Два месяца назад в Подмосковье разбился Ан-148. Останки погибших до сих пор не собраны, родственникам предлагают хоронить жертв «по частям»

Спасательная операция закончилась, тела остались

6 апреля губернатор Оренбургской области Юрий Берг встретился с родственниками погибших пассажиров самолета Ан-148 «Саратовских авиалиний», который разбился в Подмосковье 11 февраля, выполняя рейс из Москвы в Орск. Марьяна Ильинова, потерявшая в авиакатастрофе мужа, рассказала «Медузе», что Юрий Берг уверил участников встречи, что поисковая операция на месте крушения закончена и оно оцеплено.

В тот же день жительница Москвы Юлия Синицына, у которой в катастрофе погибла мать, приехала на поле, где разбился самолет, чтобы возложить цветы к небольшому мемориалу, установленному местной администрацией.

«Пока я шла [к мемориалу], я видела большие фрагменты самолета, личные вещи — крема женские, носки и так далее, — видела фрагменты человеческих тел, в том числе отдельно лежащие уши и просто куски мяса с костями», — рассказала Синицына «Медузе». По ее словам, местные жители начали находить новые останки еще две недели назад, когда начал сходить снег; это были «целые части — ноги, головы».

Самолет «Саратовских авиалиний» упал около села Степановского на юго-востоке Московской области днем 11 февраля через несколько минут после взлета. По предварительной версии, пилоты не включили обогрев датчиков скорости и, ориентируясь на неверные показания, направили самолет к земле; в катастрофе погиб 71 человек (65 пассажиров и шесть членов экипажа). В тот же день МЧС начало поисковую операцию на месте крушения, а уже через два дня, 13 февраля, в министерстве заявили, что поиски находятся на завершающей стадии. 18 февраля операция была официально завершена, найденные останки направлены на генетическую экспертизу в Москву. О проведении дополнительных поисков после схода снега тогда ничего не сообщалось.

По словам Юлии Синицыной, 6 апреля на поле, где разбился самолет, не было ни сотрудников МЧС, ни оцепления. Она позвонила следователю, ведущему уголовное дело о крушении самолета, — та, по словам Синицыной, сказала стоять на месте и ждать сотрудников СК. «Через два с половиной часа к нам приехал [глава сельского поселения Ульянинского Московской области] Анурьев Сергей Владимирович, который уверил, что в понедельник поле будет оцеплено, будут работать 100 человек и искать. Потом приехали СК и МЧС», — сказала Синицына.

Когда женщина приехала на поле в понедельник, 9 апреля, там, по ее словам, все еще не было оцепления: «Стоит трупный запах, как в мясном цехе, куда ни глянь, небольшие фрагменты — маленькие косточки, кусочки кожи». Синицына увидела на поле белый автобус МЧС и сотрудников ведомства; один из спасателей сказал, что их около 100 человек, хотя, по оценке Синицыной, сотрудников было «точно меньше».

«Я им [сотрудникам МЧС] устроила истерику, только после этого они пошли туда, [где я видела останки], мы слышали, парни сказали: „Чего там искать, там уже ничего нет“, — рассказала Синицына 9 апреля. — Они, если видят что-то крупное, собирают, а мелкое, видимо, считают, не надо, а у меня там, извините, мама была! Я звоню в СК, меня перекидывают от одного [сотрудника] к другому. Я не уеду [с поля], пока не будет кинологов, оцепления и объяснения, почему так все происходит».

Синицына записала короткий видеоролик, в котором попросила президента России Владимира Путина разобраться в ситуации. Обращение за сутки посмотрели 110 тысяч раз.

В связи с возможностью, обусловленной таянием снега

Утром 10 апреля на место крушения прибыла группировка спасателей для поисковой операции, днем Следственный комитет сообщил, что «в связи с появлением объективной возможности, обусловленной таянием снега, на месте крушения организованы дополнительные осмотры места происшествия». Под Степановское также приехали начальник подмосковного управления МЧС Сергей Полетыкин и губернатор Оренбургской области Юрий Берг — они возложили цветы к мемориалу, встретились с Синицыной и ответили на вопросы журналистов. Полетыкин заявил, что проведение дополнительных поисков в МЧС планировали еще во время первой операции.

«Изначально у нас цель была после того, как будет сходить снег, по согласованию со Следственным комитетом, мы должны были провести последний осмотр, связанный с завершением на последнем этапе поисковой операции. Это носило системный характер, поэтому постоянно здесь патрулировали мобильные группы [МЧС]», — сказал Полетыкин.

Юрий Берг, вопреки сказанным четырьмя днями ранее словам, заявил, что поисковая операция на месте крушения никогда не прекращалась. «Работы эти не прекращались, а если прекращались, только из-за погодных условий. Работы еще будут продолжаться, я думаю, не один месяц, потому что земля оттаивает и удар был сильный», — сказал Юрий Берг журналистам. Губернатор также заявил, что был хорошо знаком с погибшей матерью Юлии Синицыной (женщина подтвердила это «Медузе») и у семьи есть его телефонный номер.

На вопрос, где же были спасатели, раз работы не прекращались, Юрий Берг ответил: «Ну, во-первых, объяснить… вот я сразу поставил в известность министра по чрезвычайным ситуациям. Что мне ответил: „Ну непогода сейчас вот такая, сейчас немножко это, и все будет — эти работы…“ Но они все делают в рамках тех поручений, которые им дает следствие!»

6 апреля в районе Степановского была сухая погода, переменная облачность, 11 градусов тепла.

Робот работает круглосуточно, ускорить его работу невозможно

Губернатору Бергу пришлось отвечать на вопросы и о сроках выдачи останков погибших их родственникам. Те жалуются, что генетическая экспертиза затянулась уже на два месяца, хотя им обещали, что она продлится один, — и они до сих пор не могут похоронить близких. 1 апреля на сайте для петиций change.org появилось обращение матери одной из погибших пассажирок Анны Толмасовой, где она требует ускорить проведение экспертизы. К 10 апреля обращение собрало 176 тысяч подписей. Юрий Берг заявил, что останки выдадут в течение полутора месяцев, поскольку аппаратура в лабораториях, которые проводят экспертизу, не может функционировать быстрее. «Робот, определяющий ДНК, работает круглосуточно, — сказал губернатор Берг. — Ускорить его работу невозможно».

О том, что генетическая экспертиза затянулась, сообщалось еще в середине марта — тогда это объяснялось большим количеством фрагментов тел. Как рассказала «Медузе» жительница Санкт-Петербурга Марьяна Ильинова, потерявшая в авиакатастрофе мужа, в начале апреля родственников стали вызывать к себе ведущие дела следователи — и предлагать захоронить погибших частично.

«Всего нашли 14 тысяч фрагментов тел, а работы по опознанию, по словам следователей, проведены только на 25%, — рассказала побывавшая в Следственном комитете Ильинова. — Поэтому родственникам задают вопрос, хотели бы они хоронить [близких] частями, как, я не знаю, пазл. Вот несколько тысяч фрагментов идентифицировали, и их можно захоронить, а дальше еще сколько-то отдадут. Мне тоже [в СК] предлагали, но я решила ждать, потому что проходить два, три, десять раз через ритуал [погребения] очень тяжело».

Заявлению Юрия Берга о том, что останки погибших выдадут родственникам в течение полутора месяцев, она не поверила. По ее словам, следователи сначала сообщали, что экспертиза может растянуться на год, а после появления петиции стали говорить про несколько месяцев. В Минздраве РФ и Департаменте здравоохранения Москвы (их подведомственные учреждения проводят генетические экспертизы) на запросы «Медузы» не ответили.

Вечером 10 апреля Юлия Синицына записала еще одно видеообращение — она поблагодарила всех, кто распространил информацию о ситуации на месте крушения, и отметила, что родственников «наконец услышали». «Медузе» она сказала, что «рада началу поисковых работ» и не планирует в ближайшее время возвращаться на поле под Степановским: «У меня, если честно, нервы на пределе. Я устала».