«Начинаешь по-настоящему паниковать — а режиссер сидит и снимает твой ужас» Джейсон Кларк — о фильме «Человек на Луне», советских ракетах и роли князя Потемкина

В российский прокат вышел фильм «Человек на Луне» — новая картина режиссера «Ла-Ла Ленда» и «Одержимости» Дэмьена Шазелла о высадке американских астронавтов на Луну. Помимо Нила Армстронга и Базза Олдрина героем картины стал Эдвард Уайт — первый американец, вышедший в открытый космос, который погиб во время испытаний космического корабля «Аполлон-1» в 1967 году. Роль Уайта в фильме исполнил Джейсон Кларк. «Медуза» поговорила с актером о том, как он ради роли справлялся с клаустрофобией, ездил по всей стране, собирая воспоминания о своем герое, и изучал устройство скафандров и спускаемых аппаратов.

— Как вам постер этого фильма (показывает постер картины «Время первых»)?

— До чего же похож на наш! Дайте угадаю: это фильм про Алексея Леонова, а вы из России?

— Верно!

— А я сейчас Григория Потемкина играю в «Екатерине Великой», вместе с Хелен Миррен. У нас съемки в Санкт-Петербурге, режиссер — Филипп Мартин, сделавший много эпизодов «Короны». Отличная история, и сериал, надеюсь, будет отличным.

А про Леонова и Королева я кое-что слышал еще до «Человека на Луне». Мне как-то попалась одна документалка на Netflix — о советской лунной программе, в частности о ракете-носителе Н-1. С ее помощью русские собирались долететь не только до Луны, но и до Венеры и Марса. Это невероятная история, черт возьми: с точки зрения технологий Советы в тот момент были намного впереди американцев. Но все решили деньги. Представляете: когда после распада СССР этот проект рассекретили, авиакорпорации со всего мира начали охоту за вашими ракетными технологиями. То есть они все еще были в цене!

— Ваш фильм тоже в некотором роде раскрывает исторические секреты. До него все слышали только про Нила Армстронга — а теперь узнают и о других героях лунной программы.

— Вот именно. Все понимают, что Армстронг — это верхушка айсберга, но никто не хочет заглядывать под воду. Благодаря фильму зрители узнают не только о моем герое — Эде Уайте, первом американце, вышедшем в открытый космос, — но и, например, о Гасе Гриссоме, который должен был первым ступить на поверхность Луны.

Мне кажется, находка и фильма, и книги, по которой он снят, состоит в том, что истории этих людей обогащают характер самого Армстронга. Сценарий пытается объяснить, что он чувствовал, видя, как погибали его предшественники, как редела его команда. Что он испытывал, когда оказался после полета в карантине — в маленькой комнатке, спрятанной от всего мира. В этой истории, помимо героизма, было много безумия и абсурда. Мне кажется, фильм хорошо передал чувство внутреннего онемения, которое испытывает человек, совершающий нечто из ряда вон выходящее — а потом вернувшийся к обычной жизни.

— На фоне громоздких байопиков этот фильм кажется элегантным, что ли.

— Да, он элегантный, но он еще и очень непредсказуемый. Мы все привыкли к киноязыку биографических фильмов, — скажем, ко всей этой оркестровой музыке, подчеркивающей драматические повороты в жизни героев. И Дэмьен Шазелл быстро осваивает этот язык — но только затем, чтобы тут же изменить правила игры. Чего стоит только его прием со сменой форматов пленки? А сцены внутри космических аппаратов? Или вот эпизод с самолетом-ракетопланом X-15, который испытывал Армстронг. Там такой эффект присутствия — сразу чувствуешь, будто ты и есть Нил Армстронг.

— А как проходили съемки внутри ракеты? Там так мало пространства, что даже зрителю становится дурно — не то что вам.

— О, в моем случае чуть ли не до приема успокоительных доходило. И я сейчас не кокетничаю: клаустрофобия — это такая штука, которую не выключишь по щелчку. А ведь ты в этой западне не один, с тобой целая команда, у вас есть график съемок, и ты не должен его срывать. Дэмьен никому не давал поблажек.

Капсулы, в которых мы оказались, были копией реальных — иначе вы почувствовали бы подвох, ведь кинокамера фиксирует все как есть. Знаете, иногда ты вживаешься в роли, но в этих эпизодах я, наоборот, четко уяснил: никакой я не пилот и не астронавт. Я просто актер! Оказываешься внутри — и полностью теряешь контроль над собой, а это страшно пугает! Твоя жизнь зависит от других людей, которые могут даже не услышать тебя, если что-то пойдет не так. Например, в какой-то момент я начал натурально перегреваться. Но когда я сказал об этом по радиосвязи, меня даже не услышали — все были заняты какими-то другими разговорами. В такие моменты начинаешь по-настоящему паниковать — а Дэмьен знай себе сидит и снимает твой ужас.

— В фильме всех астронавтов тошнит после испытания жуткого тренажера для вестибулярного аппарата. Вас тоже по-настоящему вырвало или обошлось?

— Мне повезло: в этой сцене снимался только Райан [Гослинг]. И у него потом на самом деле было что-то вроде контузии. Но это все кино, а представьте, каково было настоящим астронавтам. Многие из них даже отключались в этой камере пыток! И ведь это не просто тренировка выносливости: тебе нужно выдержать эти сверхнагрузки и научиться работать под ними, рулить своим космическим кораблем. А ведь за каждым движением руки астронавта стоят математические расчеты. Это и отличает то поколение летчиков от нынешнего. Они были не только пилотами, но и инженерами, мастерами на все руки. Машины в ту пору еще не особо-то управлялись без человека.

— Нельзя сказать, чтобы о вашем герое, Эдварде Уайте, было много написано. Как вы собирали информацию о нем?

— Да, о нем почти ничего не написано, но все еще живы те, кто знал его лично и, что самое главное, любил его. Так что мы устроили настоящий тур по стране. И благодаря этим щедрым людям мы почувствовали сердцебиение той эпохи, когда человек стремился в космос.

Про Эда Уайта взахлеб говорили самые разные люди: водители автобусов, клерки в копировальных салонах. Но настоящая лавина информации обрушилась на меня, когда я добрался до бюро, в котором разрабатывались первые американские скафандры для выхода в открытый космос. Ведь именно Эд Уайт был первым астронавтом, который их примерил. Никто из этих ребят понятия не имел, что произойдет с человеком, когда тот выйдет в открытый космос. Когда они показывали мне свои архивы, я увидел даже скафандр, похожий на огромный ботинок с каким-то бесконечным шнурком. Так вот, Эд Уайт был готов лететь в космос в таком башмаке. Из подобных фактов и складывается представление актера о его персонаже.

— А вы в детстве астронавтом стать не хотели? Можно сказать, что этот фильм — строчка в вашем списке дел, которые непременно нужно успеть сделать в жизни?

— Не припомню, но вот своему старшему сыну я телескоп подарил, было дело. И мы вместе смотрели на Луну. Сняться в космическом фильме — это пункт из моего списка, вы угадали. Я всегда фанател от научной фантастики и киберпанка, «Космическая одиссея» и «Бегущий по лезвию» — мои любимые фильмы. Так что я счастлив, что мою мечту исполнила такая замечательная команда. Фильмы про космос ведь бывают или эпическими, или интимными — а у этих ребят получилось сделать и то и другое одновременно.

— Мне вообще показалось, что у Шазелла особый взгляд на американскую мечту и жертвы, на которые люди ради нее идут.

— Абсолютно! Это фильм о цене успеха, о том, что стоит за настоящими достижениями, за попытками совершить нечто экстраординарное. Обычно такое кино похоже на сказку, а Дэмьен попытался зафиксировать угрюмую реальность великих свершений. У него получилось совершенно негламурное кино.

Вы видели фильм «Парни что надо»? Это история наземных испытаний, предшествовавших лунной программе, по книге Тома Вулфа. После того фильма все решили, что космические ракеты — это такие просторные дворцы. А на самом деле это маленькие клетки, и мы с Дэмьеном решили, что об этом пора всем напомнить. Вы когда-нибудь видели, как устроены советские спускаемые аппараты? Да я бы в них даже не влез! И они не приводнялись с парашютами, как американские. Они приземлялись в Казахстане, а чтобы смягчить посадку и погасить удар, пилоты в последний момент должны были использовать ракетные двигатели. Я видел снимок одного такого аппарата после неудачной посадки — страшное зрелище.

— Если без спойлеров, то фильм объясняет мотивацию Армстронга так: он стремился в космос, чтобы освободиться от мыслей о конкретной трагедии, случившейся с ним на Земле. А в чем была основная мотивация вашего героя?

— Интересно. Но я думаю, что всеми этими людьми двигала общая миссия, желание достигнуть цели. Они были военными пилотами, тестировать машины было их страстью, они любили свою работу. Думаю, они рассуждали так: «Этот самолет будет моим. Я буду первым, кто на нем взлетит, — и неважно, можно ли на нем потом приземлиться».

В фильме есть сцены, где мы даем интервью, и это реконструкции настоящих интервью астронавтов. Когда мне дали их посмотреть, я почувствовал пионерский дух своего героя. На этих редких кадрах астронавты говорят о своих детях, о желании вдохновить человечество, о тяге к духовным переменам. Если вы вслушаетесь в слова людей, вернувшихся из космоса, то поймете, что они начинают иначе смотреть на мир и на свое место в нем. Если честно, я не уверен, что современные астронавты мыслят так же. Поколение Армстронга работало на государство, в то время как сегодня космос все активнее осваивают частные компании. Пилоты вроде Эда Уайта чувствовали себя национальной сборной — и знали, что выступают против такой же команды из далекой России. В итоге на отдельном отрезке гонки нам удалось победить. Думаю, эта победа и была мотивацией номер один.

— Вы встречались с сыном Эда Уайта?

— Нет, но мы разговаривали по телефону. Его дети так и не приехали на съемки, для них это все еще болезненное воспоминание. А вот сыновья Армстронга даже есть в фильме — их можно заметить в центре управления полетами.

— А еще это фильм о лидерстве. Можете описать Дэмьена Шазелла как лидера?

— О, это забавно. Я ведь на пару поколений старше, чем он, и мне всегда интересно подглядывать за тем, как молодые таланты относятся к кинематографу. Каждый из трех его предыдущих фильмов снят в уникальной стилистике, так что я понятия не имел, каким будет четвертый. В итоге я убедился, что он оперирует самыми передовыми технологиями кино и умеет предсказывать ход развития индустрии. А лидер он очень организованный и щедрый: ему важно, чтобы каждый член команды имел возможность что-то предложить и реализоваться. Это вдохновляет.