как правило, ребят запирают в кабинете, приставляют кого-то к двери, никого не выпускают. В этом случае просто не подчиняйтесь требованиям куда-то проследовать, заполнить какую-либо анкету и так далее.
Если вас уже привезли на сборный пункт, нужно максимально сопротивляться, если вас заставляют проходить медосвидетельствование, расписываться за военный билет и жетон, надевать военную форму. Всеми способами затягивайте отправку в воинскую часть. И никуда не выходите из пункта сбора, даже если вам говорят, что оттуда отпускают.
Например, была история, когда молодого человека выманили из сборного пункта обманным путем — сказали, что нужно пойти сфотографироваться. А на улице его схватили сотрудники Росгвардии, затолкали в автобус и увезли в воинскую часть. Выходить можно, только если вы не одеты в форму и если вам выдали повестку на другую дату.
Распространение истории в СМИ тоже может сработать — а некоторым только это и помогает. Но есть те, кто отказывается от этой опции из страха, что их могут обвинить в «дискредитации вооруженных сил». Но нужно понимать, что это не так, и не бояться использовать гласность как способ защиты.
Еще один работающий способ — активное сопротивление со стороны семьи и друзей незаконно призванного, как в случае с Василием. Пока он сам боролся на сборном пункте, его близкие поехали в военную прокуратуру, добились встречи с дежурным военным прокурором и настояли, чтобы он принял меры. В итоге тот связался с военным комиссариатом и распорядился не удерживать Василия. Родители даже иск не успели подать. Но у Василия были железные основания: отсрочка и справка об обучении, которую изначально проигнорировали. Когда таких «железных» оснований для отсрочки нет, лучше сначала подавать заявление не в прокуратуру, а в суд — как в случае Даниила. Его жена обратилась в суд, еще когда тот был в военкомате.
А вот нанесение самому себе увечий, чтобы попасть в больницу, — это уже абсолютно экстремальные меры защиты своих прав. На такое, как правило, способен только доведенный до полного отчаяния человек, что в очередной раз подтверждает степень произвола, которая царит на сборных пунктах. К таким методам прибегают заключенные, которые подвергаются издевательствам и насилию со стороны тюремной администрации. Даниил, видимо, был вынужден пойти на этот шаг. Хотя по закону он не подлежал отправке в воинскую часть, потому что его иск уже поступил в суд, и имел полное право покинуть сборный пункт.
Полный список рекомендаций собран в этом материале от юристов «Призыва к совести».
Ева Александрова