Кино в новой реальности. «Родные» Виталия Манского — фильм о семье, разделенной войной

«Медуза» продолжает серию публикаций о документальных фильмах, которые во время российского военного вторжения в Украину становятся еще актуальнее и важнее. Каждые выходные кинокритик Антон Долин рассказывает об одной документальной ленте; это как новые фильмы, так и вышедшие несколько лет назад. Мы не планируем ограничиваться украинскими и российскими авторами. Фильм этой недели — «Родные» Виталия Манского. О том, как война разделяет семьи.

Посмотреть фильм «Родные» онлайн можно здесь.

Когда в Риге в начале марта 2022 года шел «Артдокфест», глава фестиваля Виталий Манский и его друзья вышли на митинг в поддержку Украины. Вместо флагов в их руках были постеры фильма «Родные» — недвусмысленно желто-синие. Точнее не придумать: искусство, семья и политика в этой картине (да и не только) неразделимы. 

Снятые в 2014–2015 годах, вскоре после Майдана и аннексии Крыма, сразу после начала войны в Донбассе, теперь «Родные» выглядят пророчеством. Вот ведь парадокс. С одной стороны, кино сделано в подчеркнуто простодушном и прямолинейном стиле, с закадровым монологом от первого лица; в нравоучительном и одновременно трогательном финале автор отдельно напоминает: это фильм о нем и его близких, своего рода исчерпывающее объяснение, почему он больше не живет в России.

Но с другой стороны, Манский — опытный, умный, даже хитрый и неизменно концептуальный автор, который продолжает исследование постсоветской ментальности и тесной, неразрывной связи отдельных судеб с историей страны, начатое им еще в фильме 1999 года «Частные хроники. Монолог». Поэтому «Родные», конечно же, не только и не столько о семье режиссера, разбросанной по всей Украине, но фильм о любом из нас. 

Что связывает близких Манского: его мать, живущую в родном для автора Львове и неохотно идущую на выборы в слабой надежде на будущее, тетку из Севастополя, встречающую Новый год под салют и речь Путина в телевизоре, жизнелюбивых одесских братьев, не верящих, что когда-нибудь будут бомбить их город (на этом месте комок в горле), и дедушку с Донбасса, все еще полного готовности «бить бандеровцев»? Их объединяет что-то нитевидное, ненадежное, едва ощутимое, но сразу отзывающееся в подсознании — как точно выбранная для музыкального сопровождения тема из «Семнадцати мгновений весны». Казалось бы, устаревший советский пропагандистский фильм про хороших разведчиков и плохих фашистов. А от мелодии Таривердиева все равно глаза на мокром месте, и слова Рождественского невольно всплывают в памяти: «Боль моя, ты покинь меня. // Облаком, сизым облаком // Ты полети к родному дому…» Будто уже нет его, родного дома, и каждый из нас сам себе Штирлиц — шпион, «чужой среди своих» в безнадежном поиске родных. 

Фильм Манского, виртуозно снятый оператором Александрой Ивановой и наполненный пересекающимися сюжетными линиями, внутренними рифмами, парадоксальными созвучиями и контрастами, яркими незабываемыми персонажами, — полифонический кинороман, лишь выигрывающий от своей документальности. Тем более что картины новой реальности, накрывшей страны бывшего СССР после 2014 года, невероятнее любого вымысла, касается ли это праздничного и будто незаметно для горожан ведущего войну Киева, фантастической хоррор-империи сталинистской ДНР или мелькающей в финале второй родины режиссера — Москвы, до жути неузнаваемой после убийства Немцова у самых стен Кремля. 

Не просто семейный роман, но сага под стать исландским, а то и ветхозаветный миф — настоящая история рода, эффект которой создается при помощи искусно вплетенных в повествование семейных фотографий. Контрапункт к этой патриархально-старомодной линии — незамолкающий телевизор, главный разжигатель войны, по советской еще привычке работающий фоном. Фотоальбомы объединяют, телевидение вновь разделяет, а прерывающийся телефонный разговор по случаю праздника создает что-то вроде иллюзии диалога и примирения. 

Обсуждение оседланной пропагандистами темы «братского народа» нынче выглядит скверно, однако Манский находит для нее точную интонацию — нежность сочетается с иронией, искренность с недоверчивостью, а дистанция с любовью. Чем ближе люди, тем ужаснее разлад между ними — и тем яростнее надежда на то, что однажды эту пропасть удастся преодолеть. После 24 февраля надежд вспомнить общий язык все меньше. В фильме мы слышим, как Манский искренне удивляется, впервые услышав от собственной матери украинскую речь. На том же «Артдокфесте-2022» уже сам режиссер обращался к публике со сцены исключительно по-украински.