Власти все чаще говорят, что главные враги России — это «англосаксы». Это же только США и Великобритания? А как же «коллективный Запад»? Выпуск рассылки «Сигнал» на «Медузе»

Последние полгода официальные спикеры российской власти — прежде всего, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и представитель МИДа Мария Захарова — регулярно поминают недобрым словом «англосаксов». Ежедневная рассылка «Медузы» «Сигнал» разбирается, почему этот исторический термин (из раннего Средневековья!) вдруг вернулся в обиход.

Семнадцатого мая Дмитрий Песков заявил, что «англосаксонские СМИ» лидируют в «рейтинге стран, ведущих информационные войны». Словом «англосаксы» российские чиновники в последние полгода стали пользоваться заметно чаще.

В ноябре 2021 года тот же Песков, комментируя публикации в американской прессе о том, что Россия готовит вторжение в Украину, говорил, что «англосаксонские СМИ» «нагнетают истерику». Почти теми же словами высказывались на эту тему Сергей Лавров и официальный представитель МИДа Мария Захарова меньше чем за месяц до того, как началась война. 

Однажды в начале февраля Захарова обрушилась на журналиста, который спросил ее о концентрации российских войск у границ Украины: «Не вам сейчас, представляя англосаксонский мир, считать, сколько у нас армия, где находятся вооруженные силы и куда они перемещаются». Уже во время войны она же называла Джулиана Ассанжа, которого британский суд постановил экстрадировать в США, «журналистом, затравленным всей мощью англосаксонской репрессивной машины». 

Но сферой медиа деятельность «англосаксов» не ограничивается. В тот же предвоенный период Песков заявлял, что «англосаксы изрядно накачивают напряженность на Европейском континенте». 

Англосаксы — это же что-то средневековое?

Именно так. Строго говоря, это группа германских племен, которая господствовала на Британских островах с V по XI век. Само слово «Англия» происходит от названия одного из этих племен — англов, выходцев с территории нынешних Дании и Германии. Но Дмитрий Песков и Мария Захарова имеют в виду, разумеется, не этих англосаксов.

В расширительном смысле «англосаксы» — это англоязычные страны: Великобритания, США, Канада (кроме Квебека), Австралия, Новая Зеландия. Помимо языка, их объединяют и отличают от остального мира некоторые политические и правовые институты. Например, прецедентное право: основным источником права являются судебные решения, тогда как в континентальной Европе — законодательные акты (скажем, уголовный кодекс). Англосаксонская университетская система тоже отличается от континентальной: она в основном частная и гораздо менее массовая. В прежние времена Путин употреблял слово «англосаксонский» именно в юридическом или образовательном контекстах (например, вот).

Также «англосаксонские» страны тяготеют к двухпартийной парламентской системе. Первоначально, в Англии XVII—XVIII веков, это были виги (очень упрощая, сторонники парламентской власти) и тори (сторонники сильной королевской власти); ныне это консерваторы и лейбористы в Великобритании, республиканцы и демократы в США, консерваторы и либералы в Канаде и так далее. Другие партии существуют, но вне коалиций с двумя «грандами» влияния практически не имеют.

Многие элементы «англосаксонской» культуры (те же правовая и образовательная системы, а также английский язык в качестве государственного) существуют во многих странах, которые некогда были британскими колониями: в Нигерии, Южной Африке, Индии. Но «англосаксами» их никто не называет. И если вы подозреваете, что тут попахивает расизмом, то вы совершенно правы.

В США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии в ходу аббревиатура WASP, то есть White Anglo-Saxon Protestant (белый англосакс-протестант). Еще лет двадцать назад ученые (социологи, политологи) охотно использовали ее для обозначения определенной группы населения. Предполагалось, что, например, «настоящий американец» — по умолчанию WASP, а люди, имеющие другую расовую, языковую или религиозную идентичность, представляют меньшинства. Сейчас ученые пользуются такой классификацией редко, поскольку она, во-первых, мало что проясняет, а во-вторых, потому что разговоры об «англосаксонской уникальности» в США стали маркером крайне правых политиков, более или менее откровенных расистов. 

Еще в 1920-е самая влиятельная организация, боровшаяся за запрет межрасовых браков, называлась «Англосаксонский клуб». «Защита англосаксонской цивилизации» была декларированной целью ку-клукс-клана.

Сто лет спустя, в 2021 году, американская ультраконсервативая конгрессвумен Марджори Тейлор Грин собиралась создать в Республиканской партии фракцию под названием America First («Америка прежде всего»). В ее политической платформе среди прочего говорилось, что ее членов объединяет «уважение к уникальным англосаксонским политическим традициям». Эта фраза вызвала шквал критики, и Грин пришлось отказаться от своих планов. 

Но в свое время в таких категориях не стеснялся рассуждать, например, Уинстон Черчилль. В «Фултонской речи», которая знаменита в первую очередь как источник мема «железный занавес», он много говорил о «братском союзе англоязычных народов» (то есть Великобритании и США) и о «великих принципах свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира».

Еще будучи премьером, он начал писать четырехтомную «Историю англоязычных народов», в которой отстаивал идею, что английская политико-правовая система, распространившаяся по миру вместе с колонизацией, — это венец творения. 

«Англосаксы» — это и есть «коллективный Запад»?

Не совсем. «Англосаксы» — это тоже, конечно, эвфемизм для обозначения всех врагов и недоброжелателей, но за активным использованием этого слова угадывается и более тонкая стратегия. Это похоже на попытку прощупать почву под идеей, что, наоборот, противостоящий Кремлю Запад вовсе не так един.

Еще в «Мюнхенской речи» 2007 года Путин откровенно заявил, что его главные претензии по поводу мироустройства адресованы США. Пятнадцать лет спустя на заседании Совета безопасности России в преддверии войны с Украиной директор Росгвардии Виктор Золотов прямо сказал: «У нас нет границы с Украиной. Это граница американцев, потому что они хозяева в этой стране, а эти все у них — вассалы». 

Песков, говоря об «англосаксах», которые «накачивают напряженность» (мы уже частично цитировали его слова выше), продолжил: «Нам, европейцам, есть о чем задуматься, когда, например, страна, которая находится за пределами нашего континента [очевидно, США], нагнетает напряженность у нас дома». 

Это может иметь определенное влияние на внутрироссийскую аудиторию. Один из неформальных героев современного исторического пантеона Сталин еще в 1941 году говорил, что «русские никогда не были друзьями англосаксов». А один из многих ликов путинского режима — представлять себя защитником (.pdf) «традиционных европейских ценностей» от чуждых (читай: американских) ценностей. Помните «манифест» режиссера Богомолова? Он об этом.

Одновременно это похоже на попытку объединить Россию и Европу в «нас», противопоставляемых США. Возможно, это просто риторика. Возможно, надежда на наведение мостов: в конце концов, у России с Европой тесные экономические связи (товарооборот почти в десять раз больше, чем с США), а с Германией в особенности — еще и долгая история «особых отношений». 

Попросту говоря, тут предлагается трехчастная модель мира: Россия, «англосаксы» и Европа, которая сейчас на стороне «англосаксов», а Россия стремится перетянуть ее на свою. Что немного иронично, учитывая тот факт, что многие столпы путинской идеологии — например, «традиционные ценности» и даже новое понимание «патриотизма» — американского происхождения.  

Это может сработать?

На граждан России — возможно, на западные страны — почти наверняка нет. И дело даже не в том, что концепция «англосаксов» расистская, а в том, что она попросту устарела. 

Идея извечного геополитического противостояния «британского льва» и «русского медведя» родом из «Большой игры» — борьбы двух империй за сферы влияния в Центральной Азии в XIX веке (тогда же, кстати, не зародился, но обрел популярность в британских карикатурах медведь в качестве символа России).

С тех пор случились две мировые войны, в которых Россия/СССР и «англосаксы» были союзниками, и холодная война, в которой противником Советского Союза был не какой-то специфически «англосаксонский» блок, а НАТО, в который, помимо Великобритании и США, входили и Франция, и Исландия, и Турция.

Поэтому когда на большой пресс-конференции Путина в 2018 году журналистка предлагает ему порассуждать о «противостоянии англосаксонского и русского мира» — она отсылается «к Киплингу, к XIX веку» (имеется в виду «Ким» — роман Киплинга о «Большой игре»), словно нынешние российско-американские отношения — это прямое продолжение отношений Российской и Британской империи полтораста лет назад. На тех же идеях и реалиях XIX века основаны геополитические концепции о противостоянии «атлантической» и «евразийской» цивилизаций (примеры: раз, два, три). 

За это время и Российская империя, и Британская империя распались, родился и умер Советский Союз, США стали сверхдержавой, а Великобритания перестала ею быть — но все эти пертурбации как будто не имеют никакого значения. 

О Франции как «противовесе англосаксонскому дуэту из Вашингтона и Лондона» российские пропагандисты пишут по мотивам политической биографии Шарля де Голля, который умер больше полувека назад. 

Это вовсе не значит, что более реален тот же «коллективный Запад», который Путин много раз помянул в качестве главного противника России с начала войны.

Так, в сентябре 2021 года США, Великобритания и Австралия объявили о создании нового военного партнерства AUKUS в Тихоокеанском регионе. Австралия после этого расторгла сделку с Францией, которая должна была поставить ей 12 подлодок, поскольку британцы и американцы пообещали ей атомные подлодки. Франция по этому поводу даже отзывала для консультаций послов из США и Австралии.

Но Австралия в этом блоке нужна не потому, что там говорят по-английски, а потому что из всех участников этого явно антикитайского блока она к Китаю ближе всего. В свою очередь, демарш Франции вызван потерей контракта на 66 миллиардов долларов, а не какой-то специальной неприязнью к «англосаксам». И уж точно эта ситуация не повлияла на французские позиции относительно безопасности в Европе или российского вторжения в Украину.

AUKUS не затмевает и уж тем более не отменяет НАТО. Как не отменил ее и даже не поставил под сомнение «Брекзит»: британцы (самые настоящие «англосаксы»!) разошлись с континентальными европейцами по вопросам экономики, миграции и, пожалуй, идентичности, но в военной сфере все остались, где были. 

Отсутствие «коллективного Запада» не делает более реальной перспективу его раскола на «англосаксов» и всех остальных. 

Идея особого блока Великобритании, США, Канады, Австралии и Новой Зеландии, основанная на единстве языка и политико-правовых традиций, маргинальна. Тем не менее российские пропагандисты упорно ищут ее следы. В 2020 году британский консервативный историк Эндрю Робертс (в рамках бесконечно идущей дискуссии о международных отношениях) опубликовал в американской газете The Wall Street Journal колонку «Пора возродить Англосферу» (с прямой ссылкой на Черчилля). В российских провластных СМИ дело представили так, будто Джо Байден и Борис Джонсон готовятся не сегодня завтра подписать какое-то соглашение, перекраивающее всю систему международных отношений (примеры: раз, два, три). 

Хотя никто из глав «англосаксонских» государств и даже ни одна из крупных партий не включает подобные идеи ни в какие свои программы или платформы. А если кто и включит — немедленно подвергнется уничтожающей критике как расист. «Братские народы» есть только у России — и даже у нее их на самом деле нет.

Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока писали это письмо

Марк Твен в своей «Автобиографии» 1906 года рассказывал такой эпизод. На каком-то банкете некий отставной военный провозгласил: «Мы англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет», — и сорвал овацию. Пожилой писатель сокрушался по этому поводу: «Если перевести приведенную мной декларацию (и чувства в ней выраженные) на простой английский язык, она будет звучать так: „Мы, англичане и американцы, — воры, разбойники и пираты, чем и гордимся“. <…> Без нас европейцы никогда не увидели бы газетного репортера; без нас европейские страны никогда не вкусили бы сладости непомерных налогов; без нас европейский пищевой трест не овладел бы искусством кормить людей ядом и брать с них за это деньги; без нас европейские страховые компании никогда не научились бы обогащаться с такой быстротой за счет вдов и сирот; без нас вторжение желтой прессы в Европу, быть может, наступило бы еще не так скоро. Неустанно, упорно, настойчиво мы американизируем Европу и надеемся со временем завершить это дело». 

Если бы в начале XX века, когда это написано, существовала Russia Today, Марка Твена, вполне вероятно, пригласили бы туда на работу.