«Подземная железная дорога» — сокрушительный сериал о свободе и рабстве Медленная и величественная сага от режиссера «Лунного света» Барри Дженкинса

На Amazon Prime вышел сериал «Подземная железная дорога» Барри Дженкинса — режиссера «Лунного света» и «Если Бил-стрит могла бы заговорить» (по одноименному роману лауреата Пулитцеровской премии Колсона Уайтхеда). Герои истории — рабы с американского Юга, которые отправляются в отчаянную и опасную одиссею ради свободной и достойной жизни. Кинокритик Егор Москвитин рассказывает, почему сериал уже стал исключительным событием в Америке — и определенно достоин внимания в России.

Похожая на волчонка девочка Кора (Тусо Мбеду) — рабыня с плантации в Джорджии. Когда-то ее мать сбежала из южного штата на Север, и отвечать за это пришлось тем, кто остался, — поэтому Кору здесь недолюбливают. Цезарь (Аарон Пьер) — сильный, выносливый и красивый раб на той же плантации, которого вот-вот заставят, словно скотину, на глазах у хозяина совокупляться с другой рабыней, чтобы зачать такого же здорового и крепкого ребенка.

Когда белые хозяева заживо сжигают очередного беглеца во время торжественного обеда с оркестром, Кора и Цезарь наконец решаются сбежать на Север по легендарной Подземной железной дороге. В погоню за ними пускается загадочный Риджуэй (Джоэл Эдгертон) — охотник за головами, которого что-то связывает с матерью Коры. И его помощник — инфернальный темнокожий мальчик Гомер (Чейз В. Диллон). Сам побег происходит уже во втором часовом эпизоде из десяти, но заветный Север оказывается не той землей обетованной, о которой мечтали Кора и Цезарь. Почти в каждом эпизоде вынырнувшая из кроличьей норы Кора попадает в новый штат — и сталкивается с новыми кривыми зеркалами.

Настоящая Подземная железная дорога не была ни подземной, ни железной: так называлась тайная сеть гражданских активистов (аболиционистов и не только), которые с 1800 по 1865 год помогали бежать с американского Юга черным рабам. Пунктом назначения были не только северные штаты, власти и жители которых были обязаны возвращать рабов (но часто игнорировали этот закон), но и Канада — совсем как в современной антиутопии «Рассказ служанки». Станциями назывались дома белых американцев, в которых беглецы могли спрятаться и восстановить силы. Возможно, уместнее эту дорогу было бы называть подпольной — за полвека благодаря этой сети освободились около ста тысяч африканцев и их потомков.

Но и в одноименном романе Колсона Уайтхеда (двукратного лауреата Пулитцеровской премии), и в сериале Барри Дженкинса (режиссера «Лунного света», победившего на «Оскаре») Подземная железная дорога и подземная, и железная. Это красноречивый образ царства Аида, в которое спускаются герои, чтобы вернуться наверх со свободой; и метафора движения от тьмы к свету; и символ превращения людей-невидимок в тех, кого невозможно не заметить. Наконец, настоящая подземная железная дорога потрясает воображение гораздо больше, чем невидимая агентурная сеть (пусть в нее и вовлечены тысячи хороших людей). Теперь это не просто символ надежды, а ее монумент. Почти Статуя Свободы — только не стоящая над водой вертикальная конструкция, а движущаяся под землей по горизонтали.

Перенести этот могучий образ на экран мог только режиссер-живописец. Вроде Барри Дженкинса, снявшего «Лунный свет» (с отсылкой к «Вечернему платью» Рене Магритта) и фильм «Если Бил-стрит могла бы заговорить», который строился на портретной съемке героев и заставлял зрителя вглядываться в лица тех, от кого он привык отводить взгляд. Во время съемок «Подземной железной дороги» Дженкинс повторил этот опыт и создал 50-минутный видео-арт под названием The Gaze («Взор»). Это череда динамичных портретов второстепенных героев сериала, в которой современные зрители-афроамериканцы могут увидеть жизнь своих предков. Совершенно гипнотизирующее зрелище, о котором, например, остается только мечтать потомкам русских крепостных — их в нашем кино всегда изображают как вспомогательных и шаблонных героев без лишней рефлексии. Грустно думать, что ближайшее, что мы можем противопоставить «Подземной железной дороге», — это комедийный «Холоп».

Интересно, что компания Plan B Брэда Питта (это он спродюсировал «12 лет рабства» — оскароносный фильм Стива Маккуина) предложила Дженкинсу стать режиссером «Дороги» еще до триумфа «Лунного света». Сделка между студией и автором состоялась 16 сентября 2016 года — всего через две недели после премьеры «Лунного света» на фестивале Telluride. Это говорит не только о том, как ожесточенно борется за новые имена современный Голливуд, но и напоминает о миссии афроамериканского кинематографа.

В том же 2016 году на фестивале Sundance показали фильм «Рождение нации» — историю восстания раба Нэйта Тернера. Эта страшная и кровавая картина, права на прокат которой за рекордные 17,5 миллиона купила компания Fox Searchlight (будущие дистрибьюторы «Формы воды» и «Земли кочевников» — то есть компания, заточенная на борьбу за «Оскар»), структурно повторяла сюжет не только «Спартака», но и «Храброго сердца» — картины, усилившей сепаратистские настроения шотландцев. А свое название она нарочно противопоставляла «Рождению нации» Дэвида Гриффита — фильму 1915 года, который воспевал ку-клукс-клан, но при этом закладывал принципы современной кинодраматургии. Авторы новой ленты хотели, чтобы у афроамериканского кинематографа тоже было свое «Рождение нации», своя точка отсчета. К тому же эффекту стремится и фильм «Прочь» (первый ужастик, обыгравший клише о том, что «черных убивают первыми»), и «Черная Пантера» (первый афроамериканский блокбастер), и недавний «Иуда и черный мессия» с его библейским сюжетом.

Сериал Барри Дженкинса тоже вносит свой вклад. Это и афроамериканское «Прибытие поезда», и афроамериканские «Унесенные ветром». Первое сравнение правомочно, потому что Дженкинс предлагает новый киноязык для разговора о расовых проблемах. Это язык, свободный от походной риторики Спайка Ли, от почти манипулятивного натурализма Стива Маккуина, от постмодернистской иронии Джордана Пила (который придумал альтернативную подземную Америку чуть раньше — в триллере «Мы»), от неконструктивной агрессии Нэйта Паркера (режиссера нового «Рождения нации») и от заигрываний с мейнстримом Авы Дюверней («Сельма») и Райана Куглера («Черная Пантера»). Стиль Барри Дженкинса можно отнести к классицизму: он создает величественное полотно, из которого вырастают мифы античных масштабов.

Именно поэтому медленная, нарочно не модернизированная «Подземная железная дорога» напоминает еще и «Унесенных ветром» — знаменитую сагу о любви во время и после Гражданской войны. Только теперь темнокожие в этой истории не добродушные слуги (за роль одной из них актрисе Хэтти Макдэниел дали «Оскар» — но на церемонии она, как известно, сидела отдельно от белых дам и господ), а главные герои. Каждая из работ афроамериканских актеров в «Подземной железной дороге» — красивый и сложный этюд о человеческом достоинстве. Но тем сложнее портрет преследователя, который рисует австралиец Джоэл Эдгертон. Его персонаж в сюжете — злодей, но не изгой, и это тоже выдает в Барри Дженкинсе гуманиста.

И да, этот сериал больше, чем любой другой в этом году, хочется не то что советовать, а насаждать зрителям из России. Сценарист «Эпидемии» Роман Кантор, когда его проект оказался на Netflix, с удивлением обнаружил, что русская антиутопия отчего-то вызывает особый отклик у афроамериканцев. Почему бы движению по этой подземной железной дороге не быть двусторонним?