20 лет назад в отставку ушел первый президент России Борис Ельцин. Существует каноническая версия этих событий — но остаются и вопросы

20 лет назад, 31 декабря 1999 года, первый президент России Борис Ельцин объявил о своей отставке. Исполняющим обязанности главы государства стал премьер-министр Владимир Путин, который через три месяца выиграл выборы — и продолжает руководить страной до сих пор. Это был первый случай добровольной, прижизненной мирной передачи власти в истории России. Все участники и свидетели тех событий пересказывают примерно одну версию случившегося. Мы проанализировали ее и постарались сформулировать, на какие вопросы до сих пор нет ответов.

Откуда известны подробности отставки Ельцина?

Наиболее детально обстоятельства отставки Бориса Ельцина описаны в его книге «Президентский марафон», изданной в 2001 году. Непосредственно писал эту книгу, по его собственному утверждению, Валентин Юмашев — бывший глава администрации Ельцина, затем его советник, а впоследствии муж дочери Ельцина Татьяны Дьяченко. «С последней книгой было совсем легко, — рассказывает Юмашев. — Я сам участвовал во всех этих событиях 1996-2000 годов… Я писал и, если у меня вдруг какие-то вопросы возникали, приезжал к нему».

Версия отставки из «Президентского марафона», которая была сформулирована, по всей видимости, при участии Юмашева, кочевала из одного российского издания в другое — пересказанная с большими или меньшими подробностями. Впрочем, источников, более близких к тем событиям, в распоряжении историков и журналистов все равно не было — и быть не могло.

Убедиться в достоверности сказанного в «Марафоне» трудно. Поэтому так важны дополнительные свидетельства — например, воспоминания других участников событий. Правда, поскольку Владимир Путин продолжает оставаться президентом, эта тема по-прежнему остается чувствительной для многих людей, находившихся в Кремле на рубеже 1990-х и нулевых — и к их словам также следует относиться критически.

Наконец, остаются еще материалы, выпущенные тогдашними СМИ. Инсайды журналистов (их проверить еще сложнее) тоже полезно сравнить с «канонической» версией происходившего в Кремле, которая оформилась позже.

Как все произошло?

Слухи о том, что Борис Ельцин может покинуть президентский пост до окончания второго срока, появлялись еще в середине 1990-х на фоне стремительного падения его личной популярности. Перед выборами 1996 года обсуждалась даже вероятность того, что он вообще не пойдет на второй срок — однако в итоге Ельцин участвовал в кампании.

Интересно, что новая волна разговоров о досрочном уходе первого президента РФ почти одновременно сопровождалась противоположными по смыслу слухами — о том, что он попытается остаться на третий срок, то ли поменяв Конституцию, то ли заставив Конституционный суд признать, что в первый раз избирался по другому закону (и вообще в другой стране, поскольку СССР еще существовал), поэтому засчитывать первый срок не нужно. 

Дело было осенью 1998 года. Тогда глава администрации Ельцина Валентин Юмашев объявил о введении так называемого «особого порядка работы президента», суть которого, по версии газеты «Коммерсант» состояла в том, что глава государства добровольно отказывался от активного участия в политическом процессе. Причина — крайняя степень непопулярности в обществе, особенно после дефолта 17 августа, а также ухудшающееся здоровье самого Ельцина. На практике «особый порядок» не стал важной вехой в истории страны, но сам факт его введения служит довольно ярким свидетельством того времени.

Два последних года пребывания Ельцина на посту президента отмечены регулярной сменой правительств, которые по аналогии с последними годами существования Российской империи, называли «министерской чехардой». С 1998 года сменились четыре премьер-министра (при том, что до этого Виктор Черномырдин был во главе правительства почти шесть лет): Сергей Кириенко, Евгений Примаков, Сергей Степашин, Владимир Путин. Назначая последнего, Ельцин объявил, что видит его на посту президента после своего ухода — при том, что Путин был почти неизвестен широкой публике. Причем, по утверждению Юмашева в книге Петра Авена «Время Березовского», выбор в пользу Путина Ельцин на самом деле сделал, уже назначая Степашина несколькими месяцами раньше. 

Дальше начался стремительный рост рейтинга Путина, падение популярности оппонентов Кремля, прежде всего, московского мэра Юрия Лужкова и бывшего премьера Евгения Примакова — и, как итог, думские выборы 19 декабря 1999 года, на которых созданное всего несколькими месяцами ранее прокремлевское движение «Единство» заняло второе место.

Как пишет Ельцин, именно Путину он первому сообщил о намерении уйти в отставку. Случилось это еще до парламентских выборов. «Тогда первая реакция Путина меня обескуражила: „Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич“, — вспоминает Ельцин. — Нет, это не была слабость. Путина слабым не назовешь. Это было сомнение сильного человека. „Понимаете, Борис Николаевич, это довольно тяжелая судьба“». После этого президент стал рассказывать своему будущему преемнику о деталях собственной биографии, а потом переспросил: «Ну, так как? Вы мне все-таки не ответили». — «Я согласен, Борис Николаевич».

По утверждению Ельцина, в тот день он еще не назвал дату своего ухода, хотя уже знал, что это будет 31 декабря. Журналист Леонид Млечин, размышляя о том, что могло заставить Ельцина уйти раньше срока (ведь он все время мечтал о добуквенном соблюдении Конституции), предположил, что на него могла оказать влияние красота даты: начало нового века, миллениум — и в него Россия вступает с новым президентом. 

28 декабря Ельцин записывал новогоднее телеобращение, но по окончании съемок сказал: «Голос у меня получился какой-то хриплый. И текст не нравится. Будем переписывать», — и сообщил, что новая запись состоится в последний день года. Тем же вечером он рассказал о своем решении Александру Волошину и Валентину Юмашеву, действующему и бывшему главам своей администрации. «Волошин смотрит на меня не мигая. Юмашев тоже замер, ждет, что я скажу дальше, — писал Ельцин. — Позднее Волошин сказал мне, что он настолько растерялся в тот момент, что чуть не потерял самообладание, комок к горлу подступил». Тем самым Ельцин подчеркивает, что решение для его окружения было полной неожиданностью.

Дальше обсуждались технические детали, а Юмашев предложил рассказать о решении дочери Ельцина Татьяне Дьяченко, которая к тому времени стала ближайшей советницей президента. Дьяченко сразу после отставки Ельцина рассказывала «Коммерсанту», что начала догадываться о планах отца за месяц до этого, когда во время визита в Китай он «попробовал местной еды», чего раньше никогда не делал.

На следующий день Ельцин еще раз поговорил с Путиным и сообщил, что тот станет и. о. президента России уже 31 декабря: «Рассказываю, как хочу выстроить это утро, как события будут следовать друг за другом. Телеобращение, подписание указов, передача ядерного чемоданчика, встречи с силовиками и т. д. Вместе вносим незначительные коррективы в наш, теперь уже совместный, план». 

Только утром 31 декабря Ельцин рассказал о своем решении жене Наине. Он вспоминал, что «кинулась, как вихрь какой-то, целовать, обнимать», но потом звонила Татьяне Дьяченко: «Таня, я тут подумала, нельзя сегодня объявлять об отставке. Зачем людей беспокоить, зачем им волноваться, переживать?.. Представляешь, надо Новый год праздновать, а президент ушел. Что, не мог пару дней подождать? Новый год закончится, и можно будет уходить. Подумайте, поговори с папой еще». Но план остался прежним. Ельцин зачитал обращение, которое в течение дня несколько раз показывали по телевидению. Кстати, фразы «Я устал, я ухожу» в нем не было.

«Когда было прочитано обращение и выключена камера, Борис Николаевич достал из кармана носовой платок и приложил к глазам, — писал „Коммерсант“. — Отставной президент не хотел, чтобы телевизионщики видели его слезы. Татьяна Дьяченко подошла к отцу, взяла его за руку и тоже заплакала. Наконец Ельцин взял себя в руки. „Теперь вы понимаете, почему я вызвал вас сегодня. Я долго думал об этом“, — сказал он телевизионщикам. И велел принести шампанское».

31 декабря 1999 года в 12 часов дня по московскому времени Владимир Путин стал исполняющим обязанности президента и первым подписал указ «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». 

«Берегите Россию», — сказал Ельцин Путину, уходя из своего кабинета в Кремле.

Какие остаются вопросы?

Когда историки пытаются описать те или иные события на ограниченном круге источников, часто все, что им остается, — это находить несоответствия и противоречия в имеющихся данных, иногда буквально в незначительных деталях, и формулировать вопросы. Редко из этого получается построить полноценную альтернативную версию случившегося, не прибегая к конспирологии — ведь мало найти лакуны, их надо чем-то заполнить. Но эта работа, по крайней мере, дает направление для дальнейших поисков.

1. Почему первый указ Путина — о гарантиях Ельцину?

Этот указ породил, пожалуй, наибольшее количество слухов и домыслов, которые перечисляет и сам Ельцин в «Президентском марафоне»: «Главная нелепость: будто указ — это сделка между Ельциным и Путиным. Он мне дает неприкосновенность, а я ему за это освобождаю раньше времени Кремль». Возможно, значение этого указа действительно переоценено. Согласно его тексту, гарантии личной неприкосновенности предоставлялись только лично Ельцину, а члены его семьи могли рассчитывать на обширные социальные льготы, но не более.

Журналист и историк Олег Мороз, книги которого тот же Юмашев называет «прекрасными, умными, глубокими», объясняет подписание указа «элементарной бытовой необходимостью»: «Никакого документа, который бы регламентировал детали перехода власти от одного президента к другому в ту пору не существовало… В этом деле царил простой и примитивный порядок: если нет указа или хотя бы устного распоряжения действующего (или исполняющего обязанности) главы государства, ни одна машина ФСО не сдвинется с места, ни один сотрудник этого ведомства не будет привлечен к охране ушедшего руководителя…»

Менее, чем через месяц, указ был заменен законом, принятым Госдумой. По этому поводу Ельцин делает оговорку, которая, возможно, важнее любых конспирологических гипотез, поскольку явно отражает восприятия права российской политической элитой. «Только человек глубоко наивный, ничего не понимающий в политике, может поверить, что указы или законы могут что-то гарантировать бывшему лидеру страны», — пишет в «Президентском марафоне» первый президент России.

2. Когда состоялся самый первый разговор Ельцина с Путиным об отставке?

В этой же книге первый президент РФ рассказывает, что впервые рассказал Путину о своем намерении 14 декабря, и специально подчеркивает, что это было за пять дней до выборов в Государственную Думу. Между тем в статье Ильи Булавинова, опубликованной в «Коммерсанте» через несколько дней после отставки, упоминается другая дата этого первого разговора — 22 декабря, то есть через три дня после думских выборов. В этот же день состоялась беседа и по версии «Независимой газеты», опубликованной в первые дни 2000 года. То же число называет писатель-документалист Олег Мороз. 

Возможно, это всего лишь малозначительная путаница. Но, может быть, за этим стоит и нечто большее — например, что решение об отставке принималось в зависимости от исхода выборов в Госдуму.

3. Чем в Кремле планировали заниматься до президентских выборов, если бы они прошли в срок?

Этот вопрос возникает потому, что между думскими выборами 19 декабря 1999-го и президентскими, которые были запланированы на июнь 2000-го, должно было пройти около полугода. Это большой срок, учитывая турбулентность тогдашней политической жизни в России: скажем, между назначением Путина премьером почти с нулевым рейтингом — и теми же выборами в Госдуму, когда его деятельность одобряло уже больше половины россиян, прошло на два месяца меньше. А что, если бы стремительный рост сменился столь же стремительным падением? Особенно с учетом того, что пропутинское «Единство» при всей успешности своего выступления на выборах на самом деле не смогло сформировать в парламенте даже самую большую фракцию — не то что получить конституционное большинство. 

Едва ли в окружении Путина и Ельцина не размышляли на эти темы. Но из современных интервью складывается впечатление, что никакой специальной тактики на это время не продумывалось. Или, по меньшей мере, она не упоминается.

4. Откуда было столько слухов о досрочной отставке Ельцина — задолго до того, как она случилась?

В конце 1990-х годов СМИ более или менее открыто описывали Бориса Ельцина как человека, неспособного управлять страной и, возможно, принимать самостоятельные решения вообще (отсюда популярные тогда клише — «семибанкирщина», «олигархи», «семья»). Это, безусловно, давало почву для разговоров о том, что он может покинуть свой пост раньше времени.

Уже в октябре 1998-го, после того как Валентин Юмашев сообщил широкой публике о новом «особом порядке» управления страной, журналистка «Коммерсанта» Вероника Куцылло писала, что досрочная отставка кажется «неминуемой» (хотя сама оспаривала этот тезис). Год спустя в российских СМИ активно обсуждали даже конкретную дату этого события — 16 сентября 1999-го (Путин был премьером уже больше месяца). После того, как в этот день Ельцин не ушел, депутат Госдумы Александр Шохин (ныне президент Российского союза промышленников и предпринимателей) назвал новую дату — 19 октября. В итоге пребывание Ельцина на президентском посту затянулось еще на два с половиной месяца, но создается ощущение, что в политической элите его ухода ждали буквально со дня на день.

Еще раньше, летом 1999 года в газете «Московский комсомолец» вышла статья журналиста Александра Будберга (будущего мужа будущего пресс-секретаря Дмитрия Медведева Натальи Тимаковой), в которой план досрочного ухода Ельцина приписывался политтехнологу Глебу Павловскому (правда, преемником тогда назывался не Путин, а министр путей сообщения Николай Аксененко). «МК» в то время был близок к московскому мэру Юрию Лужкову и жестко критиковал Кремль — а в статье используются такие обороты, как «интеллектуальный авантюрист». Но не так давно сам Павловский подтвердил, что сценарий обсуждался с весны 1999 года. Правда, оговорившись, что решение о преемнике, а тем более о досрочном уходе мог принять один только Ельцин. Предприниматель Борис Березовский, в то время еще близкий к Кремлю, также рассказывал в 2001 году, что вариант с досрочной отставкой обсуждался — уточняя, что это «не моя технология».

5. Так сам ли Ельцин принял решение об уходе?

Вот уже несколько лет как на смену представлению о президенте, полностью зависящему от своего окружения, пришел своеобразный антимиф — о том, что на самом деле Ельцин до конца крепко держал власть в руках и никому не позволял вмешиваться в свои действия. Интересно, что такой взгляд на вещи отстаивают и представители окружения Ельцина, до сих пор остающиеся близкими к власти, например, Александр Волошин, и те, кто, наоборот, оказался в оппозиции. Например, Михаил Ходорковский в интервью Юрию Дудю утверждает, что олигархи вообще никогда не оказывали никакого реального влияния на политику страны.

Проблема в том, что это противоречит тому, о чем говорилось и писалось в сами девяностые годы. Возможно, истина где-то посредине.