Путинская Россия как бесконечный и бессмысленный праздник Антуан Каттин, соавтор Александра Расторгуева, снял документальный фильм о России, живущей в забвении
Путинская Россия как бесконечный и бессмысленный праздник Антуан Каттин, соавтор Александра Расторгуева, снял документальный фильм о России, живущей в забвении
В Копенгагене состоялась премьера документального фильма швейцарского режиссера Антуана Каттина «Праздники». Картина посвящена памяти документалиста Александра Расторгуева, убитого в ЦАР, соавтором которого был Каттин. Фильм рассказывает о жизни россиян от праздника до праздника — герои радуются очередной дате, не замечая, что происходит вокруг них. Сегодня фильм смотрится особенно тревожно: в финале его герои уезжают в Украину.
В Копенгагене в эти дни идет фестиваль документального кино CPH:DOX — первый масштабный киносмотр с начала войны в Украине. Трагические события повлияли на программу: некоторые российские фильмы (например, «Обходные пути» Екатерины Селенкиной) убрали из программы; по чьей инициативе, режиссера или организаторов, неизвестно. В то же время добавилась специальная секция украинских картин.
Однако в конкурсе остались «Праздники» — фильм о России, над которым швейцарский оператор и режиссер Антуан Каттин («Трансформатор», «Плейбэк», «Срок»), соавтор Павла Костомарова и Александра Расторгуева, работал пять лет. И сегодня, кажется, не придумать зрелища более уместного.
Еще пару месяцев назад можно было бы написать, что «Праздники» — смешное кино, наполненное специфическим российским абсурдом, жестоким и беспощадным. В нынешнем контексте оно вызывает не смех, а ужас. Оторваться от него при этом невозможно.
Центральная идея проста. Статистически Россия — мировой лидер по количеству государственных праздников и выходных дней. Этот факт вроде бы не имеет никакого отношения к внешней политике Путина, однако Каттин легко обнаруживает эту связь. В его картине Россия предстает государством-имитацией, граждане которого находятся в состоянии непрекращающейся эйфории по сугубо формальным поводам.
Суть каждого из праздников давно забыта, утоплена в пустом ритуале, вовлекающем человека в массовые действия — и незаметно лишающем его субъектности. Праздник — момент торжества толпы и апофеоз эскапизма, когда гром фейерверков заглушает страх, голод и неуверенность в завтрашнем дне. Сегодняшний зритель безошибочно распознает в этом важнейшем атрибуте праздника канонаду нынешней войны. Пока бомбы будут разрушать дома в соседней стране, какой-нибудь российский обыватель примет это за грохот очередного салюта.
Цикличность, повторяемость российской экзистенции выражена в структуре «Праздников» — от одного Нового года до другого. Поясняющий титр, выдержанный в цветах триколора, напоминает: новогодний ритуал заменил россиянам Рождество. В промежутке между елками — Крещение, День защитника Отечества, 8 Марта, 9 Мая, День России и так далее. Место действия — парадоксальный Санкт-Петербург, одновременно туристически-парадный и призрачно-жутковатый, глубинно российский и внешне — самый европейский.
В почти фольклорном круговороте мы постепенно знакомимся с четырьмя главными героями. Двое мужчин, две женщины. Женщины показаны со стороны, мужчины — так было в одном из предыдущих проектов Каттина, «Реальности», — снимают сами себя. Этот прием лишает зрелище отстраненности, делает его интерактивным, вовлекая публику в торжество.
Неизменно жизнерадостный Джус обозначен титром как «приезжий казах». Он бойко торгует на елочном базаре, никогда не унывает, рад влиться в отмечающую толпу при каждом удобном случае. Настроение у Джуса портится лишь во время телефонных разговоров с женой, воспитывающей где-то далеко дочку. Для Джуса праздник — анестезия от повседневности.
Дина — водитель троллейбуса, молодая и энергичная женщина, которая в самом начале фильма огорошивает радикальными призывами к расправе над Путиным и необходимой борьбе с «оккупационным режимом». Дина — националистка, участница «русских маршей». «Питер — это город мой, эмигрант, вали домой», — эйфорически выкрикивает она, идя по проспекту в окружении единомышленников. Это ее персональный праздник, в навязанные государством торжества она не верит.
Живчик и весельчак Никита — руфер, который принципиально занимает промежуточное положение: он то прилежно выполняет праздничный ритуал вместе с другими, то отделяется от прочего народа, забираясь на крышу и любуясь шествиями и фейерверками с высоты своего положения.
Анна Федоровна — начальник отдела ЖКХ, величественная и строгая дама, истово сражающаяся с вездесущими сосулями. На фоне этой борьбы она не прочь поучаствовать в восьмомартовском дарении цветов с обязательными дежурными речами и выпить шампанского (разумеется, советского) на юбилее. Друзья произносят в ее честь стихи и дарят ей парадный портрет, на котором она изображена в платье и позе королевы; Анна Федоровна милостиво соглашается с комплиментом и вешает картину над своим монументальным супружеским ложем.
В первом кадре «Праздников» корабль идет через Неву, ломая лед; в последнем на этом же месте — снова крепкий ледяной покров, по нему реку переходит человек. Любая надежда на оттепель в России призрачна. Зато вот на войну надеются, ее ждут. Недаром военный оркестр на начальных титрах бравурно играет вечного «Варяга», который, конечно же, врагу не сдается, — и даже трогательный уличный музыкант с одинокой трубой исполняет «День Победы».
Дина честно признается: «Не знаю, что будет. Я жду войну — отечественную, освободительную». Солдатик (но, может, и ряженый, их тоже хватает) привычно рапортует: «В армии не бывает выходных, приказали — сделаем». Прохожий средних лет добродушно констатирует: «Вот в Советском Союзе страна была мирная, но гранаты нас учили метать с пятого класса». Комментарии, что называется, излишни.
Россия «Праздников» не вся еще омертвела — Каттин отправляет нас на феминистскую демонстрацию 8 Марта, а в День России заглядывает на протестное шествие сторонников Алексея Навального. Разумеется, в обоих случаях настоящим праздником это становится для омоновцев и росгвардейцев, в свое удовольствие растаскивающих, избивающих и арестовывающих нечестивцев, посмевших нарушить народное единство.
Финал ошарашивающе актуален. Анна Федоровна, у которой умер муж, уезжает горевать на историческую родину — в Украину, где у нее живет, как выяснилось, сестра. Казалось, аполитичный Никита отправляется в те же края, только с иной целью: обучать местных ополченцев в Донбассе управлению дронами. Ничего не стоит себе представить, как считаные годы, месяцы или дни спустя один из них станет (быть может, невольным) убийцей, а другая — жертвой.
Джус в это время будет поднимать очередной тост, поглядывая в еле-еле работающий телевизор, откуда вещает что-то дежурно-поздравительное вечный, как праздник, президент; его лицо на экране размывается в сплошное белое пятно. Путин, как Дед Мороз, одновременно реален и сюрреален. Все зависит от твоей персональной веры в него и желания отвернуться от правды, чтобы она не портила настроение.
Антон Долин