Людмила Улицкая выпустила сценарий о том, как в Москве предотвратили эпидемию — и речь не о коронавирусе, а о вспышке чумы в 1939 году. Теперь ее обвиняют в плагиате
Писательница Наталья Рапопорт обвинила Людмилу Улицкую в плагиате сценария — о чуме в Москве 1939 года
В апреле 2020 года в совместном проекте Bookmate Originals и «Редакции Елены Шубиной» вышел новый текст Людмилы Улицкой — литературный сценарий «Чума». Сценарий основан на реальных событиях 1939 года, когда в Москве предотвратили эпидемию легочной чумы. По словам Улицкой, текст пролежал у нее больше 40 лет — а во время карантина из-за пандемии коронавируса писательница разбирала книжные полки и нашла этот неопубликованный материал.
Спустя почти год после публикации «Чумы» — 14 марта 2021 года — писательница и химик Наталья Рапопорт опубликовала в фейсбуке пост, в котором фактически обвинила Людмилу Улицкую в плагиате. Этот пост широко обсуждался — например, некоторые из участников дискуссии вспомнили, что Улицкую уже обвиняли в плагиате.
Наталья Рапопорт рассказала, что о ситуации с чумой она узнала в конце 1970-х из рукописей своего отца — советского медика Якова Рапопорта. Он писал, что в 30-е годы в СССР — как и во многих других странах — работали над созданием противочумной вакцины. Исследования проводились на базе Института микробиологии и эпидемиологии в Саратове.
Заведовал саратовской лабораторией профессор Абрам Берлин. В 1939 году биолога вызвали в Москву, чтобы он доложил о работе над вакциной. «Он и еще двое его коллег ввели себе ослабленные бациллы чумы, чтобы проверить, насколько они безопасны как вакцина. Тогда все обошлось. Но впоследствии что-то пошло не так. Никто не знает, что именно, но Берлин приехал в Москву больной чумой», — рассказала «Медузе» Рапопорт.
В Москве Берлину стало плохо. Изначально у него диагностировали пневмонию и госпитализировали в Новоекатерининскую больницу. Однако там доктор Симон Горелик поставил правильный диагноз. Горелик изолировал себя вместе с Берлином — в результате оба погибли. Чтобы подтвердить или опровергнуть диагноз, тела нужно было вскрыть, это сделал патологоанатом Яков Рапопорт. Чума подтвердилась.
После этого по всей Москве начали искать людей, контактировавших с Берлином. Этим занимался НКВД. В своих записях Яков Рапопорт писал, что для того, чтобы избежать паники, никто о чуме не говорил, а изоляция возможных больных маскировалась под аресты. В результате масштабную вспышку удалось предотвратить, однако точное количество жертв достоверно неизвестно.
«[Эта история] меня совершенно потрясла своим фактическим материалом и кинематографичностью. Она давала возможность пройтись по Москве 39-го года на излете Большого террора», — пояснила Рапопорт «Медузе».
Рапопорт решила написать киносценарий. Она общалась о произошедшем с дочерью Берлина, разговаривала с сотрудниками Новоекатерининской больницы и собирала другую информацию. В ее повествовании фигурировали как реальные герои — например, Берлин и Горелик (с измененными фамилиями), — так и вымышленные персонажи. Например, Рапопорт ввела в рассказ пять семей, в каждой из которых кого-нибудь забирали на карантин под видом ареста.
Из-за отсутствия опыта написания сценариев у Рапопорт в итоге получилась повесть. Тогда она обратилась за советом к своему другу, писателю и диссиденту Юлию Даниэлю. Тот, по словам Рапопорт, посоветовал ей поработать с Людмилой Улицкой. В то время Улицкая, генетик по образованию, не была известна как писательница, но посещала курсы по написанию сценариев и была относительно свободна.
«Я принесла свою повесть и несколько собственных вариантов заявки на сценарий, написанных по-дилетантски. Предложила поработать вместе, чтобы превратить мою повесть в сценарий. Так началась наша с ней совместная работа. Публиковать повесть отдельно мне и в голову не приходило. Я видела своих героев трехмерными, ходящими и говорящими, а не напечатанными на плоском листе бумаги», — объяснила «Медузе» Рапопорт.
Рапопорт признает, что работать с Улицкой было интересно, написание сценария быстро продвигалось. Но ближе к концу совместной работы — в 1987 году — Рапопорт впервые в жизни отправилась в заграничную командировку. Тогда она работала в Институте химической физики, ее исследованиями интересовались за рубежом. На протяжении нескольких лет настойчиво приглашали в Венгрию, но отпустили в командировку Рапопорт только после начала перестройки.
«Я уехала туда на два месяца, и, когда вернулась, Улицкая мне сказала, что сценарий уже у режиссера. Я поразилась: как так, я ведь не видела окончательного варианта. Улицкая ответила: „Это неважно, потому что тебя нет в авторах“», — рассказала Рапопорт «Медузе».
По ее словам, Улицкая пояснила: за время отсутствия Рапопорт она многое изменила в сценарии, поэтому и вычеркнула ее из авторов. Рапопорт написала об этом главе Союза кинематографистов Элему Климову, и сценарий так и не экранизировали. Однако Рапопорт не уверена, что это связано именно с ее жалобой, — возможно, он просто не понравился режиссеру.
Рапопорт сочла ситуацию исчерпанной. Тем более вскоре у нее состоялась первая литературная публикация: журнал «Юность» напечатал ее повесть «Память, это тоже медицина». Повесть рассказывала об аресте Якова Рапопорта по «делу врачей» (после смерти Сталина Рапопорт был освобожден). Предисловие к ней написал Евгений Евтушенко.
Одновременно с повестью вышла книга самого Якова Рапопорта о «деле врачей» под названием «На рубеже двух эпох». «Наши публикации были первыми после 35 лет полного молчания, когда „дело врачей“ было вычеркнуто из отечественной истории. Они сразу вызвали очень большой резонанс в мире. На следующий день у нас под окнами была съемочная группа шведского телевидения, звонили корреспонденты New York Тimes, Washington Post, BBC и много других советских и иностранных СМИ», — пояснила Наталья Рапопорт.
Повесть о «московской чуме» лежала на полке. Позже Рапопорт уехала в Америку и начала работать в области химиотерапии рака, выпустила другие свои книги. С Улицкой она не общалась — только однажды пересеклась с ней на форуме в Лас-Вегасе, посвященном русской культуре.
Однако во время пандемии коронавируса в 2020 году Рапопорт узнала, что у Улицкой вышел сценарий «Чума». Через несколько месяцев Рапопорт прочитала его: «Просто не могла себя заставить взять его в руки, до того было тошно».
Наталья Рапопорт подчеркивает: по ее оценке, сценарий написан по их совместному поэпизодному плану, фотографии которого она опубликовала на своей странице в фейсбуке. «Медуза» сравнила сюжетную линию «Чумы» Улицкой с этим планом — и действительно нашла много схожего.
При этом Рапопорт признает, что в опубликованном сценарии Улицкой есть изменения — например, изменены многие фамилии и отдельные детали сюжета. Также Рапопорт отмечает, что в сценарии Улицкой сотрудники НКВД приходили «арестовывать» людей в противочумных костюмах и масках — и, соответственно, не могли на практике выдать карантин за аресты.
Сама Улицкая говорит, что превратила в сценарий «кухонные разговоры». Но готова к суду
Людмила Улицкая отказалась дать комментарий «Медузе». Однако ее друг, переводчик и режиссер Александр Смолянский, с разрешения писательницы опубликовал переписку с ней, в которой Улицкая отвечает на обвинения Рапопорт.
Тема сценария принадлежала ей, но это была не ее собственная идея, потому что чума-39 — реальная история, о которой знали сотни участников: врачи, сотрудники НКВД и взятые в карантин люди. Как ты понимаешь, авторское право не распространяется на исторические факты и застольные разговоры. От кого исходила инициатива писать сценарий, я не помню. Может, от меня, может, от нее. Работали мы вместе очень недолго — я быстро поняла, что она не годится в соавторы. Почему — тему не развиваю. Дома на Аэропорте [район Москвы] она была у меня ровно один раз с несколькими написанными ею эпизодами, которые меня совершенно не устраивали. И я написала сценарий сама, без ее участия. В соавторы ее не поставила.
При этом Улицкая отметила, что, например, в немецком и французском переводах книги есть указание, что она узнала эту историю от Рапопорт.
«Если бы все-таки оказалась с ней рядом, то сказала бы следующее: „Дорогая Наташа! Твои претензии состоят в том, что давние застольные разговоры я превратила в художественное произведение. Именно в этом и есть профессия писателя — перерабатывать жизненные впечатления, опыт и знания в тексты“», — добавила писательница. При этом, по словам Улицкой, текст был написан в 1978 году — однако Рапопорт подчеркивает, что тогда они еще не были знакомы.
Также Улицкая предложила Рапопорт два варианта разрешить ситуацию (это предложение 25 марта опубликовал Дмитрий Быков в своей статье в «Собеседнике»). Первый — издать совместно с Рапопорт книгу, где будут опубликованы обе версии «Чумы». Второй — выяснить отношения через суд. Улицкая подчеркнула, что «готова отвечать в соответствии с законом»: «Думаю, что смертная казнь даже в худшем случае мне не грозит».
Рапопорт в разговоре с «Медузой» подчеркнула, что лично не получала таких предложений от Улицкой, поэтому пока подобные варианты не рассматривает.
Юрист по авторским правам Вадим Колосов в разговоре с «Медузой» пояснил, что по закону плагиат — это присвоение авторства. В данном же случае с юридической точки зрения может идти речь о таком нарушении, как «переработка» произведения без разрешения автора. Под «переработкой» понимается любое творческое изменение независимо от процента заимствования произведения. «Если говорить упрощенно, то законом охраняются не только художественные образы, но и структура, последовательность и схематичное описание сцен», — объяснил Колосов.
Юрист подчеркнул, что по имеющейся на текущий момент информации о конфликте писательниц однозначный вывод о возможном нарушении закона сделать нельзя. Для этого необходима литературоведческая экспертиза, в которой специалисты полностью сравнят два текста. И чем больше будет совпадений в последовательности событий и сцен, а также в творческих акцентах и используемых образах, тем выше вероятность того, что произошедшее будет признано переработкой.
«Как правило, если автор говорит, что напишет [какой-то] сценарий более грамотно, красиво или профессионально, то это, скорее всего, будет переработка, компенсация за которую может составить от десяти тысяч до пяти миллионов рублей», — рассказал Колосов.
Сама Рапопорт о готовности обращаться в суд не говорит: «Я не уверена, что хочу это продолжать. Я просто хотела утвердить свое соавторство и, надеюсь, этого достигла».
«Медуза»