Twitter навечно забанил Дональда Трампа. Это цензура и угроза свободе слова? Разбираем аргументы за и против
Twitter навсегда заблокировал аккаунт Дональда Трампа. До этого Facebook приостановил действие аккаунтов президента США в самой соцсети, а также в принадлежащем ему Instagram. Компании аргументировали это тем, что Трамп в своих постах провоцировал и оправдывал насилие со стороны правых экстремистов. Одновременно платформы начали блокировать «экстремистски настроенных сторонников Трампа» (а Google убрал из Android Play Market приложение соцсети Parler, где собирались правые и крайне правые американские активисты). Сторонники Трампа и Республиканской партии обвинили платформы в политизированности, явном сочувствии демократам — и в цензуре. Дискуссия вышла далеко за рамки внутриамериканской; в том числе о действиях платформ ожесточенно спорят в России, где ситуация со свободой слова несравнимо хуже, чем в Штатах. «Медуза» разбирает основные аргументы и контраргументы спорщиков.
Распространяется ли свобода слова на пропаганду насилия?
Аргумент: американские законы не распространяют свободу слова на заявления, которые могут неизбежно привести к преступлению
Американские законы действительно разрешают привлекать людей к ответственности за высказывания, если они сами по себе преступны (как, например, угроза убийства) или очевидно могут привести к совершению преступления (скажем, призыв кому-то «отомстить»).
На этих нормах основаны правила соцсетей, которые каждый пользователь подписывает при регистрации. На такую норму своих правил ссылается и компания Twitter, оправдывая вечный бан Дональда Трампа (у которого было более 88 миллионов подписчиков) «за призывы и восхваление насилия».
Контраргумент: определять, является ли высказывание и мнение преступным или способствующим преступлению, должен только суд
Непонятно, кто дает соцсетям право самим решать, является ли высказывание «преступным». Это, очевидно, может сделать только суд.
Кому запрещена цензура? Кто не может ее осуществлять?
Аргумент: цензура — это ограничение свободы слова, осуществляемое государством. И только государством
Именно об этом говорит первая поправка к Конституции США, принятая в 1791 году и гарантирующая свободу слова. Согласно ее современному толкованию, права на цензуру лишены федеральная власть (законодательная и исполнительная ветви) и власти штатов. На частные компании поправка не распространяется, что неоднократно подтверждено на практике: например, когда суды согласились, что у СМИ есть право не публиковать интервью или пресс-релиз политика.
В то же время к властям американские суды в этом отношении безжалостны. Так, в июле 2019 года федеральный апелляционный суд запретил тому же Трампу блокировать доступ к комментированию своего аккаунта в твиттере. Аргументы просты:
- признано, что, ведя свой аккаунт, Трамп официально выступает как представитель федеральной власти;
- когда он блокирует своих фолловеров, он лишает их доступа к информации, а значит — совершает акт цензуры, запрещенный Конституцией.
Именно поэтому американским чиновникам, даже выступающим от своего лица, сложно бороться со СМИ: суды видят в чиновниках именно представителей власти, пытающихся заниматься цензурой, а не частных людей. Например, в США уже более 40 лет запрещено привлекать СМИ к ответственности за публикацию ложной информации о государственных должностных лицах, если только они не были сделаны с «действительным злым умыслом».
Это не значит, что СМИ и прочие производители контента могут публиковать все что угодно. Они несут ответственность за свой контент согласно гражданскому законодательству: их могут засудить за пропаганду насилия, ложную информацию и т. п.
В то же время соцсети по специальному закону (параграф 230 закона Communications Decency Act от 1996 года) освобождены от гражданской ответственности за контент, который публикуют пользователи (что не освобождает от нее самих производителей контента). Взамен соцсети и прочие «интерактивные интернет-сервисы» взяли на себя добровольное обязательство следить, чтобы на их платформах не было «вредоносного контента».
Контраргумент: частные компании, владеющие соцсетями и СМИ, иногда сами могут становиться цензорами
Этим аргументом воспользовался российский политик Алексей Навальный, который выступил против блокировки Трампа, назвав это опасным прецедентом. Он написал (в твиттере), что частные компании часто становятся «лучшими друзьями государства», сославшись при этом на российский и китайский опыт. Трамп и его сторонники также утверждают, что крупные соцсети злоупотребляют своей обязанностью «добровольной фильтрации» контента, заменив ее политической цензурой.
Кто может ограничивать соцсети?
Аргумент: в США есть конкуренция на рынке информации. А антимонопольное законодательство не позволит никому его монополизировать
С точки зрения американского закона действия частной структуры не могут быть цензурой по определению. Но и возможности для сговора чиновников и владельцев СМИ, о которых говорит Навальный, в США ограничены. В стране вполне могут сосуществовать крупные необъективные (с политической точки зрения) медиа, придерживающихся противоположных взглядов. Так, телеканал Fox News открыто поддерживает республиканцев, а CNN — демократов.
Конкуренция на относительно новых рынках соцсетей намного слабее: там доминируют несколько гигантов, руководство и многие сотрудники которых скорее сочувствуют демократам. Но и на них теоретически можно найти управу в рамках антимонопольного законодательства.
Если медиа и прочие каналы распространения информации слишком сильно концентрируются в одних (или нескольких) руках, это может привести к ограничению конкуренции идей и мнений. Поэтому весь прошлый век и начало нынешнего регулирующие органы США борются с концентрацией на рынке медиа. Так, например, в 1992 году появился закон, ограничивающий монополизацию на рынке кабельного телевидения, который ограничивает концентрацию производства контента и вещания в одних руках.
Контраргумент: в реальности с антимонопольным законодательством все не так уж здорово
На практике антимонопольным органам всегда тяжело бороться именно с ограничением конкуренции информации, поскольку суды обычно считают эти действия вмешательством, противоречащим первой поправке к Конституции. Ограничить концентрацию интернет-бизнеса в руках крупнейших компаний также пока не удается.
В конгрессе обсуждаются различные грехи интернет-гигантов: от манипуляции ценами на рекламу (Google) до агрессивной «привязки» пользователей (Apple) и скупки конкурентов (Facebook). В конце 2020 года против крупнейших интернет-компаний подали рекордное количество антимонопольных исков; уже звучат требования разделить крупнейшие компании, как это было сделано с нефтяными гигантами в начале ХХ века.
Обсуждается и вопрос влияния интернет-компаний на контент. Республиканцы требуют снизить его (кстати, называя его «цензурой»), а демократы, напротив, — обязать соцсети активнее вмешиваться в то, что постят пользователи.
Частные компании могут делать в принадлежащих им соцсетях все что угодно?
Аргумент: Трамп и его сторонники приняли пользовательские соглашения, когда регистрировались в соцсетях. Они их не соблюдали — и получили бан
Этот аргумент обоснован нормами гражданского права: соцсети делают публичную оферту, которая и регулирует их взаимоотношения с клиентами. Пользователи — если им что-то не нравится — могут просто ее не принимать и отказаться от регистрации. Ровно такие правила действуют (если они не противоречат законодательству) в разных странах и в разных секторах услуг.
Например, банк предлагает клиенту открыть вклад, делая ту самую публичную оферту: излагает все условия, подробно рассказав о тарифах, взаимных обязательствах и ограничениях. Но у клиента всегда есть возможность отказаться от этого вклада, пойти в другой банк или хранить деньги под подушкой. Точно так же можно найти альтернативную соцсеть с правилами, которые вас устраивают, или не пользоваться соцсетями вовсе.
Контраргумент: соцсети — это критически важная для современного общества инфраструктура, похожая на электрические сети. Они не должны вмешиваться в чужую собственность (контент), которую с их помощью распространяют
И республиканцы, и демократы считают, что крупнейшие соцсети сейчас — это, по сути, инфраструктурные монополии (точнее, олигополии: когда небольшое количество продавцов услуги или товара владеет рынком с большим количеством потребителей). Такие рынки часто подвергаются особому регулированию.
Возьмем для примера рынок электрических сетей, которые связывают разных производителей (электростанции) с большим количеством потребителей. Очевидно, что тянуть линию передачи энергии от каждой электростанции к каждому потребителю (чтобы он мог выбрать лучшего поставщика) экономически бессмысленно, поэтому приходится мириться с ограничением конкуренции в виде распределительных сетей со стороны регулирующих органов самых разных стран — от США и Евросоюза до развивающихся экономик.
Сторонники республиканцев считают, что похожие ограничения нужно наложить и на соцсети, которые связывают производителей контента (авторы) с потребителями (читатели, зрители и слушатели).
Сейчас, согласно американскому законодательству (тому самому параграфу 230 закона Communications Decency Act от 1996 года, он уже упоминался выше), интернет-компании могут самостоятельно ограничивать доступ к контенту, который сами сочтут непристойным, оскорбительным или иным образом «нежелательным». Они освобождены от ответственности за эти действия, то есть защищены от исков со стороны авторов удаленных постов. При этом ответственность за содержание этих постов также несут авторы. Соцсети же несут только моральную ответственность за чужой контент и обязуются добровольно его удалять. Производители контента, выстраивающие свои связи с потребителями на платформе соцсетей, инвестирующие в это труд, время и деньги, никак не защищены от блокировки и удаления контента.
Еще до нынешних блокировок Трамп был убежден, что большие соцсети, сочувствующие его политическим оппонентам, пользуются этим правилом недобросовестно — то есть для ограничения информации. «Параграф 230 не был предназначен для того, чтобы позволить горстке компаний вырасти в титанов, контролирующих наш национальный дискурс… а затем предоставить этим чудовищам иммунитет, когда они используют свою власть для цензуры и замалчивания точек зрения, которые им не нравятся», — написал в указе «О противодействии цензуре в интернете» от мая 2020 года Трамп.
Согласно указу, соцсети должны были сохранить за собой право удалять только узкий набор «вредоносных» публикаций, вроде пиратских или связанных с сексуальным насилием над детьми. В случае, если они удаляют контент, руководствуясь собственными политическими или прочими мотивами, их следует считать обычными СМИ, которые несут всю гражданскую ответственность за весь контент, публикуемый на их платформах.
Соцсети отвечают, что на «параграфе 230» держится весь интернет: если бы его не было, компании рухнули бы под валом судебных исков от пользователей за незаконное удаление их контента. Компании полагают, что они справляются с чисткой вредоносного контента, — и отвергают обвинения Трампа в предвзятости. Его указ был опротестован в суде и так и не вступил в силу.
Интересно, что противники Трампа из Демократической партии тоже хотят пересмотреть параграф 230 — только в сторону ужесточения ответственности соцсетей за публикацию (и недостаточно быстрое удаление) «вредоносного» контента. После того, как под контролем демократов скоро окажется и исполнительная, и законодательная власть, соцсетям придется договариваться с ними о новых методах контроля над контентом.
Каждый может найти соцсеть по душе? Или создать ее сам?
Аргумент: если Трампу и его сторонникам что-то не нравится, они могут создать свою собственную соцсеть
Этот аргумент тесно связан с предыдущими: владельцы и основатели крупных компаний вложили свои деньги в развитие сервисов, а потому вольны устанавливать правила. Предприниматели, придерживающихся других правил, тоже могут вложить деньги, силы и умения, чтобы обращаться с контентом пользователей так, как им хочется.
Более того, так и происходит. В 2018 году Джон Матце, который называет себя либертарианцем, основал сервис микроблогов Parler, объявив его «основанной на свободе слова» альтернативой крупным платформам. Туда перебрались из традиционных соцсетей видные сторонники Трампа. Даже после блокировки в твиттере, фейсбуке и инстаграме президент США вполне может зарегистрироваться там; члены его семьи это уже сделали.
Контраргумент: соцсети — это инфраструктура общего пользования. И ее нельзя множить — соцсети по определению должны связывать людей, а не разъединять их
Аргумент «создайте свою соцсеть» не учитывает, что рынок монополизирован — а создать соцсеть недостаточно для того, чтобы она могла конкурировать с гигантами индустрии. Интернет-гиганты, действуя в сговоре (пусть и из благих побуждений вроде «ограничения преступного контента»), могут не допустить развития альтернативного сервиса. Это видно как раз на примере Parler.
После штурма Капитолия Google потребовала от его создателей модерировать контент так, чтобы сообщения с призывами к насилию удалялись; того же требовала и Apple. Владелец соцсети Матце заявил, что не согласен с действиями интернет-гигантов. По этой же логике Apple должна нести ответственность за все действия с ее устройствами, включая «каждый незаконный разговор по мобильному телефону» или «бомбу в машине», сказал он.
В итоге 9 января 2021 года Google и Apple удалили Parler из магазинов для своих операционных систем. 10 января соцсеть лишили доступа к облачным хранилищам данных Amazon — они обеспечивают 40% всего хостинга в интернете. Матце уже заявил, что его сеть до конца этой недели, возможно, будет вынуждена закрыться в результате «скоординированной атаки интернет-гигантов на конкуренцию на рынке».
Возможностей раздробить компании-гиганты, которые владеют соцсетями и прочей инфраструктурой, или как-то ограничить их рост фактически нет, хотя такие попытки власти в Европе и в самих США предпринимают регулярно. Соцсетей по определению не может быть много, поскольку их предназначение — связывать многих пользователей, каждый из которых может «потреблять» лишь ограниченное количество интернет-услуг.
Дмитрий Кузнец