Пылкий и хозяйственный любовник Сосо Все обсуждают спектакль «Чудесный грузин» о молодости Иосифа Сталина во МХАТе. Мы его посмотрели — и (относительно коротко) пересказываем
Во МХАТе им. Горького 11 июня состоялась премьера спектакля о жизни молодого Иосифа Сталина «Чудесный грузин» (драматург — Андрей Назаров, режиссер-постановщик — Рената Сотириади). Накануне премьеры спецкор «Медузы» Анастасия Якорева посмотрела спектакль, где Иосиф Сталин предстает романтиком, любимцем женщин, поэтом, мудрым революционером — и человеком, который прекрасно разбирается, кого следует убить и кому не стоит доверять. Постановка также дает зрителю возможность послушать, как вживую поет Ольга Бузова. Пересказываем ее содержание.
Примечание. В этом тексте пересказан спектакль «Чудесный грузин». Если вы планируете увидеть постановку своими глазами — и не хотите знать ничего о сюжете, не читайте его!
Перед спектаклем художественный руководитель МХАТа Эдуард Бояков объясняет собравшимся, что, по его мнению, сейчас «не хватает книг о Сталине», при котором СССР был «самой могущественной державой в мире». Спектакль «Чудесный грузин» обращается к историческим событиям: в 1902 году Иосиф Сталин был организатором стачек и демонстраций в Батуми, о них и рассказывается в постановке.
Акт I
Сцена затянута красными транспарантами. На первом плане — Надежда Крупская; судя по всему, это съезд партии. Крупскую спрашивают:
— Надежда Константиновна, с кем мы дальше?
Она в ответ зачитывает письмо, видимо, уже умершего Ленина, где говорится, что «Сталин слишком груб». После этого на сцене появляется сам Иосиф Сталин (актер Георгий Иобадзе), который успокаивает паникующего Григория Зиновьева, саркастически предлагает ему договориться со Львом Троцким, а потом — «смотреть в будущее, а не оглядываться в прошлое», потому что «из мавзолея больше писем не будет».
Вторая жена Сталина Надежда Аллилуева во время постельной сцены уговаривает его ехать на Кавказ, чтобы «построить свой справедливый мир». Сталин отправляется в Батуми — над сценой пролетает подвешенный на веревках Ленин с красной растяжкой «Батуми, 1902 год» — и зритель переносится на два десятилетия назад.
В Батуми Сталина окружают цыганки, одна из них — в возрасте — берет его руку, чтобы погадать, но в ужасе отшатывается.
Раз в 10-15 минут на сцене появляются Ленин с Крупской. Она зачитывает с пионерской интонацией фрагменты из писем и выступлений Ленина, в которых упоминается Сталин. Например: «Прошу узнать фамилию Кобы» или «Первое упоминание о Сталине — в письме Горькому на остров Капри».
В Батуми есть своя коммунистическая ячейка, но с кавказским колоритом. На собраниях они поют, а пришедшего жандарма смущают замечаниями: «С каких пор на Кавказе запрещены застолья?» и «Эх, Вано, мы же знаем твоего отца». Тем не менее, вопросы они обсуждают вполне марксистские: как заставить нефтеочистительный завод Ротшильда платить за переработки.
Вскоре возникает певица Бэлла Шанталь (Ольга Бузова) в блестках и перьях. Она поет на приеме по случаю приезда в город генерала-губернатора Алексея Смагина. В спектакле до этого уже было много песен: Бузова даже на фоне этих номеров выглядит довольно бледно.
Шанталь говорит жандармскому ротмистру, что «боится рабочих», потому что они выглядят так, «словно с гор спустились и зарежут».
Тем временем Сталин обустраивается в доме сурового горца Сильвестра Ломджарии (похожий на Мадса Миккельсена Максим Дахненко). У него есть дочь-красавица Наталья, а у нее — жених Тео, который Сильвестру, очевидно, не очень нравится.
Наталья приносит Сталину белье и хочет застелить ему постель, но он строго говорит ей:
— За комнату спасибо, но за собой ухаживать я сам привык.
— А вы правда настоящий марксист? — восторженно спрашивает его Наталья.
Жениху Тео Сталин предсказуемо не нравится, и Тео задает много неудобных вопросов: «Почему из Кутаиси осетина прислали?» Но Наташа уже бесповоротно влюбляется в Сосо (в основном Сталина в спектакле зовут именно так); к тому же он уже читает ей стихи собственного сочинения при лунном свете.
Батумских коммунистов Сталин тоже очаровывает довольно легко. На одном из собраний он приказывает убить мужчину по имени Арчибальд, потому что тот «шпик» (тайный агент полиции). Его распоряжение выполняют — Арчибальд действительно оказывается информатором. Сталин вообще демонстрирует удивительную прозорливость: например, когда батумские коммунисты пытаются заказать доставку типографского оборудования, Сталин говорит, что контрабандисты «какие-то мутные», и те действительно в итоге пытаются обмануть заказчиков.
— Ты был прав насчет Эмре [контрабандиста], — говорят Сталину потом, а он только пожимает плечами.
В перерывах между партийными собраниями Сталин общается с отцом Наташи и раскрывается перед зрителем как положительный персонаж — он не только поэт, но еще и человек хозяйственный: «Не могу сидеть без дела, вот ограда покосилась, надо починить».
Первый акт заканчивается пожаром на складах завода, который рабочие под предводительством Сосо бросаются тушить.
Акт II
Во втором акте в Батуми прибывает человек в черном котелке, который представляется Левоном Кипиани. Как выяснится позже, он сотрудник тайной полиции, который ловит революционеров.
Кипиани приходит в гостиницу, где уже живет Бэлла Шанталь (Бузова). Она страдает, что ее отношения с жандармским ротмистром не сложились — и на одной ноте поет «Нет, не любил он, ах не любил он». Официант в гостиничном ресторане рекомендует Кипиани поселиться повыше, потому что туда «пение доносится не так сильно».
В городской жандармерии не могут разобраться, что происходит в Батуми — губернатор отчитывает ротмистра за то, что в городе «склады самовозгораются и трупы самозастреливаются».
К этому моменту страсти в спектакле накаляются. Наташа выясняет, что под видом марксистской литературы Сталин возит с собой книгу своих стихов. Он сердится на девушку за это открытие и уходит на очередную встречу с контрабандистами, которые, наконец, доставили в Батуми типографию для революционных листовок. Наташа бежит за ним на собрание, ее задерживают часовые, но Сталин приходит ей на помощь. Он утешает испуганную девушку, которая признается, что не испугалась вооруженных людей — однако испугалась «его взгляда», когда она спросила его про стихи. Расчувствовавшийся Сталин уводит Наташу с собой в сарай.
Любовная сцена сменяется сценой похорон. В стычке с полицией убит брат Наташи. Она рыдает на его могиле, ее отец Сильвестр обвиняет Сталина в смерти сына, но тот говорит ему:
— В пожаре революций сгорят миллионы прекрасных юношей. Дети погибнут, чтобы внуки жили в справедливости. Ничего изменить нельзя.
Пораженный этими аргументами Сильвестр восклицает:
— Проклятый Маркс всегда прав!
Сразу с похорон Сталин идет устраивать в городе демонстрацию и придумывать текст для листовок. Полицейский Левон Кипиани встречает бывшего жениха Наташи Тео, и тот рассказывает ему, что беспорядки в городе устраивает один человек — Сосо, Сталин, хотя полиция уже арестовала за это Сильвестра.
Кипиани встречает и ту самую цыганку, которая гадала Сталину по руке: она с восхищением говорит Кипиани, что встретила тогда «сильного человека, которого только раз в жизни увидишь».
Кипиани, собрав достаточно свидетельств, приходит к жандармскому ротмистру, чтобы рассказать о своих открытиях. Под балконом ротмистра продолжает страдать Бэлла Шанталь, которая к концу второго акта уже сама шутит над своими вокальными данными. Она говорит пианисту: «Ты что, не слышишь? Я не попала в ноту. Одну!» По залу проносится смех.
Кипиани рассказывает ротмистру, что во всем происходящем в городе — пожаре на складах заводах, демонстрациях и стачках — виноват один человек: Сталин.
Их разговор подслушивает Шанталь, которая сразу после этого идет на кладбище, где прячется Сталин и убежавшая к нему из дома Наташа. По темному кладбищу Шанталь пробирается, напевая «Интернационал»: «Презренны вы в своем богатстве. Вы ваши троны, тунеядцы, на наших спинах возвели». Оказывается, что она — тоже коммунист-подпольщик. Шанталь предупреждает Сталина о преследовании, но тот отказывается бежать, не попрощавшись с Наташей. Когда за ним приходят жандармы, Наташу убивают — и застывшего над ее телом Сталина задерживают.
После этого мы видим уже постаревшего Сталина. Он обращается к зрителю:
— Человек я прямой и грубый, не отрицаю. Кто за то, чтобы освободить меня от должности секретаря партии?
В зале поднимается неуверенно несколько рук. Сталин разворачивается и уходит. На сцену выезжают музыканты (вместе с барабанной установкой), которые в течение примерно пяти минут исполняют панк-композицию под видео, на котором полицейские с металлическими щитами разгоняют демонстрантов. Судя по форме полицейских, это происходит где-то в Европе.
Пересказала Анастасия Якорева