Умер Александр Рогожкин. Вся страна знает его «Особенности национальной охоты» и «Улицы разбитых фонарей» Еще он снимал о Чечне, дедовщине и терроре — такие фильмы сегодня не увидишь

Режиссер и сценарист Александр Рогожкин умер на 73-м году жизни 24 октября, после продолжительной болезни. Вся Россия знает его «Особенности национальной охоты» (1995) и «Особенности национальной рыбалки» (1998), однако Рогожкин был выдающимся режиссером в том числе и авторского кино. Четверть века назад его называли в одном ряду вместе с Алексеем Балабановым, его фильмы участвовали в мировых кинофестивалях. Среди его картин: «Караул» о дедовщине, «Чекист» о массовом терроре, «Блокпост» о чеченской войне и пацифистская «Кукушка». Кроме того, Рогожкин — один из режиссеров и сценаристов первого сезона сериала «Улицы разбитых фонарей», а также один из создателей сериала «Убойная сила». Однако в последние годы о режиссере вспоминали редко. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает об этом большом российском художнике.

Александр Рогожкин был своего рода гением. «Своего рода» здесь — не стыдливая оговорка, извинение за слишком сильный эпитет, сказанный по трагическому поводу. Просто гениев такого рода в России всегда было чрезвычайно мало: кому еще удавалось совмещать художественный радикализм, оригинальные идеи, бескомпромиссность и умение завоевать народную любовь?

Второй такой талант — Алексей Балабанов — был соратником и современником Рогожкина, снимал в одну с ним эпоху, в одном городе и на одной студии «СТВ» с продюсером Сергеем Сельяновым. В 1990-х их фамилии всегда называли рядом. Но Балабанов ушел из жизни на пике славы, сняв один из лучших своих фильмов «Я тоже хочу» (2012) — и ответом общества на его смерть была боль, рефлексия, слава культового автора, мучительная и увлекательная ревизия его картин.

Рогожкин же, после преждевременного ухода из жизни его жены Юлии Румянцевой, долгие годы молчал и не снимал, жил затворником, не мог осуществить ни один из замыслов — и будто бы все его колоссальные завоевания забылись и обнулились. Наверняка многие, прочитав новость «Умер режиссер Александр Рогожкин», спросили: «А кто это?» Осознавать это страшно — ведь четверть века назад его фильмы смотрели и знали буквально все. 

После пары фильмов в середине 1980-х Рогожкин по-настоящему родился как режиссер с нашумевшим, в том числе в Европе, фильмом о дедовщине в советской армии «Караул» (1989 год, приз Альфреда Бауэра на Берлинале). За ним последовали еще две радикальные и самобытные картины, антиутопическая «Третья планета» (1991) и до сих пор непревзойденный в своей ошарашивающей честности «Чекист» (1992), самый сильный и жуткий фильм о массовом терроре в СССР.

Тема эта, кажется, остается табуированной до сих пор, и почти невероятно представить, что Рогожкин еще в начале 1990-х под недоуменное хмыканье мировой и российской прессы бесстрашно показал конвейер смерти, налаженный чекистами еще в 1920-х и бесперебойно работавший на протяжении многих десятилетий. В те же годы режиссер нашел и свой стиль — сухой, неброский, визуально выразительный киноязык с минимальным добавлением перестроечного маньеризма, позже начисто ушедшего из его фильмов. Нашел он и своих актеров, в частности, Виктора Бычкова и Алексея Полуяна (вероятно, лучше известного широкому зрителю по роли милиционера Журова из балабановского «Груза 200»). 

Рогожкин мог бы так и остаться одним из талантливых режиссеров, создававших российское кино на стыке двух эпох, если бы не поворотный 1995 год. После еще одной радикальной эксцентричной картины, «Жизни с идиотом» по Виктору Ерофееву (1993), он снял настоящий народный эпос — сюрреалистическую комедию-анекдот «Особенности национальной охоты». Этот фильм эпохи мертвого кинопроката стал хитом в 1996-м, получил премию «Ника» и ушел в фольклор после показа на ОРТ; он разошелся на цитаты и породил множество авторских сиквелов.

В серии картин об «Особенностях…» Рогожкин фактически пересобрал русский национальный характер, причем весьма оригинально. Его герои — егерь-буддист Кузьмич (Виктор Бычков), невозмутимый генерал Михалыч (Алексей Булдаков) и наивный финн Райво (Вилле Хаапасало), чья оптика простодушного иностранца и вводила зрителя в этот своеобразный мир, — представляли Россию как страну бесконечного алкогольного трипа. Страну нескончаемой галлюцинации, по сути, подменяющей собой и охоту, и рыбалку, да и любое другое реальное действие. Абсурдистский юмор «Особенностей…» до сих пор не до конца осмыслен и исследован в контексте богатой традиции — от «Охотников на привале» Василия Перова до «Москвы — Петушков» Венедикта Ерофеева.  

Одного этого Рогожкину вполне хватило бы, чтобы войти в историю. Но он совершил еще как минимум два подвига, реформировавших постсоветскую поп-культуру. Именно с его подачи появился на свет первый новогодний кинохит — «Операция „С Новым годом!“» (1996), а в 1998-м он снимал пилотные серии «Улиц разбитых фонарей». По сути, Рогожкин одним из первых придумал сериалы про ментов — с их бесшабашным черным юмором и выразительными героями, выживавшими в беззаконном мире (в 2000-м он работал уже над «Убойной силой»). 

Другой мог бы полностью уйти в коммерцию и гордиться этим. Рогожкин же параллельно со всенародно любимыми шлягерами вновь снимал авторское кино. В том же 1998-м, отмеченном заодно и «Особенностями национальной рыбалки», он сделал «Блокпост» — возможно, самый честный и гуманистичный фильм о чеченской войне с потрясающей ролью Андрея Краско. Фильм получил Гран-при «Кинотавра».

В 2002-м, незадолго до премьеры неудачных «Особенностей национальной политики» (там Рогожкин выступил как сценарист), режиссер создал свой шедевр — минималистскую пацифистскую северную сказку на трех персонажей, «Кукушка». В ней посреди леса встречаются трое: лапландская крестьянка-ведьма, финский и советский солдаты. Каждый говорит только на своем языке, каждый видит в остальных врагов, но обстоятельства заставляют их держаться друг друга и учиться взаимопониманию. 

Этот потрясающий фильм имел все шансы попасть и на мировые фестивали, и на «Оскар», но удовольствовался победой на ММКФ и на фестивале «Окно в Европу» в Выборге (не могу не вспомнить, что тогда заседал в жюри под руководством Романа Балаяна. Решение было единогласным). Причиной того, что «Кукушка» «не прозвучала» в мировом масштабе, было не только стечение обстоятельств, но и ревность коллег, а также уникальная скромность Рогожкина — еще одно объяснение недооцененности и неполной реализованности его таланта.

В 2006-м «Перегон» — своеобразный военный детектив, действие которого происходит в 1943 году на Чукотке, — показался тяжеловесным и путаным, особенно в сравнении с ясной и эмоциональной «Кукушкой». В 2008-м в кинотеатрах вышел последний полный метр Рогожкина — «Игра», из комедии, как было задумано режиссером, превратившийся в патриотическую картину о победе сборной России на воображаемом чемпионате мира по футболу. Фильм не имел успеха в прокате; впрочем, можно считать его прообразом всех патриотически-спортивных лент, изготовленных позже — и значительно более коммерческих.

Так или иначе, с авансцены Рогожкин переместился куда-то за кулисы отечественного кино, будто его время прошло. Многие из его лучших фильмов (например, того же «Чекиста») сегодня и не отыскать в хорошем качестве — будто это артефакты доисторической эпохи, а не тридцатилетней давности. Но хочется верить, что открытие его самобытного кинематографа еще впереди и даже в неудачных его картинах зрители будущего рассмотрят уникальную ДНК. 

Пытаясь определить сегодня, в чем именно этот «рогожкинский ген», можно сделать предположение: он — в принципиальном неприятии любого насилия. Его художественная вселенная — это своеобразная утопия, где политические, социальные и культурные границы казались преодолимыми. Именно это превращает Рогожкина из интересного режиссера с увлекательной и драматичной судьбой (таких все же немало) в большого и подлинно оригинального, особенно для России, художника.