«Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра» Джона Краули — удивительная и затягивающая история вороны-проводника в мире умерших

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о новом романе американского фантаста Джона Краули «Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра». Главный герой истории — бессмертная ворона, способная показать живым царство мертвых, стать их проводником. Несмотря на непростую мифологию, новый роман Краули получился удивительным.

Джон Краули. Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2020. Перевод Е. Лихтенштейна

Американец Джон Краули — из числа авторов, способных заставить читателя без видимого усилия отречься от самых выстраданных и, казалось бы, непоколебимых своих убеждений. Так, наиболее известный его роман «Большой, маленький» — история странного особняка в дальних окрестностях Нью-Йорка, врастающего своей тыльной стороной в страну эльфов, — удостоился высочайшей похвалы едва ли не главного сноба американского литературоведения второй половины ХХ века Гарольда Блума, вообще-то относившегося к фэнтези с неприкрытым презрением. Четырехтомная эпопея «Эгипет» едва ли не против воли затягивает, вовлекает в себя даже уверенных в том, что тема исторической конспирологии полностью раскрыта и исчерпана «Маятником Фуко» Умберто Эко. Ну, а последний на сегодня роман семидесятисемилетнего мастера «Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра» словно специально адресован тем, кто, как и автор этих строк, убежден: нет более верного пути к тотальной читательской ангедонии, чем сделать героем «взрослой» книги говорящего и антропоморфного зверя или птицу.

В самом деле, протагонист «Ка» Дарр Дубраули — ворона, но, как водится, ворона не вполне обычная. Первым из всех своих соплеменников (кстати, жизнь вороньей стаи автор описывает очень достоверно, с большим знанием дела) он получает собственное имя, а затем, подобно библейскому Адаму, одаряет именами своих родных и друзей. Но главное, именно он первым осознает и учится использовать те неоценимые преимущества, которые способно подарить воронам сожительство с людьми. В древней Британии он становится другом женщины-шамана, вместе с ней отправляется на поиски бессмертия и чудесным образом сам оказывается обладателем (или, вернее, долговременным хранителем) этого сомнительного дара. 

Теперь он не умирает насовсем, но возрождается через определенные промежутки времени, сохраняя память о предыдущих жизнях. И в каждом своем рождении Дарр Дубраули вновь и вновь оказывается в одной и той же роли: он, ворона, служит посредником между мирами, проводником, знающим путь в царство мертвых и умеющим показать его живым. 

С безымянным Братом из средневекового аббатства он спускается в преисподнюю, чтобы помочь тому очиститься от греха убийства. Подхваченный ураганом, Дарр Дубраули переносится в Новый Свет, где становится спутником индейца по прозвищу Одноухий, сказителя и балагура, вплетающего историю бессмертной вороны в свои бесконечные россказни у костра. Вновь возродившись накануне противостояния Севера и Юга в США, Дарр Дубраули сначала вместе с товарищами-воронами расклевывает оставленные войной бесчисленные трупы, а после помогает женщине-медиуму отыскивать и возвращать домой души погибших, застрявших в сумеречной зоне между жизнью и смертью (и здесь, конечно, трудно не усмотреть параллели с недавним букероносным романом Джозефа Сондерса «Линкольн в бардо», целиком посвященным этой теме). Вернувшись к жизни в последний раз, герой становится спутником и собеседником одинокого вдовца, живущего в недалеком (и весьма безрадостном) будущем — и, как обычно, новый знакомец Дарра Дубраули нуждается в своем пернатом друге для того, чтобы выведать дорогу в царство умерших. В промежутках между всеми этими делами и подвигами герой Краули совершает в мир смерти пару одиноких вылазок — так, он, подобно Орфею, пытается вызволить оттуда свою возлюбленную, но — так же, как и тот, — терпит в результате трагическое поражение.

Из узнаваемого персонажа кельтской мифологии за океаном Дарр Дубраули становится таким же узнаваемым героем мифологии североамериканской — трикстером, воспетым великим Клодом Леви-Строссом, знаменитой вороной-обманщиком, вечным вором, плутом и вместе с тем единственным живым существом, дарующим живым надежду на встречу с умершими. 

Однако встреча эта иллюзорна — как и само существование царства смерти (да и, если на то пошло, существование запутавшегося в людских историях и преданиях Дарра Дубраули). Эта мысль — на самом деле магистральная для всего романа — вырисовывается исподволь, Краули ведет к ней читателя извилистым путем, намеренно петляя, сбивая с толку и путая следы. И тем не менее с каждым следующим странствием в мир умерших все яснее становится, что мир этот вполне реален и существует на самом деле, но парадоксальным образом находится он не по ту сторону смертных врат, а по эту. Мир мертвых — конструкт, изобретенный живыми, проекция их собственных страхов, надежд и ожиданий. Подлинный же мир смерти недостижим, непроницаем и непознаваем, в него нельзя проникнуть, будь ты вороной или человеком. 

Надо ли говорить, что примерно на втором раунде приближения к этой красивейшей и в высшей степени непросто сформулированной идее сам факт того, что главный герой — говорящая ворона, перестает казаться сколько-нибудь существенным — ну, или, во всяком случае, он больше не вызывает негативных эмоций. Готовность следовать за писателем, безусловное доверие к нему и к выдуманному им герою с разгромным счетом берут верх над любыми изначальными предубеждениями. Коротко говоря, как обычно у Краули, все исходные читательские опасения и фобии развеиваются в прах, оставляя трудно определимое чувство — нечто среднее между неловкостью и четким осознанием чуда (не сказать чтобы строго литературного), произошедшего буквально только что и прямо у тебя на глазах.