Мигранты живут и умирают за прилавком круглосуточного магазина «Продукты 24» — жуткая драма по мотивам истории «гольяновских рабов»

На Берлинском кинофестивале показали первый полнометражный фильм молодого режиссера из Узбекистана Михаила Бородина «Продукты 24». Это страшная драма о рабских буднях мигрантов в круглосуточном магазине — такие есть по соседству у каждого. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает об ужасе на расстоянии вытянутой руки, который люди не хотят замечать.

Круглосуточный магазинчик: алкоголь, сигареты, консервы, хлеб, товары первой необходимости. Наверняка в вашем районе тоже есть такой, особенно если вы живете не в центре города. Вокруг привычные серые многоэтажки, в полутьме московской снежной хмари светится лишь он один: «Продукты 24».

Покупателям невдомек, что в лабиринте подсобок корчатся в молчаливом крике мужчины, женщины и дети. По сути, они — рабы, бесплатная рабочая сила. Самое время сказать: «Неправда, такое бывает только в кино». И тут же вспомнить о «гольяновских рабах», история которых десять лет назад поразила многих своей будничной и одновременно невообразимой жестокостью. Она и стала отправной точкой дебютного фильма Михаила Бородина «Продукты 24» . 

Его можно было бы назвать фильмом ужасов, но звучит как-то неуважительно к реальной трагедии — хоррор пока все же остается развлекательным жанром. Смотреть «Продукты 24» в самом деле страшно, но никакой разрядки, как «Крик» или «Пункт назначения», фильм не даст. Наоборот, после него останется гнетущая уверенность, что фабрики живого товара где-то рядом с нами продолжают работать бесперебойно. А мы пользуемся их услугами и ни о чем не подозреваем. Или хуже: подозреваем, но стараемся об этом не думать.

Тему ксенофобии Михаил Бородин раскрывает тонко: высвечивает не проблему как таковую, а ее теневые зоны, убранные на задворки и российским обществом, и российским кинематографом. Казалось бы, униженные белым большинством мигранты в огромном городе — материал, в котором найдется место и для трагедии, и для комедии, и для хоррора. Но за последние двадцать лет по теме высказались только Дмитрий Мамулия в «Другом небе» (2010) и Сергей Дворцевой в «Айке» (2018).  

Когда-то социальное и национальное происхождение любого режиссера было важным пунктом в разговоре о его фильмах. Потом объявили о «смерти автора», и личная история творца потеряла значение. Но в последнее время все снова изменилось.

Как говорить о проблемах, для которых искусство пока не выработало свой язык — с точки зрения социолога, антрополога, художника-моралиста? Михаил Бородин родился и вырос в Узбекистане и, в 2010 году переехав в Москву после окончания театральной школы в Ташкенте, сам столкнулся с проблемами мигрантов. Личное отношение к проблеме чувствовалось уже в его жутком коротком метре «Регистрация» (2019): полицейские ловят приезжую с лекарствами для оставленного дома ребенка и насилуют в участке. «Продукты 24» — тоже нечто большее, чем просто эксплуатация скандального материала. Но здесь нет прямолинейных сцен насилия — режиссер работает тоньше и оставляет пространство для недосказанности. 

Главная героиня Мухаббат (замечательная Зухара Сансызбай, которая несколько раз за фильм трансформируется почти до неузнаваемости) работает в том самом круглосуточном магазине. Замуж ее выдали насильно, а новорожденного ребенка она кормит и растит фактически не выходя из-за прилавка. Хозяйка магазина — бандерша Жанна (Людмила Васильева). Она отбирает у мигрантов паспорта, держит их взаперти, правит своим бизнесом железной рукой и ссуживает новеньких девочек крышующим ее полицейским.

Жанна похожа на Бабу-ягу — но не на взбалмошную бабушку из советских киносказок, а могущественную людоедку из старого фольклора. Именно такой она является Мухаббат в кошмарах, молчаливой колдуньей — похитительницей детей.

Однажды Мухаббат решается на побег. Режиссер не без иронии даже посылает ей русскую спасительницу — эмпатичную молодую бизнес-даму Светлану (Люся Королькова), которая торгует «продуктами первой духовной необходимости». Вообще, слово «продукты» в фильме работает по-разному, но прежде всего обозначает человеческий товар.

Кажется, бизнес Жанны раскрыт, наказание неминуемо, а Мухаббат уже трясется в плацкарте по пути домой. Но это только середина фильма. Сюжет описывает петлю и превращается в ленту Мебиуса или восьмерку дурной бесконечности.

В «Продуктах 24» Михаил Бородин нашел точную форму, чтобы выразить невыразимое. Лица рабов и рабынь скрыты в вечной полутьме магазинчика, где сконцентрирована вся их жизнь, а временами и смерть. Оператор Екатерина Смолина виртуозно формирует клаустрофобическое пространство и упаковывает предметы и людей в прямоугольник кадра по принципу рациональной экономии, не различая одушевленное и неодушевленное.

Ядовитые оттенки заставляют забыть о естественных цветах и запирают зрителя в тесноте вместе с бесправными персонажами. Тут буквально задыхаешься. Но когда во второй половине фильма мы оказываемся в противоположном пространстве блеклых и бескрайних хлопковых полей Узбекистана, дышится ничуть не легче. В памяти всплывают похожие сцены жизни американских рабов из «12 лет рабства» или «Подземной железной дороги». 

Есть ли слабое звено в этой бесконечной цепи насилия? Может ли сильная духом молодая женщина что-то сломать в системе хотя бы для себя одной? Или звездное небо над головой, которое здесь превратилось в обои, такая же иллюзия, как моральный закон внутри нас? В сюрреалистическом финале «Продуктов 24» авторы уходят от ответа. Пожалуй, для человека искусства первый шаг на единственно верном пути — не молчать.