На юге России есть успешная независимая газета «Крестьянин», ее типографию закрыли на месяц. Мы поговорили с директором издания: дело в политике и деньгах

Районный суд в Ростовской области закрыл типографию газеты «Крестьянин» на 30 дней по итогам внеплановой проверки. Это издание распространяется в трех регионах юга России; газета — редкий пример нестоличного независимого печатного СМИ. Издательский дом «Крестьянин» также печатает агитматериалы оппозиционных политиков — наравне с выполнением государственных заказов. Руководство ИД считает приостановку работы давлением, его цели — передел рынка госзаказа и устранение независимого от власти игрока. «Медуза» поговорила с директором издательского дома «Крестьянин» Ириной Самохиной о проблемах ее предприятия и о феномене успешной региональной газеты.

— Правильно я понимаю, что «Крестьянин» довольно редкое явление в России: большая независимая газета, которая выходит не в Москве и приносит прибыль? Такое еще возможно?

— Все верно! И такое возможно не только в Москве — в регионах еще остались независимые частные издания, которые живут «на свои». В том числе и «Крестьянин». Мы продаем рекламу в газете, основная часть тиража распространяется по подписке, небольшая уходит в розницу. 

Первый номер нашей газеты вышел в феврале 1991 года. С него и началась история нашего независимого издательского дома. В то время, в 1990-е годы, в России началась земельная реформа, государственные земли передавались крестьянам, появились первые фермеры, свободные хлебопашцы. Крестьяне остро нуждались в информации — как приватизировать свой надел земли и как его потом сохранить в целости и сохранности. Земля на юге России — это золото. Об этом мы и писали. В те годы тиражи «Крестьянина» достигали 160 тысяч экземпляров. В 2005 году издательский дом «Крестьянин» запустил собственную типографию.

Газета никогда не писала только о сельском хозяйстве. «Мы — крестьяне, нам интересно все», — так ответил читатель в анкете на вопрос, какой информации ему не хватает в газете. Так что мы и стараемся дать это «все» читателю — от мировых новостей до рецепта борща. 

Нынешний тираж нашего издания — 16 тысяч экземпляров, но даже этого с лихвой хватает, чтобы до сих пор оставаться боевой газетой. Например, вот расследование нашего Виктора Шостко о том, как родственники на тот момент спикера Законодательного собрания Ростовской области (ныне депутата Госдумы) Виктора Дерябкина лишили пастбищ целое село, а затем с помощью манипуляций с кадастровыми номерами отобрали систему водоснабжения [села] и записали участок с водоемом на внука спикера, на тот момент четырехлетнего. Под давлением критики впоследствии внуку пришлось подарить озеро обратно селянам.

Распространяемся мы в основном по подписке в трех регионах: Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский край. Подписка, кстати, до сих пор стабильная и существенная часть нашего дохода. Около 30% тиража мы отдаем на розничную продажу, а иногда (например, на сельскохозяйственных выставках) распространяем «Крестьянина» бесплатно.

— Зачем нужно выпускать именно бумажную газету в 2019 году, почему не уйти в интернет?

— Пока именно «бумага» кормит весь издательский дом и обеспечивает нашу независимость. Кроме того, читатели «Крестьянина» несколько консервативны. Хотя они и пользуются всеми благами интернета, но не могут отказать себе в удовольствии раз в неделю читать газету, для многих это уже семейная традиция. А для оперативного реагирования и информирования читателя у нас есть сайт.

— Нынешняя приостановка работы типографии не первая, такое уже было в 2011 году. С чем это было связано тогда и как вы вышли из ситуации?

— В мае 2011 года в Ростовской области проходили самые банальные местные выборы, на пост мэра города Шахты претендовали два кандидата. Денис Станиславов, предприниматель из Ростова, которого активно поддерживала «Единая Россия», и коммунист Геннадий Ильин.

В какой-то момент стало ясно, что велика вероятность победы коммуниста. Мало того, в маленький город Шахты решил наведаться сам [лидер КПРФ Геннадий] Зюганов, чтобы поддержать своего кандидата. 

В один из вечеров этой предвыборной кампании мне позвонил пиарщик «Единой России» и предложил встретиться. Я отказалась. Тогда мне позвонил тогдашний директор управления информационной политики администрации Ростовской области и тоже предложил встретиться. И четко обозначил цель, сказал: «Вы там заказ получили на печать листовок коммунистов, остановите станок, сошлитесь на поломку». Я, мягко говоря, удивилась такой наглости, но, конечно, отказалась. Мужу [заместителю директора типографии Евгению Самохину] сказала — надо ехать в типографию.

Типография наша находится в поселке Чалтырь (12 километров от Ростова). В 23:50 в типографии отключили свет, а позже выяснилось, что электричества нет во всем районном центре. Приехала милиция во главе с районным начальником. Сказали, что им поступил анонимный звонок, что мы печатаем листовки антисемитского содержания. Ну и ОБЭП подтянулся, ОМОН, требовали устав [ЗАО «Технический центр „Крестьянин“», через которое управляется типография], это ночью все. Хотели зайти на территорию. Мы не пустили — ордера не было.

Запустили свой дизель-генератор. Весь Чалтырь по-прежнему стоял во мраке, а листовки коммуниста печатались на единственном освещенном объекте. Потом электрики приехали, чтобы обесточить предприятие по причине того, что у нас, оказывается, пожар. Мы не пустили и электриков. Ночь выстояли.

Но утром пришла пожарная инспекция, составила акт после визуального осмотра, и судья районного суда закрыла типографию на 90 дней за нарушения противопожарной безопасности. Я добилась встречи с министром внутренней и информационной политики [Ростовской области] Валерием Чирковым. И тут он говорит: «Это я сделал. Совершенно намеренно. И открою вашу типографию одним звонком». Он сказал, что я должна ему пообещать сделать одно одолжение — остановить станок по его просьбе во время грядущих думских выборов. Я в третий раз отказалась.

Но типографию мы тогда смогли отстоять: помогли многие коллеги-журналисты, Союз журналистов выкатил тоже гневное письмо губернатору нашему. Очень было трогательно, когда WAN обратился к Путину. [Президент организации] Гэвин Орейли писал президенту, что призывает его немедленно принять меры для обеспечения того, чтобы типография «Крестьянин» была открыта.

Чуть больше чем через две недели, 3 июня, после вмешательства в наше дело губернатора Ростовской области состоялся пересмотр нашего дела в областном суде. Кстати, коммунист Ильин в итоге проиграл [выборы в Шахтах] с разницей в 1,5%. Можете себе представить, каким был результат на самом деле.

— То, что происходит сейчас, похоже на 2011 год?

— Когда 13 августа по жалобе разгневанного читателя [на возможные нарушения экологического законодательства] в типографию явилась внеплановая проверка [Роспотребнадзора], мы полное дежавю испытали. Жалоба написана профессиональным языком, в тексте использованы узкоспециальные термины.

Все это понятно становится, когда эту жалобу читаешь: и то, что это не наш читатель, и то, что это заказной характер носит. Что примечательно, в конце письма жалобщик требует немедленно закрыть предприятие. 

Два дня комиссия Роспотребнадзора проверяла каждый угол на предприятии, даже приехала передвижная лаборатория. После проверки на типографию составили три протокола. Два из них направили на административную комиссию: по одному протоколу 10 тысяч рублей штрафа, по второму — 200 тысяч. А третий протокол — в суд. И тут лично мне все стало ясно.

На первое заседание, которое прошло 16 сентября, нас пригласить забыли, то есть «не уведомили в должном порядке». А вот Роспотребнадзор там был, заседание не состоялось. Про суд мы узнали от клиентов [типографии]. После обеда того же дня нам начали звонить и спрашивать: «Вас что, по суду закрыли?!»

Дальше в диалоге с клиентом выяснилось прекрасное: клиенту позвонила сотрудница типографии «Молот» — это единственные конкуренты типографии «Крестьянин» в городе — и заявила, что нас закрывают по суду, так что пора переходить к ним. Сначала мы подумали, что это такой агрессивный маркетинг, но уже на следующий день мы получили повестку в суд.

Потом был перенос на 8 октября, мы собирали свою независимую комиссию, которая проверила типографию, и предоставили ее выводы в суд. Судья ушел на два часа, а потом вернулся и быстро зачитал решение о том, что у нас есть на предприятии угроза жизни и здоровью граждан. Мы живем в том же селе, где построили эту типографию. И судья там же живет. Глаза от бумаги он тогда поднять не смог: видимо, стыдно.

— Вы упомянули конкурирующую типографию. Вы узнали, как там получили информацию о вашем суде раньше вас?

— Откуда сотрудница «Молота» знала, что нас закроют, мы можем только предполагать. Но у нас есть переписка [по электронной почте с клиентом типографии «Крестьянин»], в которой менеджер в открытую пишет дату приостановки [работы] нашего предприятия, количество суток. Клиенту на вопрос, откуда информация, она отвечает: «Сверху».

Очень жесткая борьба сейчас ведется за государственные печатные заказы, которые можно получить только через торги. «Молот» зачастую получает эти заказы. Они опускают цену на 25% ниже себестоимости. 

— Им удалось увести ваших клиентов?

— Как ни странно, очень небольшое количество наших клиентов выбрали для печати «Молот». Мы вчера работали весь день с нашими коллегами из типографии в Воронеже. Там согласились печатать наших клиентов за нашу цену и включить в эту цену стоимость перевозки. А «Молот» поднял цену тем, кто не может печататься в Воронеже, в два-три раза.

— Что типография печатает, кроме вашей газеты, если вы говорите, что «бумага» кормит весь издательский дом?

— Типография «Крестьянин» сегодня печатает 45 газет. В том числе и федеральные — например, «Коммерсант». Мы печатаем обе газеты правительства Ростовской области, выиграли этот заказ на торгах.

Печать газет (а их несколько, не только «Крестьянин») нашего издательского дома в структуре доходов типографии составляет меньше 5%. Типографий такого уровня, как наша, в городе осталось две. Мы и типография «Молот». Когда мы начинали, типографий таких было пять. Три закрылись, не выдержали конкуренции.

— В таком случае, как считаете, приостановка работы вашей типографии — это цензура, то есть политическая история, или все-таки коммерческая?

— Мы считаем, что есть политическое решение оставить в регионе одну «ручную» типографию. Наше существование просто противоречит политике информационной безопасности, мы же не останавливаем станки по звонку. Это не исключает участия в этом деле наших конкурентов. Это связка просто.

— Что планируете делать дальше?

— Газету будем печатать в Воронеже. Работники отправлены в неоплачиваемый отпуск. У нас в основном работали люди, которые живут в поселке [Чалтырь], в котором базируется типография. Для них и села это, конечно, трагедия.