Почему Путин пошел на обнуление президентских сроков? Ответ — страх новой перестройки Исследование Александра Баунова: Carnegie.ru
На фоне эпидемии коронавируса ушла на второй план главная политическая тема года — конституционные поправки, которые дают Владимиру Путину возможность остаться у власти до 2036 года. Но почти нет сомнений, что, как только эпидемия пойдет на спад, власти постараются провести голосование и зафиксировать новую реальность. Почему Путин отказался от сложной схемы транзита власти, которую долгое время готовило его окружение? Для ответа на этот вопрос главный редактор Carnegie.ru Александр Баунов сравнил нынешнюю Россию с другими авторитарными режимами и изучил путинизм в контексте советской и постсоветской истории. «Медуза» публикует фрагмент его статьи, полную версию исследования читайте здесь.
«Крупнейшая геополитическая катастрофа»
Сам по себе страх перестройки-2 является свидетельством того, что значительная часть российской правящей элиты все-таки воспринимает Россию Путина не просто как юридическую наследницу, но и как своего рода реинкарнацию Советского Союза, по крайне мере, в одном важнейшем отношении — в аспекте его противостояния Западу. Российская Федерация не наследует экономическую и политическую систему СССР, но наследует его геополитическую роль. Это важное отличие нынешнего режима от режима времен Бориса Ельцина.
Ельцин, организуя процесс передачи власти преемнику, тоже боялся, но по иным причинам: за безопасность семьи и друзей, за неприкосновенность собственности, от передела которой мог пострадать круг людей, связанных с ним взаимными обязательствами и симпатией, — оба эти соображения не потеряли силу и сейчас. Наконец, Ельцин боялся потерять молодой русский капитализм и новорожденный класс частных собственников, боялся красного реванша. Но страха потерпеть геополитическое поражение, подобное советскому, в этом наборе не было. Во-первых, потому что оно уже состоялось. Во-вторых, потому что Ельцин и его круг не считали поражение Советского Союза поражением России. Наконец, в бывших глобальных противниках СССР первый российский президент до конца своего срока видел скорее союзников новой России.
Нынешняя российская элита, напротив, больше всего боится именно того, чего при передаче власти менее всего опасался Ельцин. И, в отличие от Ельцина, считает геополитическое поражение СССР поражением той самой страны, которую она возглавляет.
Страх перестройки-2 — это страх потерять страну, передав ее человеку, который вольно или невольно ее разрушит, как это уже было тридцать лет назад.
Необходимость модернизации СССР к середине 1980-х была ясна и руководству, и гражданам. Михаил Горбачев начал перемены сразу по нескольким направлениям, но утратил над ними контроль и в результате потерял государство, которое взялся модернизировать. Процесс продолжили, каждый на свой манер, новые лидеры новых независимых государств. В некоторых из них это обернулось архаизацией — возвращением к узкому этническому национализму, межнациональными войнами, деиндустриализацией, строительством восточных деспотий.
При избрании Горбачева на пост главы СССР старая гвардия тоже предполагала, что сможет контролировать молодого генсека. Но тот набрал своих людей и отодвинул старых товарищей. Хотя формально руководство СССР было коллективным, на практике оппонировать генеральному секретарю ЦК КПСС даже в Политбюро было затруднительно, а принять решение вопреки его мнению — немыслимо. Вдобавок власть лидера партии не была формально ограничена во времени и по умолчанию считалась пожизненной. Попытка ее ограничить являлась дворцовым переворотом и требовала соответствующей организации. Именно поэтому ГКЧП начал путч с изоляции генсека-реформатора.
К этому надо добавить соблазн «западных сирен» — искушение, которого вслед за Горбачевым и Ельциным не избежали ни первый преемник Путина Дмитрий Медведев, ни сам Владимир Путин в ранние годы президентства. Приятно, когда тебя хвалят «Би-би-си» и Financial Times, Вашингтон и Париж. Противники перестройки-2 исходят из того, что сами эти похвалы — сигнал опасности: Россию хвалят, когда она слабеет, и ругают, когда она держится за свое. Поэтому недовольство Россией — признак того, что страна идет верным курсом.
Призрак тандемократии-2
Именно через призму страха перестройки-2 следует толковать принятое Путиным решение проблемы 2024 года. Выбор происходил между тем, чтобы остаться у власти самому или передать власть надежному преемнику, сохранив за собой функции и инструменты контроля, которых не было во времена Горбачева.
Как план передать власть преемнику и сохранить за ним контроль могут быть прочитаны предложения из послания президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 15 января 2020 года: ограничить президентскую власть двумя сроками, усилить влияние парламента на формирование правительства и вписать в Конституцию загадочный Госсовет.
Все эти новшества могли быть попытками аппаратчиков, ответственных за госстроительство и получивших от Путина карт-бланш, найти варианты решения проблемы-2024. Однако ни одно из них не давало бы результата без двоевластия и пресловутой тандемократии. Именно об этом Путин говорил в Иванове в начале марта, предвосхищая свое согласие на обнуление президентских сроков.
Путин мог бы назначить преемника, а сам уйти на должность главы Госсовета или/и лидера правящей партии или движения. Эти посты можно было бы совместить, так как в статье о Госсовете сказано, что президент его формирует, но не сказано, что он же его и возглавляет. Таким образом, Госсовет мог бы возглавить Путин, переставший быть президентом, а отсутствие прямой поддержки избирателей на этом посту компенсировалось бы ролью главы правящей партии (движения), получившей парламентское большинство. В качестве альтернативного полюса надзора и места для Путина — бывшего президента мог бы выступить и пост главы правительства, усиленный той же должностью руководителя партии власти и лидера парламентского большинства.
Независимо от оформления полюса надзора ясно, что в его составе было бы много силовиков. Президентский силовой блок и путинский пул министров сохранился и сейчас, после отставки правительства Медведева. Силовые структуры — когда не пускаются в прогрессистские перевороты — по определению являются хранителями статус-кво. Их задача — безопасность и минимизация рисков поражения. Владимир Путин, передав власть преемнику, сосредоточился бы на надзоре за ним при помощи стражников политического курса — представителей своего окружения, преимущественно выходцев из силовых структур. Старые связи с ним мог бы сохранить и его доверенный бизнес.
Однако переданная власть не может не разделиться. Как только в России появится новый президент, а прежний уйдет, даже если это будет отставка с повышением, у ячейки с высшей властью появится второй ключ. Вокруг него будет формироваться партия второго ключа — хотя бы из тех, кто не получил желанного места в партии первого или просто был для этого слишком молод.
Это не обязательно будут равные половины власти, но это, несомненно, будут разные ее полюса. Опыт тандемократии Путина и Медведева 2008–2012 годов свидетельствует: второй полюс возникает даже в том случае, когда общество и элиты не уверены, что лидер ушел с президентского поста окончательно. Тем более это произойдет, если Путин уйдет с поста насовсем.
Чем будут отличаться друг от друга партии первого и второго ключа? Одна неизбежно превратится в партию контроля, вторая — в партию перемен.
К полюсу бывшего президента и стражников его курса потянутся те, кто опасается перестройки-2. Вокруг него будет группироваться партия статус-кво, минимизации перемен, продолжения путинизма без Путина. Полюс уходящего президента, занятый консервацией наследия, укреплением общего фундамента для Путина и его преемника, окажется, естественно, консервативным.
Именно по этой причине окружение нового президента в ходе эмансипации и борьбы за самостоятельность начнет собирать вокруг себя людей, сделавших противоположную ставку. Чтобы не быть подавленным старым руководством, это окружение должно будет занять позицию, привлекательную для тех, кто видит курс и устройство России несколько иначе, чем соратники не до конца ушедшего от дел Владимира Путина. Окружение нового президента почти с неизбежностью превратится в полюс перемен.
Вероятнее всего, он примет либеральную окраску — просто потому, что нынешнее правление, особенно во второй своей половине, имело отчетливый антизападный и консервативный крен. Кроме того, полюс перемен вокруг нового президента станет главным адресатом похвал «западных сирен», которые примутся расточать ему комплименты и призывать избавиться от опеки полюса надзора.
Оба полюса, конкурируя друг с другом, станут апеллировать к народной поддержке. В результате аппаратная и поколенческая конкуренция приведет к расколу общества. Представители полюса надзора будут обвинять полюс перемен в разложении и угрозах, которые те несут для страны. В ответ представители полюса перемен станут намекать, что время их оппонентов прошло.
Полюс перемен — даже в случае удачной передачи власти — стал бы не избавлением, а постоянным источником страха перестройки-2 для полюса надзора.
Читайте другие исследования на Carnegie.ru
Александр Баунов