«На близком расстоянии» Григория Добрыгина — трагикомедия о социальной дистанции Актриса и курьер оказываются в одной квартире во время пандемии

В прокат вышел фильм Григория Добрыгина «На близком расстоянии». Актриса Инга (Ксения Раппопорт) находит у себя на пороге курьера без сознания. Вместо того, чтобы отправить его в больницу, она оставляет его жить у себя. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает об этом камерном фильме.

Это первый фильм об эре коронавируса, сделанный в России. Конечно, приметы эпохи появлялись на экранах и других картин, но в ненавязчивом необязательном режиме — будто авторы, рассчитывая оставить след в вечности, не хотели дезориентировать далеких потомков всеми этими тестами и масками. Артист и режиссер Григорий Добрыгин же раньше всех осмелился замахнуться на осмысление этики, эстетики и философии ковидной эпохи. Попытку нельзя не засчитать хотя бы за отвагу признать, что наш мир изменился и вряд ли когда-либо вернется на круги своя. Впрочем, человек остался прежним. Об этом и кино, смешное и грустное одновременно. 

«На близком расстоянии» здесь оказываются двое (и нет, это не история любви). Инга — знаменитая актриса, живущая одной ногой в Европе, другой в любимом Петербурге, который, если присмотреться, тоже вполне Европа. Как зовут второго главного героя фильма, у нас так и не представится возможности узнать: Инге это не слишком интересно, да и он сообщать ей свое имя не торопится, хоть и поселился в ее квартире. Как так вышло? Да очень просто. Однажды Инге позвонили в дверь. Она знала, пришел курьер. Но когда открыла, увидела того лежащим на полу без сознания. Сердобольная звезда втащила чужака в дом и вызвала врачей. 

Возможно, изнуренному непосильной нагрузкой курьеру стало плохо? Или у него, страшно сказать, ковид? На всякий случай Инга надевает белый маскхалат и все известные ей средства защиты сразу. Однако сдавать визитера в больницу не торопится. Оказывается, спасение можно конвертировать в неслабый социальный капитал, а ухода гость требует небольшого: чистое белье, непритязательное питание, ну и еще несколько стикеров в туалете пришлось повесить на незнакомом языке с просьбой не мочиться на пол. 

Инга, конечно, молодец, но ее хвастливые сторис и интервью большой симпатии не вызывают. Только и курьер не лыком шит: в отличие от Инги, мы с самого начала знаем, что он — симулянт, продумавший заранее план проникновения в волшебный дворец, куда таким, как он, обычно не попасть. Выходит взаимная выгода, хоть и не каждый из двоих сразу это осознает. То, что могло бы стать хоррором, на поверку оборачивается комедией — пусть и замедленно-флегматичной. 

Инга — это Ксения Раппопорт собственной персоной. В вышедшем одновременно «Мама, я дома» Владимира Битокова актриса в роли водительницы автобуса неузнаваема. Здесь, напротив, не только похожа на себя, но только на себя и похожа — еще и с примесью карикатурности, автошаржа. Например, на полке — DVD с фильмом «Известная женщина» (прозрачная аллюзия Добрыгина, прописавшего себя самого автором этого вымышленного шедевра, на «Незнакомку» Джузеппе Торнаторе, где Раппопорт в самом деле играла главную роль). Но и дебютант-непрофессионал Нурбол Кайратбек, безупречно органичный перед камерой, играет самого себя — он действительно курьер из службы доставки, в которой разворачивается фактически документальная первая сцена фильма.

С другой стороны, что значит «играть себя»? «На близком расстоянии» не столько пользуется этим приемом, сколько проблематизирует сам вопрос. Естественно, и Инга, и курьер играют друг перед другом (он — тяжелого больного, она — участливую сиделку) и перед внешним миром, умиленным картиной внезапного сближения людей из несовместимых социальных страт. Хирургические маски, за последние два года ставшие обыденностью для нас всех, здесь обретают свой архетипический смысл — скрывают лица и их выражения (ту же роль играет косметический грим, который наносит на лицо перед зеркалом Инга). 

Основной предмет комического для Добрыгина — возможность двух разных и несовместимых персон существовать в едином пространстве, разделенном только дверью (а потом и вовсе хлипкой занавеской), без малейшего желания коммуникации. Впрочем, вскоре выясняется, что ситуация обстоит немногим лучше и с близкими: для курьера это сестра, для Инги — бойфренд и сын-подросток, учащийся в далеком частном пансионе итальянскому языку.

Однако не похоже, что одиночество ест героев фильма поедом. Их идеальная жизнь — та самая медицинская белизна и стерильность, в которой нет места ни чрезмерным эмоциям, ни опасностям извне. В этом бесправный курьер вполне сходится с привилегированной дамой. Более того, когда единственный раз у одного из них возникает искушение вмешаться — ради благого дела — в чужой быт, это чуть не заканчивается трагедией. Но все-таки не заканчивается: границы избранного жанра режиссер блюдет так же тщательно, как его персонажи — свои границы, за которыми одна может вволю прокрастинировать, пялясь в новенький айфон, а другой — танцевать под таинственное техно на неведомом языке. 

Парадокс: Григорий Добрыгин — плоть от плоти современного русского кино, и начинал в «Черной молнии», и на «Кинотавре» выигрывал, однако его картины — а это уже вторая — неизменно оставляют впечатление будто бы иностранных, сделанных с какого-то иного странного ракурса. Его не сравнишь со Звягинцевым, чей художник Андрей Понкратов работал над фильмом, или Балаговым, для которого снимала «Дылду» Ксения Середа — ее камера в «На близком расстоянии» начисто лишена изысков, хирургически строга и сдержанна.

Напротив, на ум приходят сравнения то с «Паразитами» Пон Чжун Хо, коллизию которого Добрыгин цитирует открыто, то с Михаэлем Ханеке, чье «Скрытое» неслучайно мелькает в кадре, а то и вовсе с Цай Мин Ляном — тайваньским поэтом урбанистического одиночества, чей язвительный юмор и меланхолия отзываются здесь эхом. Возможно, из-за этого же маленькие и самобытные фильмы молодого режиссера остаются на обочине проката и поневоле хранят с остальными участниками отечественного кинопроцесса непреодолимую социальную дистанцию.