Потомки Генриетты Лакс — женщины, чьи «вечные» клетки много лет помогают ученым, — потребовали компенсации Они недовольны, что тело бабушки использовали без их и ее согласия
Родственники Генриетты Лакс — афроамериканки, чьи «бессмертные» раковые клетки послужили материалом для создания клеточной культуры HeLa, которая уже много лет используется в медицинских исследованиях, — потребовали от фармацевтических компаний и ученых прекратить использовать биоматериал их предка. Они подали иск в суд Балтимора, требуя от компании Thermo Fisher Scientific остановить продажу линии HeLa без их разрешения, передать им интеллектуальную собственность на клеточную культуру и доходы, полученные от ее использования.
В 1951 году 31-летняя жительница Балтимора и мать пятерых детей Генриетта Лакс обратилась в больницу Университета Джонса Хопкинса с жалобами на вагинальные кровотечения. У нее диагностировали рак шейки матки; несмотря на попытки вылечить ее, Генриетта умерла в октябре того же года в отдельном корпусе больницы для чернокожих пациентов — в то время в США действовали законы о сегрегации.
Во время лечения врач Генриетты, Джордж Отто Гей, провел забор образца (биопсию) эпителиальных клеток шейки матки. Эта процедура до сих пор используется в качестве стандартного метода подтверждения диагноза в случае подозрения на злокачественную опухоль. Однако Отто Гей без ведома и согласия больной использовал образец не только для самой диагностики, но и для создания первой в истории человеческой клеточной линии: клетки, взятые у пациентки, оказались способны активно и неограниченно делиться в искусственной среде.
Позже клеточная культура, которую по инициалам Генриетты Лакс назвали HeLa, стала стандартной для университетских исследователей и фармкомпаний и использовалась в ряде важнейших медицинских исследований XX века. На ней испытывались жизненно важные лекарства, в том числе от полиомиелита, онкологических заболеваний, СПИДа; на HeLa изучалось воздействие радиации на организм, ее образцы отправляли в космос.
Сейчас HeLa является самой изученной, но далеко не единственной клеточной линией человека и животных — в одной только американской коллекции клеточных культур ATCC сейчас содержатся более 3000 подобных линий. Главная ценность, которую сейчас представляет эта культура, заключается в ее стандартности — ее используют в качестве референтного образца для сравнения.
В 1970-х годах, спустя более 20 лет после смерти Лакс и создания клеточной культуры, ученые вышли на связь с потомками женщины с просьбой предоставить им биологический материал для генетического анализа. Лишь тогда родственники Лакс узнали о том, что клетки, полученные из материала биопсии Генриетты, широко используются в экспериментах по всему миру — без их ведома. С тех пор и до настоящего времени потомки Генриетты пытались добиться компенсаций и признания той роли, которую она, хоть и невольно, сыграла в современной науке.
Личность самой Генриетты была впервые публично раскрыта только в 2010 году, спустя более 60 лет после ее смерти — это сделала исследователь истории науки и медицины Ребекка Склут. По книге Склут в 2017 году телеканал HBO снял байопик под одноименным названием «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс» с Опрой Уинфри в главной роли. И лишь после этого на сайте госпиталя Университета Джонса Хопкинса появилась страница с описанием жизни Генриетты Лакс и признанием того, что университет «мог бы сделать больше», чтобы оповестить ее семью и теснее работать с ее родственниками. «То, что произошло с Генриеттой Лакс в 1951 году, невозможно представить себе сегодня», — сказала газете The Washington Post Ким Хоппе, вице-президент Университета Джонса Хопкинса по коммуникациям.
Университет настаивает, что никогда не извлекал выгоды из клеток HeLa. Но адвокат семьи Лакс, известный правозащитник Бен Крамп, работавший с семьями убитых афроамериканцев Трэйвона Мартина и Джорджа Флойда, настаивает, что научное сообщество должно «восстановить справедливость» по отношению к Генриетте Лакс и к ее потомкам. «Это не должно продолжаться еще целое поколение, — заявил на пресс-конференции по поводу подачи иска Рон Лакс, внук Генриетты. — Мы хотим, чтобы мир знал — мы хотим вернуть память своей семьи».