Воспитатели, обвиненные в изнасилованиях, вернулись на работу. Родители жалуются на давление Как развивается история вокруг Лазурненского детдома

Воспитатели интерната в Челябинской области, которых дети обвинили в изнасилованиях, вернулись к работе

Педагоги Лазурненской школы-интерната под Челябинском, которых бывшие ее воспитанники обвинили в систематическом сексуальном насилии, вернулись к своей работе. Об этом местному изданию «74.ru» рассказала замдиректора учреждения по учебно-воспитательной работе (издание не указывает ее имя, но, согласно информации на сайте интерната, эту должность занимает Тамара Михалева).

«Воспитатели вернулись на место работы, замечаний от Следственного комитета к ним никаких абсолютно нет. Если вы это напишете, то будет поставлена хоть какая-то точка. Для нас это очень важно. Просто непонятно, как наши педагоги могли попасть в эту передрягу», — заявила замдиректора изданию. Одна из приемных матерей, у которой, предположительно, пострадал ребенок, также заявила изданию, что, со слов следователей, педагоги вернулись к работе, потому что прошли проверку на полиграфе.

Уголовное дело о насильственных действиях сексуального характера в отношении лиц, не достигших 14 лет (пункт «б» части 4 статьи 132 УК РФ), челябинский Следственный комитет завел 2 февраля. После того, как 19 февраля издание «74.ru» опубликовало статью о возможном сексуальном насилии в Лазурненском детском доме, четыре воспитателя (в частности, супруги Анна и Николай Будковы) были отстранены от работы. В феврале родители со слов детей рассказывали «Медузе», что педагоги насиловали воспитанников на территории детского дома, а также принуждали старших детей насиловать младших.

Информацию о возвращении педагогов к работе «Медузе» подтвердил и адвокат матерей пострадавших мальчиков Андрей Лепехин. Он отметил, что следствие пока не ознакомило его с результатами полиграфического исследования.

«Пока только обещают это сделать. Но про то, что [воспитатели] прошли полиграф, мне говорил еще самый первый следователь — когда дело было возбуждено [в начале февраля]. Это все было на словах: якобы воспитатели прошли полиграф, поэтому они не стали обвиняемыми по делу», — заявил Лепехин. Он отметил, что единственный на данный момент обвиняемый по уголовному делу, челябинец Сергей Кокорин (дети утверждали, что он участвовал в изнасилованиях вместе с воспитателями), по словам следователей, проверку на детекторе лжи не прошел и поэтому сейчас находится в СИЗО.

К выводам полиграфического исследования, которое якобы показало непричастность воспитателей к сексуальному насилию, Лепехин относится со скепсисом. «СК постоянно использует полиграф в своих делах, но ни в одном деле суд не может ссылаться только на доказательства полиграфа. В делах, где обвиняемый проходит полиграф, всегда защита предоставляет свое исследование, которое противоречит выводам [исследования], проведенного обвинением. Полиграф — палка о двух концах», — считает Лепехин.

Адвокат: дело расследуется недостаточно активно

В середине февраля уголовное дело о насилии в Лазурненском детдоме было передано центральному аппарату Следственного комитета, сейчас его ведет Алексей Смирнов, следователь по особо важным делам 4-го управления ГСУ СК РФ (находится в Екатеринбурге). Тогда же родители пострадавших детей жаловались на бездействие следствия; адвокат Андрей Лепехин в разговоре с «Медузой» отмечает, что после передачи дела следователи «пытаются активизироваться».

«На следующую неделю назначена судебно-психиатрическая экспертиза детям. До этого целый месяц следствие якобы не могло собрать медицинские документы. Кроме того, арестовано имущество обвиняемого [Сергея Кокорина]», — рассказал Лепехин. По мнению адвоката, следствие могло бы идти быстрее: «Обычно в подобных делах следствие опирается только на показания потерпевших. Но их слова нужно проверить, для этого надо было взять детей, вывезти их на место [возможного преступления], чтобы они показали [где их насиловали], эти кабинеты и места на озере [рядом с детдомом], чтобы следователь мог сверить показания от детей. Пока ничего этого не сделано».

Одна из матерей потерпевших детей (имена членов приемных семей не раскрываются по их просьбе) заявила «Медузе», что дело «идет тяжело». Она и две другие приемные матери, у которых тоже, предположительно, пострадали дети, «сомневаются в объективности» грядущей судебно-психиатрической экспертизы детей. «[Там] будут проверять, склонны ли дети к фантазированию и могут ли объективно оценивать ситуацию. Насколько я понимаю, если эти эксперты напишут, что дети склонны к фантазированию, то вопрос по сотрудникам будет полностью закрыт», — заявила одна из матерей челябинским журналистам 14 марта.

На родителей давит министерство социальных отношений Челябинской области

В конце февраля матери детей, рассказавших о насилии в детдоме, сообщили «Медузе», что региональные власти начали проверять их через бывших работодателей — те интересовались налоговыми выплатами двух из них. Сейчас, по словам одной из матерей, «идут проверки от министерства [социальных отношений Челябинской области]». Ранее источник «Медузы», знакомый с ситуацией, сообщил, что 22 февраля в ведомстве прошло совещание, на котором обсуждалась ситуация вокруг Лазурненского детдома: на нем якобы было решено «спустить на тормозах» уголовное дело, «прессануть родителей», а также «накопать что-нибудь на них и забрать [приемных] детей».

«Из министерства с нами не связываются, все делают, скажем так, подпольно, — рассказала „Медузе“ одна из матерей. — К нам приходят [люди из разных ведомств] и говорят: опять по вам документы запросили. Например, из школы приемных родителей запрашивают результаты наших тестирований и характеристики на нас. В пенсионном фонде опять проверка, запросили все номинальные счета [для начисления социальных выплат]. Сегодня стало известно, что стали запрашивать истории болезней из поликлиник — наблюдались ли дети, ходим или не ходим мы в больницу. Запросили характеристики из детских садов, по учебе запрашивали [характеристики]. Комиссия их опеки у нас дома опять была — третья с начала года, хотя обычно приходят раз в три месяца».

По ее словам, практически каждый день в приемные семьи поступают звонки из органов опеки, сотрудники интересуются ежедневным расписанием детей, тем, как они проводят свое свободное время: «Я понимаю, что министерство запрашивает [информацию], а органам приходится что-то отвечать. Не жалко, конечно, проверяйте, просто уже надоело, что постоянно копают».