Камала Харрис — первая женщина (и первая темнокожая) на посту вице-президента США «Медуза» рассказывает биографию этого жесткого и одновременно либерального политика
Рядом с именем Джо Байдена, который победил на президентских выборах в США, обычно упоминается имя второго лица в американской политике — избранного вице-президента Камалы Харрис. Это не номинальный титул, а сама Харрис — не продолжение Байдена. Во многом — и по происхождению, и по взглядам — она его полная противоположность. 56-летняя Харрис теперь самая влиятельная американка: если с 77-летним Байденом что-то случится, его место займет именно она. Постоянный автор «Медузы», журналист и фотограф Евгений Фельдман (он пристально следил за президентской кампанией 2016 года, находясь в США, и с тех пор продолжает изучать американские выборы) рассказывает биографию Камалы Харрис.
«Когда мы были детьми, мы с сестрой услышали от соседки, что ей нельзя с нами играть — потому что мы черные. И я хочу сказать, обращаясь к вице-президенту Байдену. Я не считаю вас расистом, но мне было больно слышать, как вы тепло отзывались о двух сенаторах, которые построили свои карьеры на борьбе за сегрегацию. Вы работали с ними, когда боролись с басингом. Знаете, одна девочка в Калифорнии училась во втором классе после введения интеграции школ. Ее каждый день возили в школу таким автобусом. Этой девочкой была я».
Зал взорвался аплодисментами, Камала Харрис стала одним из фаворитов на праймериз демократов — а рейтинг Джо Байдена, который казался явным лидером, снизился на четверть. Дело происходило в июне 2019-го, за год с лишним до нынешних президентских выборов.
Бурное калифорнийское десятилетие
В 1960-е одним из центров жизни нового поколения интеллектуалов стал Калифорнийский университет Беркли. Именно там левые сторонники профсоюзов встретились с ранними идеологами афроамериканского национализма; в их борьбе за право заниматься политикой в кампусе и зародилось движение за права студентов. Без этих событий невозможно представить себе бурное калифорнийское десятилетие: акции за гражданские права темнокожего населения, «лето любви», протесты против войны во Вьетнаме, «Черные пантеры».
Частью этой среды были и родители Камалы Харрис, выходцы из британских колоний с разных концов света: Дональд Харрис с Ямайки и Шьямала Голапан из Индии; он изучал экономику, она — эндокринологию.
Шьямала подошла к Дональду поболтать после его яркого выступления на собрании активистов: он сравнивал положение афроамериканцев с жизнью колониальной Ямайки; ее взгляды, впрочем, отличались. Тем не менее они быстро начали встречаться, а через несколько лет, в 1964 году, у них родилась первая дочь Камала.
Ее родители делали успешную научную карьеру, сначала уехав в Иллинойс, а потом в Висконсин. Однако там их отношения развалились, и семья разделилась. Отец стал первым чернокожим профессором экономики в Стэнфордском университете в Калифорнии, а мать чуть позже уехала с детьми (у Камалы есть младшая сестра Майя) в Канаду, где занялась изучением рака груди.
Жесткий прокурор
В 1990 году, сразу после получения юридического образования в Калифорнии, Камала Харрис устроилась заместителем окружного прокурора в Окленде. 14 лет спустя, в 2004-м, Харрис избралась на пост прокурора Сан-Франциско (в США это выборная должность), пообещав не требовать для преступников смертной казни. Принципиальность своей позиции она доказала, выдержав давление сенаторов и мэра, которые были недовольны тем, что Харрис запросила у суда лишь пожизненное заключение для убийцы полицейского, — и требовали отменить это решение.
Под руководством Харрис в Сан-Франциско запустили специальную программу по борьбе с рецидивами: в рамках нее впервые осужденным молодым людям в обмен на сокращение срока и реабилитацию предлагалось сдавать тесты на наркотики, учиться, выполнять общественные работы и ходить на родительские курсы. Среди 200 человек, прошедших эту программу за первые годы, уровень рецидивов оказался в пять раз ниже, чем в среднем по штату, — а концепцию распространили на всю Калифорнию и использовали для создания аналогичных программ по всей Америке.
За время работы Харрис в Сан-Франциско резко выросла доля успешных обвинений по тяжким преступлениям, зато офис прокурора перестал требовать тюремного заключения для обвиняемых в хранении марихуаны. Харрис сформировала прокурорские спецподразделения, отвечавшие за расследование экологических правонарушений и борьбу с преступлениями на почве ненависти. При этом прокурор стремилась распространить принципы своей работы на всю профессиональную среду в Америке. Например, она собрала 200 прокуроров со всей страны на конференцию, где обсуждалась тактика борьбы с дискриминационными линиями защиты, которые обычно используют обвиняемые в преступлениях против геев.
В 2010 году Харрис стала генеральным прокурором штата Калифорния, а в 2014-м успешно переизбралась на второй срок. Тогда же она вышла замуж за юриста Дага Эмхоффа, с которым познакомилась на свидании вслепую. Общих детей у них нет — только взрослые дети мужа от первого брака.
На более высоком посту генпрокурора штата свободы для прогрессивных экспериментов и выражения личных взглядов у Харрис стало ощутимо меньше. Она последовательно выступала за жесткие меры, часто противоречившие ее же предыдущей позиции. От имени властей штата она выступала против решения районного судьи о неконституционности смертной казни; когда Верховный суд США назвал заключение в переполненных калифорнийских тюрьмах неоправданно жестоким наказанием, Харрис поддержала губернатора, выступавшего против либерализации пенитенциарной системы штата (объясняя это тем, что защищает прежде всего его интересы). Под предлогом нейтральности она не участвовала в обсуждении судебных реформ; ее критиковали за то, что прокуратура штата не желает браться за расследование против окружных прокуроров, обвиненных в фальсификации доказательств.
В 2016 году Камала Харрис при поддержке губернатора и демократов Калифорнии выдвинулась на выборах в конгресс США и стала сенатором.
Либеральный сенатор
Молодость и начало карьеры Харрис пришлись на то время, когда в американской политике десятилетиями доминировали республиканцы, исповедовавшие бескомпромиссную борьбу с преступностью. В 1990-е, при Билле Клинтоне (втором президенте-демократе с 1968 года), Демократическая партия попыталась перехватить эту повестку, еще сильнее ужесточив риторику — и приняв целый пакет жестких антикриминальных законов.
В него входило, например, значительное расширение сферы применения смертной казни: список преступлений, за которые осужденным грозила высшая мера наказания, дополнился еще 60 пунктами, в том числе терроризмом и угоном автомобиля со смертельным исходом. В разработке и процессе утверждения этого пакета законов принимал самое активное участие тогдашний сенатор Джо Байден. Во время предвыборной кампании 2020 года из-за этой истории Байдена и его сподвижницу регулярно обвиняли в лицемерии — ведь сегодня они, следуя изменившимся настроениям в обществе, часто выступают за противоположные вещи.
Работа в сенате сделала Камалу Харрис еще более противоречивым и интересным игроком в американской политике. За четыре года, проведенные в палате, Харрис прославилась на всю страну благодаря целенаправленному и ловкому смешиванию двух своих личностей — прокурора и либерала. Она почти чаще всех голосовала против предложений республиканцев, вызывающе вела себя с трамповскими чиновниками, а на слушаниях об утверждении кандидатуры Бретта Кавано (которого обвиняли в сексуальных домогательствах) на должность члена Верховного суда с таким пристрастием допрашивала Кавано, что Дональд Трамп назвал ее «злобной, ужасной женщиной».
Имея за плечами такую богатую биографию, Камала Харрис могла стать неплохим кандидатом от демократов на выборах 2020 года. Однако всего через полгода после взлета надежды Камалы Харрис на президентство потерпели незаметное, но феерическое крушение.
Неудавшийся кандидат
Кампании кандидатов, которые считаются фаворитами праймериз, редко ломаются изнутри. Обычно их неудачи бывают связаны с ляпом на дебатах, провалом в первом штате, нехваткой денег, внезапным доминированием конкурента — или же просто с нехаризматичностью политика. Именно из-за этого в феврале — марте, после начала голосования на праймериз, кандидаты постепенно выбывают из гонки.
У Харрис получилось наоборот. Успешное выступление во время первых дебатов демократов в июне 2019 года и мощная атака на Байдена резко подняли ее рейтинг, привлекли внимание к политическим взглядам — и увеличили бюджет штаба. Но с тех пор ситуация последовательно ухудшалась, и причины этого были исключительно внутренними.
Харрис пыталась занять крайне левые позиции, однако, делая соответствующие громкие заявления, постоянно сама от них пряталась. Например, на дебатах она единственная согласилась с Берни Сандерсом (самым знаменитым «социалистом» в американской политике) и сказала, что в США надо ввести государственную медицинскую систему — но затем раскритиковала план Сандерса и предложила свой, куда более умеренный.
Харрис заявила однажды, что считает необходимым радикальный ответ на участившиеся шутинги, а именно — обязательный выкуп у населения автоматического оружия, но больше не возвращалась к этой теме. Она рассуждала, что демократы в сенате должны преодолеть сопротивление республиканцев и принять активную экологическую программу, но никак не развивала эту идею.
Одновременно Харрис заявляла, что вовсе не намерена фундаментально менять общество (разочаровав прогрессивистов, требующих радикальных социальных реформ), а хочет «просто решить вопросы, которые не дают заснуть американцам». В итоге она сфокусировалась на обещаниях снизить налоги для бедных и поднять зарплаты учителям — то есть на темах, которые не вызвали интереса у избирателей.
Возможно, все бы складывалось лучше, если бы Харрис смогла создать вокруг себя организацию, эффективно направляющую ресурсы — внимание и деньги — в ее пользу. Но она фактически выстроила два отдельных штаба на двух побережьях: основным офисом в Балтиморе (на востоке) руководила ее сестра Майя — а в Окленде собралась другая команда консультантов, вскоре начавшая конфликтовать с восточным штабом. Например, Майя настаивала, что ради голосов с левого фланга Харрис не должна подчеркивать, что работала в прокуратуре. Сестра к ней не прислушалась: фирменным ходом Камалы стало перечисление преступлений, якобы совершенных Трампом, и просьба проголосовать за нее, чтобы «предъявить ему обвинения». Очевидным образом эта риторика не нашла поддержки у избирателей на праймериз, ожидавших более конструктивной программы.
Вялые выступления Харрис и падающие рейтинги привели к сокращению бюджета, так что стратегам приходилось выбрать, на каком из штатов (на ранних этапах предвыборной кампании) сфокусировать время кандидата, где вкладываться в социологов и телерекламу. Одни предлагали бросить силы на первый голосующий штат — Айову, традиционно сложную для темнокожих кандидатов, но дающую много внимания в случае успеха. Другие утверждали, что следующие штаты — Невада и Южная Каролина, где высока доля демократов-афроамериканцев, — куда выгоднее для Харрис. Сама она металась между этими стратегиями.
В начале октября штаб объявил, что все же сфокусируется на Айове. В конце октября 2019 года ее рейтинг там был ниже 5%. А 3 декабря Камала Харрис объявила, что снимается с гонки.
Но это был вовсе не конец ее политической карьеры. Наиболее логичным следующим шагом для Харрис, считали аналитики, должно стать выдвижение в вице-президенты — при любом из лидеров гонки демократов.
Каким вице-президентом будет Харрис?
Теперь, когда мы знаем имя нового президента США, можно спорить, какую роль в его администрации займет вице-президент. Формально за этой должностью закреплена лишь работа в сенате (в случае ничьей по голосам от обеих партий решающий голос именно за вице-президентом). Неформально — в зависимости от отношений с президентом, вице-президент может, например, возглавлять рабочие группы по подготовке реформ.
Объем работы вице-президента реально зависит от тех отношений, которые ему удалось выстроить с лидером страны. В истории американской политики между двумя первыми лицами случалась и ненависть (как у Джона Кеннеди и Линдона Джонсона), и абсолютная лояльность (как у Пенса и Трампа), и конкуренция (как у Джефферсона и Адамса), и практически совместное управление страной (как у Картера и Мондейла).
Идеальное второе лицо дополняет образ президента: молодой и неопытный афроамериканец Обама выбрал опытнейшего, скучного и белого Байдена; его конкурент, сдержанный и опытный солдат Маккейн — яркую Сару Пейлин; резкий и эпатажный Трамп — консервативного и кругом правильного Майка Пенса.
Байден стал кандидатом, потому что большинство демократов в каждом штате говорили, что именно он — самый надежный выбор для будущей борьбы с Трампом. Избиратели на праймериз, как правило, пытаются угадать, какой кандидат не будет слишком раздражать и мобилизовывать их оппонентов. Чаще всего именно этот фильтр и приводит к тому, что успеха добиваются белые мужчины (подробнее о феномене «избирабельности» кандидатов на праймериз можно почитать в этом треде в твиттере). Байден победил благодаря этому — но еще во время первых праймериз заявил, что в вице-президенты выберет женщину.
Это означало, что его выбор был ограничен всего несколькими именами, а в шорт-лист помимо Харрис вошли еще три человека: губернатор Мичигана Гретчен Уитмер, бывшая посол США в ООН Сьюзан Райс и сенатор Элизабет Уоррен. Райс никогда никуда не баллотировалась, а Уоррен и Уитмер были слишком похожи на самого Байдена — в первую очередь тем, что они обе не темнокожие.
Ровно сто лет назад, в 1920 году, американские женщины добились права голосовать. Цветом их движения был белый — и Харрис, первая женщина, избранная на пост вице-президента, вышла читать свою первую речь во всем белом: «Я — первая женщина на этом посту, но не последняя. Каждая маленькая девочка, которая смотрит на нас сегодня, знает, что наша страна — страна возможностей».
Евгений Фельдман