«Сварить медведя» Микаеля Ниеми — не только детектив о поиске маньяка, но и роман о любви к Северу

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о новом романе Микаеля Ниеми «Сварить медведя» — детективе, события которого разворачиваются недалеко от полярного круга. Главный герой — мальчик-сирота Юсси — вместе со своим наставником расследует серию убийств. Тем не менее «Сварить медведя» — это не только увлекательный нуарный роман о поиске убийцы, это еще авторское признание в любви родному для автора Северу.

Микаель Ниеми. Сварить медведя. М.: Фантом Пресс, 2019. Перевод С. Штерна 

Если отвлечься от романтики первооткрывательства и преодоления, Север — место, в общем, непривлекательное и плохо приспособленное для жизни. Холод, темнота, однообразный ландшафт, неплодородная почва (а значит, вечная угроза голода), скудная растительность, беспросветная скука (и ее верные спутники — депрессия, помешательство, пьянство), а где-то по соседству, темной тенью — чуждые, непонятные и потому пугающие коренные народы Севера с их полуколдовскими практиками выживания. 

Все вместе это ставит любого художника, в той или иной форме обращающегося к северной теме, перед непростым выбором. Можно отретушировать картинку таким образом, чтобы северное сияние, цветущая тундра и взаимовыручка суровых немногословных людей оказались по центру, а нефотогеничное болото и пьяные поселяне — на заднем плане, в расфокусе. Можно же кадрировать чуть иначе и выступить в почтенном жанре нуарной нордической страшилки со всеми ее непременными атрибутами вроде отмороженных конечностей, назойливого гнуса, тотального алкоголизма и прогоркшей простокваши в качестве праздничного лакомства.

Шведский писатель Микаель Ниеми, уроженец приполярной Паялы, уникален тем, что одинаково хорошо уклоняется от обоих проторенных путей. В его интерпретации шведско-финский Север выглядит вполне реалистично (то есть сумрачно, неуютно и жутковато), но при этом только что не светится от бесконечной, всепонимающей и всепринимающей авторской любви к этой бедной земле и ее грубоватым обитателям. 

В отличие от предыдущей (и единственной на сегодня) переведенной на русский книги Ниеми «Популярная музыка из Виттулы», время действия которой не так далеко отстоит от наших дней, «Сварить медведя» — полноценный исторический роман, действие которого разворачивается в 50-е годы XIX века. Главный герой, саамский мальчик-сирота по имени Юсси, воспитывается в усадьбе паялского проста (так в Швеции называют настоятеля прихода) Лассе Леви Лестадиуса, исторической личности, увлеченного ботаника и неутомимого борца за возврат к «живой вере» и отказ от гибельного для северян пьянства. Вместе с учителем Юсси придется стать участником настоящего детективного расследования (в приполярных краях обосновался серийный убийца, насилующий и убивающий юных девушек), а позже, уже в одиночку, чудом избежать гибели, завоевать любовь и найти свое подлинное призвание. 

Самый простой и прямолинейный способ прочесть «Сварить медведя» — это увидеть в нем классический скандинавский триллер-нуар в ретроантураже. Для этого в романе Ниеми в самом деле есть почти все необходимое: и несколько кровавых преступлений, и коварный убийца (заблаговременно, как и предписывается правилами жанра, предъявленный читателю), и кропотливый сбор улик, и даже архетипическая пара «умный сыщик — наивный помощник» (прост Лестадиус и Юсси словно бы намеренно пародируют все аналогичные пары — от Шерлока Холмса и доктора Ватсона до Вильгельма Баскервильского и Адсона из «Имени розы» Умберто Эко). 

Однако подобное прочтение будет заведомо неточным и фрагментарным. Более того, если смотреть на «Сварить медведя» как на очередной образец жанровой прозы, в нем немедленно обнаружатся избыточности, недостаточности и вопиющие нарушения повествовательной логики. В отличие от не знающего колебаний и не допускающего ошибок сыщика из классического детектива, прост Лестадиус, по сути дела, блуждает в потемках, поминутно оступаясь, приходя к ложным выводам и подвергая совершенно ненужной опасности собственную жизнь. С неимоверным трудом собранные им доказательства (в том числе такие экзотические для 1851 года, как отпечатки пальцев или случайно запечатлевший убийцу дагеротип) оказываются непонятными, а потому и неубедительными для его темных прихожан. Долгожданное изобличение и наказание преступника происходит совсем не так, как ожидает читатель. И что, пожалуй, хуже всего, у верного Юсси, которому традиция отводит роль беспристрастного хрониста, в этой кровавой истории обнаруживается собственный интерес, что делает его рассказчиком весьма и весьма ненадежным. 

Однако у Ниеми все эти отступления от детективного канона вовсе не выглядят слабостями или недостатками — скорее наоборот, они добавляют его роману тепла, достоверности и обаяния. Детектив — жанр по своей природе искусственный, в то время как «Сварить медведя» — книга максимально естественная, природная, предельно чуждая любым наперед заданным ожиданиям и рыночным стандартам. 

По сути дела, подобно многим другим современным авторам в диапазоне от Кейт Аткинсон до нашей Яны Вагнер, Микаель Ниеми использует детективную фабулу как оболочку, которую наполняет содержанием по собственному вкусу. И в этом качестве в ход у него идут и элементы романа воспитания (по ходу повествования Юсси превращается из мальчишки-приемыша во взрослого мужчину, готового взять ответственность за себя и близких), и драма преодоления инаковости, и история духовного поиска и борьбы с самим собой (именно она, а вовсе не охота на маньяка в первую очередь занимает проста Лестадиуса), и вдохновенная ода чтению как средству одновременно спасения от реальности и ее же преобразования к лучшему. Но главным компонентом, ключевым элементом несущей конструкции в «Сварить медведя», как уже было сказано выше, является любовь автора к Северу как географическому пространству и образу жизни — любовь умная, наблюдательная, не лишенная иронии и печали, но при этом безусловная и потому оставляющая надежду даже самым пропащим на первый взгляд героям и согревающая читателя. 

Читая Микаеля Ниеми, периодически ловишь себя на узнавании: и этнографические реалии, и нравы, и пейзажи, и быт кажутся удивительно сходными с российскими. Однако подобное отношение к ним со стороны автора в русской литературе сегодня, увы, непредставимо: трезвость оценки у нас редко сочетается с любовью, а понимание — с принятием. В современной шведской литературе многое может вызывать зависть, но вот этой присущей Ниеми (и, к слову сказать, не ему одному) спокойной и уверенной любви к родным местам без надрывной их идеализации или утомительного разоблачения российской актуальной словесности, пожалуй, не хватает особо.