Пусть видят: мы есть, нас много Антивоенные татуировки читателей «Медузы». В стране, где даже за призывы к миру можно сесть в тюрьму, рисунки на теле стали важным способом сопротивления властям
В России почти не осталось возможности для антивоенного высказывания. Уличные акции запрещены, власти борются с листовками и граффити, любая попытка публично осудить вторжение может закончиться тюрьмой. В этой отчаянной и безвыходной ситуации многие люди используют свое тело как пространство для выражения позиции. В начале июля «Медуза» попросила читателей прислать фотографии своих антивоенных татуировок. Нам написали из десятков городов России. Для многих татуировка, сделанная после 24 февраля, стала первой в жизни. Некоторые читатели отмечают, что антивоенные татуировки фактически позволяют им каждый день выходить в одиночные пикеты против войны. В метро, офисе или супермаркете люди показывают друг другу, что они не одиноки. А еще надписи и рисунки на теле напоминают — каждое мгновенье, — что война идет прямо сейчас. Мы прочитали все письма (спасибо за них) — и публикуем цитаты вместе с фотографиями татуировок.
Рядом со мной в салоне девушка набивала цветок и три буквы: «М», «И», «Р». В кофейне у бариста заметила «мир» на шее. Боюсь даже представить, на скольких людях появились подобные татуировки с 24 февраля.
○ ○ ○
Можно запретить пустые плакаты, но никто не запретит мне закачивать чернила под мою кожу.
○ ○ ○
Я использую тело как своеобразный баннер. «Мир» на голове и в голове — этого я желаю больше всего.
Без страха хожу в открытой одежде. Что они сделают? Кожу с меня сорвут?
○ ○ ○
Это, конечно, не осколочное ранение, не ампутированный орган, не дыра от пули и не боевой шрам. Но это кусок моего тела, который до конца жизни будет напоминать мне о том, что нет ничего дороже человеческой жизни.
○ ○ ○
Не думаю, что таким образом получится переубедить тех, кто поддерживает войну. Но совершенно точно так я поддерживаю тех, кто войну не одобряет. Пусть видят: мы есть, нас много.
Подходили незнакомые люди, жали руку и говорили, что сделать такую татуировку — смелый поступок.
○ ○ ○
Не хочу, чтобы мой мозг забывал. Каждое утро, умываясь перед зеркалом, я буду вспоминать о зверствах в Буче, обстрелах Кременчуга и все остальные ужасы войны.
○ ○ ○
Было очень тяжело оттого, что мы не можем ничего изменить. И мы немного изменили себя.
6 марта я вышла на митинг против войны с нарисованным на куртке пацификом и надписью: no war. Там меня и повязали, потом посадили на 15 суток. Угрожали, что, если не сотру пацифик, меня на выходе из ИВС [изолятора временного содержания] снова повяжут. После этого я решила сделать тату с пацификом — его не сотрешь.
○ ○ ○
Иногда я специально подхожу к полиции спросить дорогу или что-то такое. В эти моменты у меня ощущение, что надпись вырастает и становится огромной — прямо на весь лоб.
Я часто вижу, как меня разглядывают в метро, в кофейнях. Один раз бариста сказал мне: «Надеюсь, вас не посадят».
○ ○ ○
24 февраля и первые дни войны мы вытаскивали друг друга из ямы. Много обнимались, плакали и говорили. Эти татуировки стали маленьким якорем, цепляющимся за некогда недооцененный мир.
○ ○ ○
Напоминание, что на руке моей мир, а совсем рядом — война, в которой участвует моя страна.
В привычной мирной Москве очень легко жить нормально, пребывая в иллюзии обыденности. Мне важно запомнить это страшное время, все свои страхи и боль за других людей.
○ ○ ○
Моя мама — украинка, а отец — русский. Когда началась война, семья раскололась на две части. Татуировка набита в честь моей семьи и веры в то, что когда-то мы все снова будем вместе.
○ ○ ○
Накрыло такой беспросветной тьмой, что без напоминания о самом главном стало уже не обойтись.
За месяц до войны я ездила к родным. Захотелось «оставить на себе их след» на моем любимом [украинском] языке. «Ми» — написал папа, «завжди» — написала мама, «поруч» — написала бабуля.
○ ○ ○
Решила напоминать [о мире] своим живым примером. Я работаю с людьми каждый день, и мои руки видно. На них ежедневно смотрят сотни людей.
○ ○ ○
Что-то вроде приветствия: «Я с вами, давайте вместе не бояться».
Половина моей семьи живет в Украине. Попросила маму написать пару слов про войну.
○ ○ ○
Сделала татуировку как можно ближе к сердцу, где-то ниже солнечного сплетения.
○ ○ ○
В ней скукожены моя обида, страх, моя беспомощность.
○ ○ ○
Знаю девушку, у которой тоже голубка на плече. Мы как будто сестры по адекватному восприятию мира и по несчастью, потому что живем в это время.
Набила татуировку после смерти моей бабушки Евгении в Украине (бабушка умерла от голода и обезвоживания в Рубежном, подробнее читайте в нашем материале, — прим. «Медузы»).
○ ○ ○
Пронесу это через всю жизнь. Буду показывать и рассказывать детям, внукам, всем, кто увидит татуировку и спросит ее значение.
○ ○ ○
Моя тату-мастерка запустила благотворительную акцию. Она бьет тебе «мир» — ты переводишь деньги [за татуировку] в фонд помощи. Так я запечатлела свою позицию на всю жизнь. Выбрала помогать и верить, а не подыгрывать и разрушать.
Татуировка сделана 31 мая 2022 года в республике Дагестан. Сегодня здесь в каждом ауле бабушки вяжут черные платки и оплакивают своих погибших.
○ ○ ○
Родители сказали, что разочарованы во мне. Но я ни разу не пожалел о том, что ее сделал.
○ ○ ○
Каждое утро, просыпаясь, я вижу свою тату. Она не дает мне усомниться в правильности моей веры.
Это все, что я могу сделать в Иркутске. Я так далеко от реальной возможности протеста, что остается просто продолжать ходить так и не позволять себя напугать.
○ ○ ○
Это первое для меня тату. Это обязательство вспоминать и говорить об этой ужасающей войне России против Украины — всякий раз, когда кто-то спросит: «А что тут написано?»
Фотографии: Breus, Volkova, читатели «Медузы»
Фоторедактор и продюсер: Катя Балабан