Швеция, отказавшаяся вводить жесткие меры против ковида, завершает свой радикальный социальный эксперимент. Подводим его итоги

На прошлой неделе журнал Science опубликовал публицистическую статью, в которой журналисты совместно с членами шведского независимого научного комитета Vetenskapsforum COVID-19 рассказали, как весной в Швеции развивалась эпидемия коронавируса, и проанализировали текущую ситуацию с ковидом в стране. В отличие от большинства европейских стран и скандинавских соседей, Швеция с самого начала пандемии отказалась от жестких мер сдерживания вируса. Это решение на протяжении 2020 года бурно обсуждалось во всем мире. «Медуза» рассказывает, как «шведский путь» оказался радикальным социальным экспериментом, чем он на самом деле закончился — и поменял ли в итоге свою точку зрения его идеолог, главный местный эпидемиолог Андерс Тегнелл.

Шведские власти в разгар эпидемии запрещали носить маски. Даже людям в больницах

Опасения по поводу нового вируса появились у ученых в январе 2020 года, когда первые прогнозы опубликовали в престижном медицинском журнале The Lancet. SARS-CoV-2 пришел в Европу в феврале, и конец месяца запомнился миру вспышкой на севере Италии. В это время Агентство общественного здравоохранения Швеции не предпринимало никаких мер. По словам известной шведско-американской журналистки, а в прошлом врача Лены Айнхорн (Lena Einhorn), которая непосредственно общалась с главным эпидемиологом Швеции Андерсом Тегнеллом, местное медицинское ведомство не стало советовать людям отменять каникулы в Альпах и соблюдать карантин, вернувшись из Италии.

В конце марта, когда после публикации новых прогнозов по развитию эпидемии многие страны ввели жесткие меры, включающие закрытие общественных мест и ограничения на передвижение граждан, Швеция тоже ввела ограничительные меры. А именно — запретила массовые мероприятия численностью более 50 человек, запретила посещение домов престарелых (довольно запоздало), ограничила число посетителей баров и ресторанов, перевела студентов университетов на дистанционное обучение. Кроме того, Агентство общественного здравоохранения Швеции усиленно рекомендовало гражданам социально дистанцироваться и по возможности оставаться дома.

Надо отметить, что в Швеции уровень доверия к государственным институтам высок (к примеру, в марте соцопросы показывали, что около 70% респондентов доверяют рекомендациям медицинского ведомства), и согласно как опросам, так и данным сотовых сетей, многие люди действительно сидели дома и отменили пасхальные каникулы. Таким образом, весной шведы поддерживали добровольную самоизоляцию на уровне, сопоставимом с Европой.

Принципиальные отличия шведской эпидемиологической стратегии заключались в отрицании рекомендаций по ношению масок, причем не только в общественных местах, но и в больницах. Когда 8 апреля Европейское агентство по контролю за болезнями (ECDC) опубликовало соответствующий документ, главный шведский эпидемиолог Андерс Тегнелл сказал, что для подтверждения эффективности этой меры недостаточно данных и что ECDC зря ее рекомендует. Как рассказывают респонденты Science, шведские власти буквально запрещали носить маски, аргументируя это тем, что их неправильное использование может только навредить, давая людям ложное чувство безопасности.

Второй принципиальный момент — ограниченное количество тестов на SARS-CoV-2. В середине марта, когда соседняя Норвегия уже закрыла школы, рестораны и границы, шведское агентство здравоохранения решило тестировать на коронавирус только людей с тяжелыми симптомами. Следом вышла директива для больниц Стокгольма, которая с целью рационального использования мощностей реанимации предписывала не помещать в отделения интенсивной терапии пациентов с минимальными шансами поправиться — старше 80 лет или с тяжелым ожирением (индекс массы тела больше 40). Кроме того, официальная позиция властей, которая оправдывала низкий уровень тестирования, заключалась в том, что люди без симптомов не заразны.

Многие шведские ученые, включая эпидемиологов, не поддерживали «линию партии» и публично обращались к властям, призывая ввести меры по сдерживанию эпидемии, аналогичные принятым в других странах. К примеру, около двух тысяч исследователей подписали в конце марта открытое письмо с подобным обращением.

Швеция и США оказались единственными странами «первого мира», которые не смогли взять эпидемию под контроль

Первые вспышки вирусной инфекции начались в домах престарелых. Запоздалое введение ограничений привело к смерти суммарно 7% их обитателей (тысяча человек из 14 тысяч). К концу марта официальная статистика сообщала о более чем 300 новых случаях инфекции в день, и о 90 ежедневных смертях — в начале апреля.

Оппоненты политики Андерса Тегнелла сравнивали данные с соседними странами, где ввели более жесткие меры. Инициативная группа из 22 ученых 14 апреля опубликовала в газете Dagens Nyheter статью «Агентство здравоохранения провалилось, пора вмешаться политикам», в котором подсчитала, что в период с 7 по 9 апреля на миллион населения в Швеции от COVID-19 умерло больше людей, чем в Италии, и в десять раз больше людей, чем в соседней Финляндии (позднее эти исследователи составили костяк независимого шведского научного комитета Vetenskapsforum COVID-19, который сейчас насчитывает около 50 ученых и 150 человек из «группы поддержки»). Статья вызвала бурную негативную реакцию в прессе — впрочем, подтверждающую, что большинство шведов лояльны властям.

В результате намеренно низкого уровня тестирования неизвестно, сколько на самом деле людей в Швеции переболели коронавирусом. Однако количество умерших от COVID-19 можно оценить по избыточной смертности населения во время первой волны. Science приводит официальные данные по нескольким странам, из которых следует, что в середине апреля в Швеции умирало ежедневно на 75 человек больше, чем обычно (на миллион населения), в то время как в соседних Норвегии и Дании этот показатель в несколько раз ниже. При этом лидером по избыточной смертности в Европе оказалась не Швеция, а Англия и Уэльс, где власти также долго не могли договориться, какие ограничительные меры вводить.

Во многих других странах, где начало эпидемии сопровождалось высокой избыточной смертностью, уже к началу мая ситуация улучшилась (например, в Испании и Нидерландах), однако в Швеции цифры продолжали оставаться высокими. Сравнительный анализ, недавно опубликованный по итогам «первой волны» в 18 странах в американском медицинском журнале JAMA, позволяет по этой характеристике объединить Швецию и США — единственные страны «первого мира», которые не смогли (или не захотели) взять эпидемию под контроль.

В конце августа шведское государственное управление статистики сообщило, что за первые полгода 2020-го в стране умерло рекордное количество людей за последние 150 лет (51,4 тысячи человек). Предыдущий такой «рекорд» зафиксирован в 1869 году, тогда он стал результатом массового голода. С января по июнь 2020-го умерло на 4633 человека больше, чем в среднем за этот же период в 2015–2019 годах. При этом количество подтвержденных смертей от COVID-19 на конец июня составило 5346.

К началу лета в Швеции, как и почти везде в Европе, эпидемия пошла на спад, в том числе благодаря традиции шведов уезжать в отпуск из городов в отдаленные, уединенные регионы.

Абсолютные значения умерших от COVID-19 в Швеции не выглядят такими уж страшными — к примеру, они сопоставимы с официальными данными по Москве, где живет чуть больше людей, чем во всей Швеции (население Швеции составляет 10,1 миллиона человек), и где власти пытались вводить жесткие ограничительные меры. Кроме того, сейчас по суммарной смертности среди развитых стран Швеция стоит только на пятом месте, после Испании, США, Великобритании и Италии. Однако сравнивать Швецию с Москвой и Мадридом некорректно: там принципиально разная плотность населения, разная структура домохозяйств и разное доверие к властям — а значит, и приверженность к соблюдению рекомендаций. Обычно результаты «шведского эксперимента» сравнивают с близкими по укладу жизни соседними странами: Финляндией, Норвегией и Данией. Там с начала пандемии избыточная смертность оказалась меньше в 5–10 раз.

Идеологу «шведского эксперимента» Андерсу Тегнеллу приписывают также стремление как можно быстрее добиться появления среди шведов популяционного иммунитета к SARS-CoV-2, хотя сам он публично от этого мнения открещивается. Летом журналисты опубликовали документы, которые позволяют чуть лучше понять, как Тегнелл размышляет о происходящем в стране. В середине в переписке с финским коллегой Тегнелл обсуждал эпидемиологическую политику в отношении школ — и связанное с этим прогнозируемое увеличение смертности среди пожилых людей. Когда собеседник Тегнелла сказал, что закрытие школ снизит уровень заражения среди пожилых людей на 10%, Тегнелл ответил: «10%, может быть, стоит того?»

Как бы то ни было, после первой волны заражений в Швеции лишь у 7% местных жителей в среднем были обнаружены антитела к вирусу (по данным на конец мая), что неудивительно, учитывая, что ограничительные меры в Швеции все-таки были. 

Что дальше?

Уже на пике эпидемии власти признали, что в их стратегии допущены ошибки, в частности, надо было раньше закрыть дома престарелых. Однако в сентябре Андерс Тегнелл сказал, что считает собственную политику сдерживания в целом верной и намерен продолжать ее и дальше. Значительный плюс такой стратегии, по мнению Тегнелла, в том, что ее легко придерживаться в течение длительного времени.

Сейчас в Швеции, как и почти везде в Европе, количество новых случаев заражений увеличивается. Так, в октябре ежедневный прирост инфицированных составлял 700–800 случаев. Кроме того, «вторая волна» привела к вспышкам заболеваемости в больницах — там медицинский персонал борется за право использовать средства защиты. 27 сентября в больнице Фалуна, где произошла вспышка COVID-19, врачам все-таки разрешили использовать защитные козырьки при осмотре пациентов.

Закрывать школы правительство Швеции снова не планирует: по данным агентства здравоохранения, школьники не внесли значительного вклада в распространение заболеваемости. Впрочем, ученые, опрошенные Science, недоумевают, как власти пришли к такому выводу, учитывая, что ни массового тестирования учащихся, ни отслеживания контактов в стране не проводилось, а количество тяжелых случаев среди детей оказалось в несколько раз выше, чем во вдвое меньшей по населению Финляндии. Тем не менее в сентябре агентство поменяло свою позицию касательно тестирования детей — теперь взятие анализов у школьников с умеренными симптомами заболевания приветствуется.

Под давлением ученых, как и в случае со средствами защиты для врачей, политика тестирования населения меняется. В сентябре количество тестов на тысячу человек населения уже сравнялось с таковым в Норвегии. Помимо усиления тестирования, агентство налаживает и систему отслеживания контактов заболевших, а членам семей людей с подтвержденными случаями COVID-19 рекомендуется оставаться дома в течение недели. По всей видимости, Швеция все же сделала выводы из результатов «первой волны» и адаптировала свою мягкую политику сдерживания, чтобы лучше контролировать ситуацию.

Количество случаев COVID-19 растет и в других европейских странах. «Многие правительства сейчас критикуют шведскую модель, хотя на самом деле ориентируются на нее, вслух не признавая этого, — говорит директор Института глобального здоровья Университета Женевы Антуан Флао (Antoine Flahault) в интервью The New York Times. — Однако шведы совершают большую ошибку, продолжая игнорировать медицинские маски».