«Вампиры средней полосы» с Юрием Стояновым — не детектив или готическая сага, а сериал о семье и России Когда главная беда города вовсе не бессмертные кровопийцы
18 марта на видеосервисе Start вышел сериал «Вампиры средней полосы» — то ли детектив, то ли комедия, то ли семейная драма о проблемах упырей в современном Смоленске. Старейшего из кровопийц в нем сыграл Юрий Стоянов, который сам называет эту роль второй за карьеру, написанной специально для него. Кинокритик Егор Москвитин посмотрел четыре эпизода из восьми — и рассказывает о сериале.
В зимнем лесу под Смоленском найдены два обескровленных трупа. Приезжий сыщик из Москвы подозревает, что в Центральной России орудует серийный убийца: случай не первый. Собственное расследование начинают и смоленские вампиры — коммуна бессмертных, тихих и добрых существ, бывших когда-то людьми. Они не сильно отличаются от нас: тоже выходят на солнце, имеют обычные профессии и занимаются обычными делами. Вампиры средней полосы миролюбивы, питаются исключительно донорской кровью и свято следуют древнему договору с Хранителями — организацией, которая следит, чтобы люди и нелюди жили в мире. Несанкционированные убийства нарушили баланс сил — и теперь кровопийцам нужно найти преступника до того, как Хранители потребуют жертв взамен.
Может показаться, что придуманные Алексеем Акимовым и снятые Антоном Масловым «Вампиры средней полосы» — ироничное подражание «Ночному дозору». Здесь тоже есть древние пакты, шутки про то, кто из знаменитостей стал бессмертным (разумеется, Элвис), размышления о судьбах России и детективная линия. Или же перед нами локализованные «Реальные упыри» — комедия нравов и положений, выросшая из фантазий о быте невозможных существ.
Но уже к концу первого эпизода «Вампиры средней полосы» напоминают скорее «Семейку Аддамс». Это в первую очередь трогательная и теплая история о необычной родне, и только потом детектив (медленный), ужастик (страшно будет только в начале четвертого эпизода) и комедия. Юмора в «Вампирах средней полосы» много, но он сдержанный, вполне деликатный и не заглушает драму. Это ни в коем случае не комедийное скетч-шоу — а на удивление грустное размышление о том, что в России, как завещал Корней Чуковский, надо жить долго.
Узнавать, кто из героев вампир, а кто нет, — одна из главных радостей первого эпизода, поэтому тем, кто боится спойлеров, этот абзац лучше пропустить, хотя всех кровопийц сдал официальный трейлер. Среди смоленских долгожителей — сверстник государства Российского Святослав Вернидубович (Юрий Стоянов), бывший наполеоновский фельдшер Жан Иванович (Артем Ткаченко), следовательница Анна (Екатерина Кузнецова) и руководительница местного театра Ольга (Ольга Медынич). Одна из женщин — бывшая графиня, другая — комсомолка. А самого юного и непутевого вампира — блогера Женька — играет 22-летний Глеб Калюжный, который сейчас встречается в сериалах чаще, чем Александр Петров и Юрий Борисов в фильмах.
У каждого из бессмертных смолян и смолянок своя пожизненная травма и своя супергеройская способность. Кто-то летает, кто-то читает мысли, а кто-то тоскует от невозможности построить обычную семью. Характеры героев — сильная сторона сериала, проработаны они и визуально: строгая Анна на протяжении целого века носит воинственные береты, Святослав Вернидубович реабилитирует ватники, а столичный следователь Иван (Михаил Гаврилов) одевается лучше всех телевизионных полицейских России. У него всегда есть чистый костюм и никогда не разряжается беспроводной наушник. С таким имиджем — хоть в Твин Пикс.
Но как раз ничего западного в сериале нет. Ключевые слова в названии — не «вампиров», а «средней полосы». Источников вдохновения у сценаристов могло быть по крайней мере два. Первый — рассказ Виктора Пелевина «Проблема верволка в средней полосе», в котором интеллигент вдруг ощущал себя почвенником и растворялся в русской природе. Короткая история, впервые опубликованная в 1991 году, остроумно объясняла и наше желание выть на Луну, и последствия укуса советского человека западной культурой. Само слово «верволк» было слиянием русского «волка» и немецкого «вервольфа».
Второй возможный ключ к пониманию сериала — монолог о средней полосе России героя Олега Басилашвили в «Рабе любви» Никиты Михалкова. Его пронзительная речь (и сентиментальная реакция, которую она вызывает у других персонажей — кинематографистов, снимающих фильм на еще не захваченном красными юге) — это символ прощания с родной землей.
«Вампиры средней полосы» — в первую очередь благодаря драматическому таланту Юрия Стоянова и заточенному под актера сценарию — тоже вдруг превращаются из жанрового аттракциона в грустную историю о России. Флешбэки, в которых Святослав Вернидубович возвращается то в 1950-е, то в 1812-й годы, быстро перестают быть забавными и становятся печальными и даже страшными, особенно когда дело доходит до судьбы крепостных.
Красивый и благородный, но обшарпанный и грязный современный Смоленск в кадре всем своим видом дает понять, что настоящая нечистая сила в городе не вампиры. Хранителей, призванных следить за порядком в стране, тоже может поглотить коррупция (это предположение, а не спойлер). А охладевший к жизни вампир-пенсионер будет переживать за отопление в аварийном районе больше, чем чиновники. Есть в сериале и шутка про перекрытие дорог ради кортежа губернатора — нечаянная рифма к аналогичной сцене из сказочных «Серебряных коньков».
Этот внезапный русский трагизм делает «Вампиров средней полосы» сериалом, как бы пошло ни звучало это слово, душевным. Мокрый снег, зимняя иллюминация Смоленска и нарочито нелепые спецэффекты (чего стоят только превращения одного из героев в крылатого монстра) придают ему сказочности — вспоминаются даже «Вечера на хуторе близ Диканьки». При этом в профильных жанрах сериал как раз не преуспевает: для детектива он слишком степенный и возмутительно не остросюжетный, а для вампирской готики — чересчур травоядный. Зато здешним упырям не чужды сострадание и ирония, поэтому за их приключениями хочется следить.
Стоит вспомнить, что в свое время на американском телевидении с вампиров начался золотой век сериалов. Они выступали политическими комментаторами в «Настоящей крови» HBO, развлекали молодежь в «Дневниках вампиров», расширяли аудиторию телеканалов в телеверсии «От заката до рассвета», предназначенной для испаноговорящих зрителей. Это они скрещивали современное телевидение с викторианской литературой и французским театром «Гран-Гиньоль» в «Страшных сказках». И они же предвосхищали вирусную эпидемию в Нью-Йорке в «Штамме» Гильермо дель Торо.
Теперь вампиры добрались и до российских стримингов. Летом 2021 года выйдет многосерийный «Пищеблок» по роману Алексея Иванова — в этой книге обращение в вампиров было способом создания идеального коммунистического коллектива, а отпор упырям могли дать лишь пионер-романтик и вожатый-скептик, мечтающие о справедливом мире и настоящем братстве. Красный галстук заменял нательный крест, а простыня, натянутая над кроватью в общей спальне, защищала от нападения монстра.
Еще одна история, которая могла бы стать перспективным сериалом — «Карамора», стильный и жуткий пилот которой снял Илья Найшуллер, — в итоге выйдет как полнометражный фильм Данилы Козловского. В нем упыри тоже символизируют кровавый режим. По сюжету европейские династии, включая Романовых, были связаны с вампирами. Такая сюжетная завязка — провокация куда более смелая, чем книга Сета Грэма-Смита «Президент Линкольн: Охотник на вампиров». Легко представить, как отреагировал бы на такой сериал зритель — хотя и фильму, если в нем не сгладят углы, придется несладко.
Выходит, даже вампиры у нас — граждане несвободные: что-то им можно, а что-то нельзя. «Вампиры средней полосы» решают быть просто добрыми, внимательными и неунывающими — и этого пока хватает.
Егор Москвитин