Мы не закусывали Найденный в фейсбуке свидетель защиты Михаила Ефремова заявил в суде, что джипом актера управлял другой человек

20 августа в Пресненском суде Москвы прошло очередное заседание по делу актера Михаила Ефремова. Его обвиняют в том, что в начале июня он пьяным сел за руль и спровоцировал аварию на Садовом кольце, в которой погиб 57-летний курьер Сергей Захаров. В четверг в суде выступили жена Ефремова Софья Кругликова и новый свидетель защиты актера — Александр Кобец. Он рассказал, что видел за рулем джипа, принадлежащего Ефремову, другого человека. Однако потом выяснилось, что Кобец видит только одним глазом, а перед тем, как стать очевидцем ДТП, он выпил с другом полтора литра пива. За процессом, который все больше напоминает шоу, наблюдала спецкор «Медузы» Анастасия Якорева.

Слабый человек

— Когда я [на прошлом заседании] просила Ефремова говорить громче, он мне сказал: «Купите слуховой аппарат». Мы участники уголовного процесса, мы имеем право все слышать, — жалуется перед началом нового судебного заседания по делу Ефремова Татьяна Головкина, адвокат Виталия Захарова, сына погибшего водителя. Из-за грубостей Ефремова в адрес защиты адвокаты Виталия Захарова решили увеличить сумму заявленного гражданского иска на один миллион рублей — до 7,5 миллиона. 

Тем временем приставы заводят Михаила Ефремова в здание суда под выкрики из толпы: «Миша, будь мужиком, признайся!» 

Судебное заседание, как обычно, начинается с препирательств адвокатов. Сторона потерпевших заявляет ходатайство о приобщении к делу доказательства того, что адвокат Ефремова Эльман Пашаев подкупает свидетелей: накануне он заявил журналистам, что если ему понадобятся свидетели, «чтоб так нагло врали в лицо, я вас приглашу и заплачу достойно».

— Я профессиональный адвокат, я этим [адвокатской работой] 20 лет занимаюсь, конечно, я знаю, как это устроено. Я сожалею, что вы не знаете, — отвечает на это Пашаев.

Судья Елена Абрамова отказывает защите пострадавших в этом ходатайстве. 

Ефремов сегодня не рисует и не читает, а сидит на стуле, сильно ссутулившись. С каждым заседанием он все живее начинает реагировать на происходящее. Если на первых слушаниях он в основном молчал, то теперь он много говорит во время процесса, но разобрать его слова сложно — частично из-за маски на его лице. Отчетливо слышно только, что он называет адвокатов потерпевших «белорусской оппозицией» и много шутит про Беларусь. На столе у него одна книжка размером с ладонь и большая красная книга с надписью «Спартак». 

Первый свидетель, которого вызывает суд, — жена Ефремова Софья Кругликова. 

— Я прошу вас [допрашивать ее] крайне вежливо, — говорит перед вызовом Пашаев. — Она мать малолетних детей и через столькое уже прошла. 

В зал заходит худощавая женщина в голубой юбке и белой куртке. Она рассказывает, что в день ДТП находилась на даче с детьми и узнала о произошедшем от журналистов, после чего позвонила мужу, но телефон Ефремова был отключен. Утром она решила ехать в Москву. Ефремова она увидела, когда он вернулся домой на следующий день. 

— У него была запекшаяся кровь на шее, синяки по всему телу, он дышал плохо, задыхался, — рассказывает она суду. — Я сняла с него всю одежду, увидела еще сильные кровоподтеки, губа у него была разбита внутри. В правом кармане был платок с пятнами крови и какой-то слизью. Я отправила его спать. Вообще пыталась [сделать так], чтобы он спал больше. Я его в такие моменты стараюсь не трогать, пока не пойдет на контакт, это такой синдром посталкогольный. Сон и вода — мой способ помочь мужу в трудной ситуации. За это время я несколько раз подходила к нему, он то молился, то рыдал.

— Плакал? — уточняет Пашаев

— Рыдал именно. 

Общаться с Ефремовым жена начала только на третий день после произошедшего. К этому времени их квартиру уже осадили журналисты, которые стучали ногами в дверь, звонили в звонок, караулили у черного хода, не давая даже вынести мусор, жалуется Кругликова. Тогда вместе с Ефремовым она решила обратиться к адвокату Эльману Пашаеву, и тот помог им сделать видеообращение. После этого они попросили Пашаева связаться с родственниками погибшего Захарова.

— Эльман взял друзей Михаила, и они поехали в Рязанскую область, — рассказывает Кругликова. — Искали возможность передать помощь семье. Подробностей я не знаю, но в какой-то момент был отказ. Брат погибшего сказал, что у них есть представитель. То есть они бы взяли деньги, но если [адвокат потерпевших Александр] Добровинский добро не дает, то они не могут

— Как часто ваш супруг употребляет алкоголь? — продолжает допрос Пашаев. 

— Бывает, бывает… Особенно если праздники, может принять лишнего. Я сама тот редкий человек в России, который не пьет, и я с этим борюсь. Если я могу его забрать до того, как он выпил 200 грамм, то все хорошо. Если нет, если есть доброжелатели, которые его поят, то… Остановиться он сам не умеет, он человек слабый. Тогда потом его привозят. Знаете, повеселились и бросили, и привезли мне, чтобы я его обмывала, выхаживала. Это нечестно даже. То есть после 200 грамм он начинает терять мозг. Ему дурацкие идеи в голову начинают приходить. 

— После 200 грамм он не понимает, что делает? — уточняет Пашаев. 

— Он не помнит, с кем он был даже

— Садился ли он пьяным за руль?

— Нет, — говорит Кругликова. — Пьяным он ездил на такси. То есть автомобиль был таким шансом на трезвость. 

— Часто ли бывало, что Ефремов не помнил, где он был и с кем? — спрашивает Пашаев. 

— Слава богу, это было не часто, потому что я девушка ревнивая. Когда я убеждалась, что это не измена, я успокаивалась, — отвечает Кругликова.

Потом жена Ефремова рассказывает, что после ДТП тот писал стихи, посвященные Сергею Захарову, и она даже хотела их опубликовать, но решила этого не делать. Кроме этого, перечисляет Кругликова, Ефремов помогал благотворительным фондам — Константина Хабенского, «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой и фонду Гоши Куценко, помогал лечить от рака дочь бывшего армейского сослуживца, полностью обеспечивает дочь от третьего брака Анну-Марию, помогает двум старшим сыновьям и внучке. 

— Случаев много, потому что он безотказен, — подытоживает она. — Несколько лет назад я случайно посмотрела в его телефоне эсэмэски. Оказалось, что его бывшая жена до сих пор просит у него деньги, хотя сколько мы уже с ним живем вместе — 12–14 лет. А он все это время содержал бывшую жену. Просто он совестливый человек, у него все время ощущение вины. Может, и моя вина есть, что я его виню часто. Но мне же тоже свою семью надо держать, вот я его и виню постоянно…

— Если Михаил не признавал свою вину, то за что же он извинялся на видео? — спрашивает защитник Виталия Захарова Сергей Аверцев. 

— Если Михаил попадает в ситуацию, где что-то пошло не так… — начинает Кругликова. — Если кто-то упадет, мы пойдем помогать, такие мы люди. Он знал, что погиб человек, что у него остались родственники. 

— Сумму компенсации вы обсуждали? 

— До копейки не обсуждали, какая сумма может компенсировать… — запинается Кругликова

В ответ на вопросы обвинения Кругликова рассказывает, что в день аварии Ефремов звонил ей несколько раз и уже днем был «несвеж», а вечером позвонил и начал рассказывать про то, что едет в больницу к некой женщине. 

— Но он в таком состоянии часто фигню несет, — поясняет она.

— Вы не спросили, на чем он едет? — спрашивает обвинитель. 

— Обычно на такси, поэтому я и не спрашивала.

— То есть он не сказал, а вы не спросили, — резюмирует обвинитель. 

Дальше Кругликова рассказывает, что обнаружила в исходящих звонках у Ефремова какой-то странный номер, по которому он звонил каждые 15 минут и до аварии, и после. Она до сих пор так и не смогла выяснить, кому он принадлежал: когда она звонила по нему, номер был вне зоны доступа. 

— Я даже следователя просила выяснить, что это за номер, — говорит она. 

— Вы знаете, что находится по адресу Казарменный переулок, 4, строение 3? — внезапно спрашивает ее одна из обвинителей. — Вы знаете, что непосредственно после ДТП он находился по этому адресу? 

— Он что там, спал? — искренне удивляется Кругликова. 

— А где ваша женская солидарность? — вдруг спрашивает обвинителя Пашаев. 

— Ну раз уж мы начали выяснять про номер, — разводит руками обвинитель. — В 12:40 к Ефремову туда приезжала машина скорой помощи, он был осмотрен, от госпитализации отказался. В это время из соседней комнаты вышла какая-то женщина… А после 14:00 был еще один вызов. Был введен феназепам. То есть вы не знаете, что ваш супруг по этому адресу делал?

— Я встретила его дома, когда его привезли и он вошел в квартиру, — отвечает Кругликова. 

— У Михаила Олеговича есть враги? — интересуется судья Елена Абрамова. — Были на момент 8 июня?

— Бывало, что его [Ефремова] привозили домой, а у него ребро сломано, — после раздумий говорит Кругликова. — И по лицу он получал от того, кого раздражал. Вот с руководителем театра «Современник» был [конфликт], — вдруг вспоминает она. — Галина Волчек хорошо относилась к нашей семье. Когда она умерла, была поставлен новый режиссер театра, естественно, было противостояние…

— Они могли друг друга подставить, заказать? — спрашивает Пашаев. В зале смех. 

— Таких фактов я не знаю, — качает головой Кругликова. 

В перерыве адвокат Головкина объясняет корреспонденту «Медузы», что адрес в Казарменном переулке возник в ходе прений потому, что второй раз, уже после смерти Захарова в больнице, сотрудники полиции забирали Ефремова именно оттуда. 

— А вы знаете, что тогда Ефремов давал признательные показания? — спрашивает Головкина. — Он тогда весь расклад рассказывал и даже про эту женщину в больнице говорил. Это мама какого-то друга, которого он [Ефремов] называть отказался. Он этим и объясняет, почему он сел за руль, не подумав о последствиях. Это соотносится с тем, что о нем близкие рассказывают: он пьяным за рулем, скорее всего, и правда не ездил, но тут был порыв помочь. 

Новый свидетель

После перерыва Пашаев просит разрешения зачитать показания нового свидетеля, полученные путем адвокатского опроса. Зовут нового свидетеля Александр Петрович Кобец, в день происшествия он вместе с другом гулял по городу, стал очевидцем ДТП и первым подбежал к столкнувшимся машинам. За рулем джипа сидел молодой человек, который складывал подушку безопасности. Кобец предложил ему помощь, но в ответ услышал нецензурную брань, говорится в показаниях свидетеля. 

Затем Пашаев просит вызвать в зал заседания самого свидетеля Кобца. 

— Первого свидетеля ДТП, который находился рядом, — значительно уточняет Пашаев. 

В зал заходит грузный мужчина в серой футболке, заправленной в джинсы. Он говорит, что родился и жил в Воркуте, но сейчас переехал в Иваново, машину не водит.

— Вы могли бы дать показания суду о том, как я вас нашел? — спрашивает Пашаев. 

— Да. Я увидел вашу запись, что вы ищете свидетелей, — отвечает Кобец и добавляет. — Простите, ваша честь, я очень волнуюсь, я просто все принимаю близко к сердцу. Я написал Пашаеву в фейсбуке, что я сделал для себя выводы, что человек [Ефремов] невиновен. Мне 42 года, у меня маленький ребенок, поэтому я отказывался быть свидетелем, пока Пашаев мне не дал четкую гарантию, что со мной ничего не произойдет. Я боялся угроз со стороны водителя. Просто когда ты видишь, что человека [Ефремова] просто топят, думаешь — что же может произойти со мной…

— Ваша честь, мне поступало столько предложений за деньги стать свидетелями, что я… — говорит Пашаев, обращаясь к судье, и затем снова поворачивается к Абрамову. — Скажите, пожалуйста, я вас предупреждал, что мне придется взять биллинг вашего телефона, чтобы убедиться, что вы были на месте происшествия? Я вас предупреждал, что вам придется пройти тестирование на полиграфе? — спрашивает он свидетеля. 

Кобец отвечает утвердительно на оба вопроса и уточняет, что Пашаев попросил его приехать в Москву три дня назад, оплатил все его расходы на дорогу, снял ему хостел прямо напротив офиса и оплачивает еду. 

— Удивительно, что есть люди, которые держат свое слово, — говорит Кобец.

После этого, прежде чем начать отвечать по существу, он обращается в судье: 

— Понимаете, ваша честь, есть маленькая проблемка: мы немного выпили [в день ДТП], пили возле дворов, а это запрещено законом. Выпили 1,5 литра пива «Балтика 9» на двоих. Так что прошу меня защитить. 

После этого Кобец вновь рассказывает то, что уже зачитывал Пашаев: он увидел в джипе на месте аварии двух человек, один был на пассажирском сиденье со сработавшей подушкой безопасности, другой — на водительском сиденье. Кобец вежливо предложил помощь водителю. 

— На что он мне ответил — извините, ваша честь — ответил: «Пошел на ***», — говорит Кобец. 

Судья Абрамова напоминает свидетелю, что материться в судебном заседании запрещено. 

— Водитель начал мне угрожать, сказал: «Ты же не хочешь, чтобы у тебя были проблемы», — рассказывает дальше Кобец. — Потом [водитель] полез в нагрудный карман. Я отошел, стою спиной к дороге лицом к другу, и друг мне говорит: «Так это же Ефремов!» Тогда я увидел, что Ефремов действительно вышел из машины, держит горло и трет шею.

Водителя Кобец описывает так: темные волосы, русский, темная болоньевая жилетка, возраст — лет 35–40. 

— Я этого человека явно где-то видел, а может, он похож на кого-то, — говорит Кобец. 

После всего произошедшего Кобец с другом перешли дорогу и взяли еще пива в «Азбуке вкуса». Сколько времени это заняло, Кобец вспомнить не смог. 

— Когда на следующий день я начал смотреть СМИ, я увидел, что все пишут: Ефремов был за рулем. Я думаю — как это так? Товарищ говорит: «По-моему, его [Ефремова] пытаются слить. Мужик [водитель] имеет вес еще более того». Я говорю: «Буду собираться и ехать домой. Рисковать больше не буду. Не дай бог всплывем потом, как подснежники».

В зале повисает тишина. 

— Дай бог, — вдруг говорит Ефремов. 

— Почему вы не водите машину? — спрашивает свидетеля обвинитель. 

— У меня проблемы со зрением, — охотно объясняет Кобец. — У меня на одном глазу минус три. 

— А на втором? — спрашивает обвинитель. 

— У меня только один глаз [видит], — отвечает Кобец. 

На все уточняющие вопросы Кобец отвечает с трудом, а Пашаев не оставляет без комментария или возражения почти ни один вопрос потерпевших и обвинения — он упрекает их в повторах, просит снять вопрос или подсказывает свидетелю. 

— Вы закусывали? — спрашивает обвинитель.

— Ничего мы не закусывали, — говорит Кобец. — Курили. Потом просто шли. 

— Где находится «Смоленский пассаж»? — продолжает обвинитель. 

— В Москве! — отвечает Кобец.

— После аварии вы были единственным, кто бросился к машинам? — спрашивает обвинитель.

— Я хочу объяснить одну вещь: может, кто-то еще и шел, но я никого не видел.

— Чо ты тупишь, рыжая, — довольно громко говорит из первого ряда актер Михаил Горевой, пришедший на заседание поддержать Ефремова. — Сука, цирк на ножках. Вот он [Кобец] — настоящий!

— Почему вы восприняли жест водителя как угрозу? — спрашивает Добровинский

— Я просто расценил его как угрозу, — говорит Кобец

— Чувствовал жопой, — снова довольно громко комментирует Горевой. 

— Почему вы не обратились [с показаниями] в следствие? — спрашивает Добровинский

— Я боялся. Прокурору бы доверился, адвокатам бы доверился, а операм бы не доверился, — говорит Кобец. — Не внушают они доверия. 

Помощники Пашаева громко смеются из первого ряда. 

— Когда вы услышали визг тормозов перед аварией, это был долгий визг или короткий? — продолжает Добровинский.

— Ваша честь, я могу отказаться? Это провокационные вопросы, — жалуется Кобец.

— Я предупреждала вас об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний, — строго говорит судья. 

— Был ли водитель в перчатках? — снова спрашивает Добровинский. 

— Нет, — отвечает Кобец. Теперь в ответ на вопросы защиты он все чаще начинает демонстративно хвататься за лоб.

— Вы работаете?

— Я должен отвечать?

— Да.

— Я охранник, контролер. 

— Вы сейчас работаете? 

— Я поставил в известность руководство. Сказал, будет суд в Москве. 

Адвокат потерпевших Анна Бутырина выясняет, когда Кобец впервые написал Пашаеву и что было в его первых сообщениях. 

— 16 июля написал.

— Что содержалось в сообщении?

— Я написал: «Нам нужно очень срочно поговорить».

Бутырина спрашивает, когда произошла встреча и о чем Кобец говорил на ней с Пашаевым. Адвокат Ефремова Елизавета Шаргородская просит судью снять вопрос и говорит, что не понимает, как он относится к делу. 

— А вы не догадываетесь? — спрашивает судья Абрамова. — Тогда присядьте и подумайте

— Это провокационный вопрос, — опять жалуется Кобец. 

— Вы понимаете, что когда вы с Пашаевым встретились, уголовное дело еще находилось в стадии расследования? — уточняет Бутырина. — Пашаев не предложил вам сходить к следователю? — спрашивает защитник. 

— Такого не было, — тихо говорит Кобец и хочет продолжить, но Пашаев обрывает его с места: 

— Сказали нет, и все. 

— Когда Пашаев предложил вам дать показания в суде? — спрашивает Бутырина. 

— Три дня назад, — отвечает Кобец. 

Дальше выясняется, что в исследовании на полиграфе, которое устроил свидетелю Пашаев, не было конкретных вопросов об обстоятельствах ДТП.

— Он меня спрашивал: «Вы сидите на стуле? На улице лето? Вы видели ДТП?» — рассказывает Кобец. 

В этот момент Ефремов начинает что-то говорить вслух, видимо, ему не нравятся вопросы защиты. Слов не слышно, слышно только, как Пашаев говорит ему: «Хайд! Хайд!»

На несколько следующих вопросов защиты Кобец ответить не может — он не помнит, какая из участвующих в ДТП машин была ближе к нему, какого цвета была подушка безопасности (помнит только, что светлая), сколько полос движения он пересек, чтобы пройти к месту происшествия. 

— Провокационные какие-то вопросы, — опять жалуется Кобец судье, а Пашаев в очередной раз протестует против темпа, с которым защитники задают вопросы. 

— Ваша честь, я не могу задавать вопросы, когда меня постоянно перебивают, — говорит адвокат потерпевших Сергей Аверцев. 

— Не можешь — слезай, — довольно громко советует ему из первого ряда артист Горевой. 

— Вы говорите, что сначала отказывались от встречи с Пашаевым. Для чего вы тогда написали ему, если не для встречи? — спрашивает Добровинский. 

— Для истины, — отвечает за свидетеля Ефремов. 

— Понимаете, бывают проблемы в семье, — говорит Кобец. — Мы с женой повздорили, я хотел сделать что-то сгоряча и написал человеку. Потом пошел покурил, простите, пописал, отошел немного, жену обнял. Но уже все сделано было, отступать было поздно.

Обвинение просит суд еще раз просмотреть видеозаписи с места происшествия, чтобы свидетель Кобец смог опознать себя на них. Судья удовлетворяет ходатайство, но на первой записи Кобец себя найти не может. 

Перед просмотром второй видеозаписи Кобец вдруг говорит, что отказывается смотреть записи и искать себя. 

— Ваша честь, я устал, хочу принять горизонтальное положение, у меня ноги горят, — жалуется он. Но судья Абрамова его не отпускает, и Кобец все-таки находит на записи двух людей, похожих на него и на его друга Андрея Гаева, но эти два человека на видео бегут к машинам не первыми, а последними и оба, хотя Кобец рассказывал, что побежал один. 

— Я теперь сомневаюсь, что побежал один, — задумчиво говорит он.

— А не сомневаетесь, что вообще побежали? — улыбаясь спрашивает судья.

— Я не помню, я был выпивший, — говорит Кобец. 

Судья объявляет получасовой перерыв и предупреждает, что заседание продлится до 22:00. 

После перерыва адвокат Пашаев сначала жалуется на то, что за Кобцом в хостел следовали четыре сотрудника правоохранительных органов в штатском, чтобы его выкрасть, а потом просит обеспечить на следующем заседании допрос друга Кобца — Андрея Гаева. Поскольку он находится в Анапе, допрос придется вести по видеосвязи. 

Оставшиеся полтора часа защита Ефремова тянет время — зачитывает несколько однообразных ходатайств, в которых, в частности, просит исследовать возможность покойного Захарова предотвратить ДТП путем экстренного торможения, а также установить, с какой скоростью ехал Захаров, и, если он превысил скорость, могло ли это стать причиной дополнительного вреда его здоровью. 

— Захаров ведь также виновная сторона, — говорит Пашаев. 

Кроме этого, он просит выяснить, когда Захарову была оказана медицинская помощь, могло ли ему навредить то, что перевернувшийся в результате аварии автомобиль поставили обратно на колеса.

— Понятно, что Захаров получил повреждения из-за ДТП, а умер-то он из-за чего? — поддерживает Пашаева адвокат Шаргородская. 

— Из-за того, что Ефремов в него врезался, да сколько можно-то! — выкрикивает адвокат потерпевших Бутырина. 

Судья Абрамова отклоняет все ходатайства защиты Ефремова и назначает новое заседание на 10:00 пятницы, 21 августа.