«В российской дипломатии утвердилась пропаганда советского типа» Бывший дипломат Борис Бондарев, выступивший против войны, написал статью для Foreign Affairs — о «разрыве связи с реальностью» в МИДе
Бывший советник представительства РФ при ООН в Женеве Борис Бондарев — единственный российский дипломат, публично подавший в отставку из-за вторжения в Украину — написал статью для американского журнала Foreign Affairs. Она доступна на русском и английском языках. В статье Бондарев рассказывает, как российский МИД от дипломатии перешел к пропаганде и полному подчинению Кремлю. Вот выдержки из этого текста.
О пропаганде МИДа
Я поступил на службу в министерство иностранных дел в 2002 году. Уже тогда критическое мышление там не приветствовалось, а за время моей работы риторика министерства становилась все воинственнее.
На протяжении многих лет российские дипломаты были вынуждены противостоять Вашингтону и защищать зарубежные авантюры своей страны — защищать с помощью лжи и вздора. Нас учили обращаться к помпезной риторике и без обиняков передавать другим странам то, что сообщил нам Кремль. Но кончилось тем, что зарубежные страны оказались уже не единственной целевой аудиторией этой пропаганды. Под ее влияние подпало наше собственное руководство.
Я старался снизить урон. Когда мои начальники писали черновики воинственных нот или отчетов, я убеждал их смягчить тон, отговаривал их от милитаристской речи и постоянных ссылок на нашу победу над нацизмом. Но общий смысл наших заявлений — как внутренних, так и внешних — становился все враждебнее, наше начальство вписывало туда агрессивные высказывания. Пропаганда советского типа окончательно утвердилась в российской дипломатии.
Об аннексии Крыма
У моих коллег аннексия Крыма вызвала разную реакцию: у кого-то настороженность, у кого-то одобрение. И я, и многие мои коллеги думали, что для Путина будет стратегически выгоднее превратить Крым в независимое государство: это выглядело бы не так агрессивно — и значит, это можно было бы лучше «продать». Но тонкость Путину не свойственна. Независимый Крым не позволил бы ему обрести славу собирателя «традиционно» русских земель.
О Донбассе
Создание сепаратистского движения в Донбассе и оккупация этого восточноукраинского региона была головоломкой почище. Эти события, произошедшие в основном в первой трети 2014-го, не вызвали в России такого массового энтузиазма, как аннексия Крыма, а вот негодование других стран было обеспечено. Многие сотрудники министерства не разделяли восторгов по поводу действий России, но никто из них не рискнул выразить недовольство перед Кремлем. Мы с моими коллегами решили, что Путин захватил Донбасс, чтобы отвлекать Украину, не дать ей превратиться в серьезную военную угрозу для России, не позволить ей сотрудничать с НАТО. Но вряд ли кто-то из дипломатов сказал Путину, что, помогая сепаратистам, он на самом деле подталкивает Киев ближе к своим противникам.
О западных санкциях
Как специалист по экспорту я понимал, что экономические ограничения, наложенные Западом [в 2014 году], серьезно вредят стране. Российская военная индустрия сильно зависела от произведенных на Западе компонентов и продуктов. Санкции неожиданно отрезали нам доступ к этим продуктам — и в результате наша армия стала слабее, чем казалось Западу. Но хотя моя команда понимала, как эти потери сказываются на военной мощи России, мидовская пропаганда не доводила эти сведения до Кремля. Последствия этого незнания мы сегодня видим в Украине: санкции — одна из причин провала вторжения.
Об отравлении Скрипалей
Мой департамент занимался вопросами, связанными с химическим оружием, и мы долго уверяли, что Россия к отравлению Скрипалей непричастна. Я делал это искренне. Но чем больше МИД отрицал нашу ответственность, тем больше я сомневался. Мы говорили, что преступление совершила не Россия, а предположительно русофобские британские власти, чтобы запятнать нашу безупречную международную репутацию. Само собой, Великобритании было совершенно ни к чему убивать Сергея, так что заявления Москвы казались не полноценными аргументами, а жалкой попыткой отвлечь внимание от России и переложить вину на Запад: этим часто занимается кремлевская пропаганда. В конце концов мне пришлось признать правду: ответственными за отравление были российские власти. Многие в России до сих пор отрицают, что виновата была Москва. Я знаю, как непросто понять, что твоей страной управляют преступники, готовые убивать из мести.
Об отравлении Навального
Дипломаты, сочинявшие небылицы, получали от начальства полнейшее одобрение, их карьеры шли вверх. Москва хотела слышать то, на что надеялась, а не то, что происходило на самом деле. Это поняли все наши послы — и началось негласное соревнование, кто кого перещеголяет.
Пропаганда стала еще более дикой, когда в августе 2020-го «Новичком» отравили Навального. Дипломатические депеши меня поражали. В одной западных дипломатов называли «загнанными хищниками». В другой распинались о «серьезности и неоспоримости наших аргументов». Третья сообщала, что российские дипломаты «подавили в зародыше» западные «жалкие попытки поднять голос». Такое поведение было и непрофессиональным, и опасным. Нормальное министерство иностранных дел должно давать руководству неприукрашенное представление о мире, чтобы политики принимали взвешенные решения.
О переговорах с Западом накануне войны
Разрыв связи с реальностью стал еще опаснее в январе 2022-го, когда американские и российские дипломаты встретились в американской миссии в Женеве, чтобы обсудить предложенный Москвой договор по переформатированию НАТО. Наш МИД не сходил с темы предполагаемой опасности западного альянса. В это же время российские войска скапливались у украинской границы.
Я получил экземпляр российских предложений. Они потрясали воображение: среди них были пункты, заведомо неприемлемые для Запада, например, требование к НАТО забрать все войска и оружие из стран, которые присоединились к Альянсу после 1997 года, — среди этих стран Болгария, Чехия, Польша и страны Балтии. Я подумал, что автор этих предложений или подготавливает почву для войны, или понятия не имеет, как устроены Соединенные Штаты и Европа. Никто не понимал, как выйти к Соединенным Штатам с документом, который, среди прочего, требовал от НАТО не принимать больше новых членов. В конце концов мы узнали, что документ пришел прямо из Кремля — а значит, никаких обсуждений.
О работе МИДа во время войны
Я все еще надеялся, что мои коллеги хотя бы в частном порядке выразят тревогу, а не просто замешательство. Но многие из них сказали мне, что охотно согласятся с кремлевской ложью. Для некоторых это был способ избежать ответственности за действия России: они могли бы объяснять себе и другим, что просто выполняли приказы. Это я еще мог понять. Но гораздо больше меня обеспокоило, что наше все более воинственное поведение вызывало у многих гордость. Несколько раз, когда я предупреждал коллег, что их действия оскорбительны и России это не поможет, они напоминали, что у нас есть ядерное оружие. «Мы великая держава, — сказал мне один из них. — Другие страны должны делать то, что мы скажем».
